Бастьен улыбнулся в ответ, он был рад комплименту. Они так и стояли, пока Люцерн не устал от того, что его игнорируют, и не заявил:
— Должно быть, это я. Я Люцерн, самый красивый мужчина в Нью-Йорке. Тот, с кем ты только что обнималась, — мой брат.
Терри испуганно взглянула на него. Возможно, на дюйм[5] ниже, чем человек, которого она сжала в объятиях, он смотрел на нее с интересом. Терри удивилась. И как же она не заметила этого парня? А ведь он был практически близнецом человека, которого назвали Бастьеном, но не его точной копией. У них были похожие носы, но его нижняя губа не была такой полной, как у Бастьена, у которого также была более четкая линия подбородка. Их глаза тоже чем-то отличались. У обоих они были серебристо-голубые, однако у Бастьена цвет был более глубоким, а глаза излучали какие-то неопределенные эмоции, что так сильно ее притягивало.
Вообще-то, Терри почувствовала облегчение, что человек, которому она бросилась на шею, не был Люцерном. Решив не размышлять об этом, она шагнула, чтобы обнять жениха Кейт.
— Извини, Люцерн. Я просто увидела табличку и подумала… — она не договорила, быстро сжала его в объятиях и отступила. — Вы двое, должно быть, долго меня ждали. Извините.
— Ты бы ничего не смогла с этим поделать, — заметил Бастьен. — Поэтому не за что извиняться. Могу я взять это?
Терри освободилась от багажа: Бастьен взялся за ручку ее чемодана, а Люцерн снял сумку с плеча. Затем они вышли из здания. Через некоторое время девушка уже сидела на переднем сидении Мерседеса, ехавшего по шоссе.
— Ты, наверное, устала.
Терри улыбнулась человеку, сидевшему рядом с ней. Бастьену. Ей нравилось его имя. Нравился его внешний вид. Она обычно не обращала внимания на деловых людей, но у него была потрясающая фигура и, без сомнения, костюм от дизайнера. Она посмотрела через плечо на жениха Кейт, который молча сидел на заднем сидении. У него на коленях лежал блокнот, в котором он что-то писал. Терри сразу же заметила, что он был одет в брюки и свитер. Люцерн был писателем. Деловой костюм ему точно не нужен.
— На самом деле, я немного вздремнула в самолете, — ответила она, усаживаясь обратно на свое место. Казалось очевидным, что Люцерн не собирался разговаривать.
Кейт предупреждала о том, что ее жених несколько необщителен, поэтому и попросила его брата составить ему компанию в аэропорт. Но Кейт не упоминала, как потрясающе этот брат выглядит. Терри решила, что обязательно поговорит с Кейт об упущении столь важных деталей. Так она смогла бы морально подготовиться. А в данный момент чувствовала, как будто ее ударили в живот: бабочки махали крылышками.
— Я больше голодна, чем устала. Я немного поспала в самолете, но, учитывая задержки, прошло много времени с тех пор, как в самолете давали еду.
— Мы позаботимся об этом, как только доберемся до пентхауса, — сказал Бастьен, его взгляд встретился с ее, затем он сосредоточился на потоке машин. — Моя экономка — прекрасный повар, я думаю, она будет рада доказать это.
— Полагаю, ты много не ешь, — сказала она.
— Почему ты так думаешь?
Терри подняла брови в ответ на его резкий тон, затем просто пожала плечами:
— Если бы ты много ел, часто устраивал вечеринки, твоя экономка не радовалась бы возможности приготовить для кого-то.
— Ну да, конечно, — его хмурый взгляд сменился кривой улыбкой.
— Я там дождусь Кейт? — спросила Терри. Ей стало любопытно, почему на лице Бастьена появилось удивление. Когда он взглянул в зеркало заднего вида, Терри повернулась, чтобы посмотреть на другого пассажира, но Люцерн, по-видимому, даже не слушал; он все еще усиленно что-то писал в блокноте. Она повернулась и обратила внимание на угрюмый вид Бастьена. Затем он посмотрел на нее и вздохнул:
— Разве Кейт не сказала тебе?
