— Кэти! — Терри засмеялась.
— Ах… Ты же сама знаешь. Мужчины всегда плаксивы, когда калечатся или болеют. С ним все будет хорошо. Так что еще вы делали в воскресенье?
— Да ничего особенного. Мы съели всю китайскую еду, посмотрели несколько фильмов, взятых в прокате. В общем, здорово расслабились и отдохнули. Бастьен — замечательный хозяин!
— Да… Он может быть очаровательным, — в голосе Кейт чувствовалась усмешка. — А где он сейчас?
— В офисе.
— Вряд ли он там, — быстро сказала Кейт. — Сначала я позвонила туда, но никто не ответил. Даже Мередит не было на месте. Но, с другой стороны, она появится только через час.
— Он, наверное, на пути сюда, — решила Терри. — Бастьен спускался, чтобы оставить Мередит кое-какие указания. Мы собираемся в музей.
— Что? — воскликнула Кейт. — В рабочий день?
— Когда я проснулась, Бастьен сказал, что сегодня у него были запланированы деловые встречи, но их отменили или перенесли, поэтому он подумал пойти в музей. И пригласил меня сопровождать его, — объяснила она, закручивая телефонный шнур вокруг пальца. Последовал еще один приглушенный разговор на другом конце провода, но в этот раз рука или что-то еще, чем Кейт прикрывала трубку, видимо, соскользнула, поскольку Терри услышала, как Люцерн проворчал «… да он, наверное, сам их и отменил». Потом микрофон тщательно прикрыли, и Терри не смогла больше ничего разобрать.
Позволив шнуру раскрутиться, она легла на бок и свободной рукой пробежалась по одеялу, лежащему под ней. Именно им она была укрыта, когда проснулась в субботу утром. Терри видела его на кровати Бастьена в хозяйской спальне и знала, что он, должно быть, перенес ее на постель и укрыл им. Он не просил вернуть одеяло, да она и не думала об этом. Но, по правде говоря, ей не хотелось его возвращать. Оно так приятно пахло.
Улыбаясь, Терри зарылась в одеяло и вдохнула аромат: оно до сих пор хранило запах Бастьена, который ей так нравился. Девушка решила спросить, каким одеколоном он пользуется. Возможно, когда-нибудь она сделает ему такой подарок.
— Терри!
— Да! — Терри встрепенулась и виновато села на кровати, чувствуя себя смущенно, несмотря на то, что Кейт не могла видеть, чем она занималась.
— Ты счастливица. Бастьен замечательный человек. Он умен, трудолюбив, красив. Настоящий джентльмен. Он…
— Кейт, — прервала Терри. — Мы всего лишь идем в музей. Это не свидание. Человек просто проявляет гостеприимство, пока тебя нет.
— Угу, — ее кузина явно не была в этом убеждена. — Хорошего вам отдыха. И передавай ему привет от нас. Мы позвоним через несколько дней, чтобы узнать, как развиваются ваши отношения.
— Между нами ничего нет, нечему развиваться, — возразила Терри. Но она говорила в никуда. Кейт уже отключилась. Терри с тревогой посмотрела на трубку, которую держала в руке. Бог мой! Девушка побледнела. Кейт с Люцерном явно не в своем уме.
Они с Бастьеном просто собирались в музей, а эти двое все неверно истолковали. Черт побери, да она вообще не надеялась, что парень когда-нибудь пригласит ее на настоящее свидание. А эта парочка их уже поженила.
Покачав головой, Терри положила трубку и рухнула на постель. А ей еще нужно одеться и уложить волосы. Она должна быть готова через пятнадцать минут.
— Ой! Смотри!
Бастьен улыбнулся, как только Терри бросилась к другой экспозиции: к работам в эмали, серебре, позолоченном серебре и золоте.
— Реликварий[35] Истинного Креста (ставротека), конец восьмого, начало девятого веков, византийский, — прочитала она вслух, когда подошел ее спутник. Терри отступила, поворачивая голову то влево, то вправо, затем покосилась на Бастьена и произнесла: — Уродливо, правда? Выглядит, как работа Пикассо.[36]
Бастьен посмотрел на экспонат и кивнул. Он вынужден был согласиться, так как предмет действительно был похож на произведения столь знаменитого художника и скульптора. Но Терри даже не видела, как он качнул головой. Она заметила другой экземпляр и бросилась к нему с тем же «ой, смотри».
Тихо посмеиваясь, Бастьен последовал за ней. Следующий образец представлял собой небольшой ящик в форме дома, семь или восемь дюймов высотой и примерно такой же в ширину.
— Реликварий Бурса, ранние девятисотые годы, Северная Италия, кость, медь, позолота, дерево, — прочитала она ему, а затем вздохнула. На этот раз Терри не двинулась с места, когда решила изучить предмет, а наклонилась ближе, затем медленно обошла вокруг витрины. — Посмотри на детали, — сказала она с благоговением, сделав круг и встав перед экспонатом. — Не могу поверить, что в то время могли выполнять такую тонкую работу. Должно быть, у кого-то это заняло вечность.
— Да, — сказал Бастьен, подходя к образцу искусства ближе, чтобы взглянуть на него по-новому.
— Ой! Смот…
Бастьен удивленно повернулся, как только прозвучала привычная фраза. Терри с тревогой уставилась на него. Прежде чем он успел спросить, что случилось, она выпалила:
— Извини. Я, наверное, свожу тебя с ума, дергая то туда, то сюда. Я…
— Нисколько, — заверил он ее. — Я наслаждаюсь. А твой энтузиазм еще больше этому способствует.
— Правда? — недоверчиво переспросила девушка.
— Правда, — ответил Бастьен. Его рука двинулась по собственной воле, чтобы успокаивающе пожать ее руку. И это было правдой. Он не мог представить себе более приятного спутника, чем она. Ее энтузиазм и трепет не только привлекали, но были заразительными. Такие ощущения Бастьен не испытывал уже долгое время. Он чувствовал то же самое на блошиных рынках и уличных ярмарках. Ее радость простым вещам, смех и наслаждение каждой прогулкой влияли на него, делая его собственное удовольствие более сильным.
Терри улыбнулась, когда ее взгляд скользнул к их переплетенным рукам. На щечках появился румянец.
У Бастьена возникло непреодолимое желание наклониться и поцеловать девушку, но они находились в самом центре экспозиции по Средневековому Христианству. Не самое удобное место для поцелуев. Поэтому он отпустил ее руку и посмотрел на другой предмет искусства.
— Ой! Смотри! — он слегка поддразнил ее. — Еще один реликварий.
Терри усмехнулась и подошла к стеклу.
Вскоре ее смущение исчезло, и она снова начала вскрикивать то перед статуей, то перед картиной.
Бастьен следовал за ней, наслаждаясь ее поведением также сильно, как и выставкой. К тому моменту, как они решили сделать перерыв, чтобы перекусить, он пришел к выводу, что эта женщина сама по себе была произведением искусства. Ее непринужденная естественная способность получать удовольствие от всего притягивала. Терри была такой же бесценной, как любой из предметов, находившихся здесь. Она была сокровищем, которое ему повезло встретить на своем пути.
— На улице так хорошо. Почему бы нам не взять все это и не поесть в тени? — предложила Терри, когда кассир возвращала ей мелочь. Его спутница настояла на оплате продуктов, к тому же была быстрее, чем Бастьен. Он подозревал, что большинство женщин радовалось бы, если бы он оплачивал каждый счет. Терри отличалась от всех. Для нее не имело никакого значения, что он богат и может с легкостью позволить себе то, чего не может она. Терри все равно хотела внести свой вклад.
— Звучит здорово, — согласился он, взял клубничные смузи[37] с прилавка, позволяя ей забрать сандвичи, и вышел из кафе.
— Не могу поверить, что уже так поздно, — заметила Терри, как только они уселись на каменном парапете, который опоясывал музей. — Утро так быстро пролетело.
— Да, — пробормотал Бастьен, сосредоточившись частично на сандвиче, который разворачивал, частично на пожилом джентльмене, который уселся на выступе рядом с ними. Мужчина держал в руке сумку с хлебом. Пока Бастьен ел, то наблюдал, как человек достал немного хлеба, разломил и бросил птицам, которые быстро начали клевать. Довольно скоро слетелось огромное количество разнообразных пернатых: маленьких и больших. Бастьен не знал всех названий, но приметил малиновок, голубей и серых дроздов. Во всей этой куче голуби оказались проворнее всех, и он смотрел, как они начали приближаться, жадно хватая кусочки хлеба, которые бросал человек. Стало очевидно, что тот часто сюда приходил, поскольку более наглые птахи выхватывали хлеб из его правой руки и даже садились на него.
— Мне действительно понравился музей. Спасибо, что привел меня сюда, — сказала Терри.
Бастьен посмотрел на нее и увидел, что она с таким же интересом, как и он, наблюдает за птицами, хотя подозревал, что совсем по другой причине. Ему не понравилось, насколько агрессивными стали пернатые, и он следил за одним из них, который уже решил, что им предложат сандвичи. Бастьен боялся, что если они кинут нахалам хоть кусочек, то голуби просто набросятся на них. Однако Терри невинно наслаждалась представлением, не задумываясь о возможной угрозе.
Он подумал, что нужно предупредить ее, но не хотел портить ей удовольствие. Бастьен потихоньку приблизился к девушке, чтобы иметь возможность парировать возможное нападение.
— Я рад, что тебе понравилось. Я тоже прекрасно провел время.
Она слегка улыбнулась, потом подняла свой коктейль, чтобы попить.
— Как твои ноги, не устали? — спросил он.
Они бродили по музею более четырех часов.
— В порядке, — быстро ответила Терри.
Возможно, слишком уж быстро, подумал Бастьен и сделал попытку проскользнуть в ее сознание и прочитать правду. Это было впервые с тех пор, как он приехал домой с ужином и нашел ее спящей. А сейчас представился наилучший повод. Они постоянно куда-то шли после того, как просыпались утром. И он не хотел, чтобы она переутомилась.
Проводя большую часть ночи на диване, разговаривая и смеясь, Бастьен спал всего до семи часов утра. Казалось, никто из них не хотел заканчивать разговор, поэтому каждый вечер они засиживались все дольше и дольше. А прошлой ночью они заболтались в гостиной до трех часов. По правде говоря, он давно должен был вымотаться, ведь проспал всего четыре часа, но этого не произошло. Бастьен поднялся с постели полным энергии, готовым встретить новый день и провести его с Терри.