— Сказала что?
— То, что ты останешься в пентхаусе. Ее квартира слишком маленькая для вас троих.
— Троих? — удивленно спросила Кейт.
— Тебя, Кейт и Люцерна.
— Ах, да, конечно, — она как-то и не подумала, что Люцерн может перебраться к невесте. Но если двое были так влюблены друг в друга, как рассказывала Кейт, то Терри этого и следовало ожидать. Он вряд ли захотел бы остаться в Торонто, в то время как любимая женщина была здесь, в Нью-Йорке. И, к счастью, его работа позволяла переехать куда угодно. Конечно же, он остался с Кейт. Без сомнения, они бы предпочли что-то получше крохотной квартиры, но Терри знала свою кузину достаточно хорошо, чтобы с уверенностью сказать, что Кейт останется в своей однушке и будет содержать себя сама до самой свадьбы. А это подразумевает, что Терри остановится у будущего деверя[6] Кейт.
Она почувствовала себя неловко при мысли о том, что он должен разместить ее у себя на целых две недели. Ей не нравилось причинять неудобства.
— Может, мне стоит снять комнату в отеле. Я не хочу беспокоить тебя.
— В этом нет необходимости, — твердо заверил ее Бастьен Аржено. — В пентхаусе целых пять спален и экономка, как я уже упоминал. А я очень занят в данный момент, так что ты не будешь часто меня видеть. Можешь приходить и уходить, когда тебе захочется. Добро пожаловать в мой дом!
Глава 2
— Убирайся отсюда!
Терри уставилась на охваченное паникой лицо хозяина пентхауса. Ей не верилось, что он, внезапно повернувшись к ней, кричал эти слова, и именно в тот момент, когда они, наконец, добрались до дома.
Дорога сюда заняла почти час. Они с Бастьеном болтали большую часть пути, и Терри пыталась угадать, откуда у него такое произношение. Проведенные в Европе годы дали ей возможность с легкостью улавливать даже незначительный акцент. А у Бастьена он был, причем какой — она не могла понять, но определенно необычный. Временами ее новый знакомый говорил с особой педантичностью, несвойственной нынешнему времени, но также частенько использовал суперсовременные выражения. Терри показалось, что она уловила нотки лондонского акцента в его речи, но не была в этом уверена.
Когда, слушая Бастьена, она не смогла определить природу его акцента, то попыталась угадать место его этнического[7] происхождения, обращая внимание на мелкие характерные особенности. Но это тоже не помогло. Непонятная «темная» внешность Бастьена могла быть, возможно, средиземноморской, но бледный цвет кожи никак с этим не сочетался. А что касается имени — Бастьен Аржено — оно, несомненно, было французским. Кейт упоминала, что его семья жила в Канаде, в Торонто, который, как знала Терри, находится в Онтарио.[8] Но все же она предположила, что они франко-канадцы. И, возможно, тот налет английского акцента был просто канадским. Терри встречала жителей этой страны, но как-то особо не обращала внимания на их речь.
В конечном счете, так и не придя к какому-то заключению, Терри решила позже спросить об этом Кейт и полностью отдалась их беседе. По большей части они обсуждали относительно нейтральные темы, такие как погода и свадьба, не затрагивая ничего личного. И Терри чувствовала себя комфортно с этим незнакомцем, у которого ей предстоит остановиться на некоторое время. Бастьен несколько раз пытался убедить ее, что рад ей, что сейчас очень занят и часто появляться дома не будет, поэтому она ему не помешает.
Терри совершенно успокоилась к тому моменту, как машина въехала в подземные гаражи здания, принадлежащего Аржено. Они беседовали и смеялись, вытаскивая ее багаж. Даже Люцерн убрал блокнот и присоединился к разговору, пока снова нес ее сумку.
Следуя за Бастьеном к охраняемому лифту, ведущему в пентхаус, они все смеялись над его поддразниваниями относительно «ослепляющей влюбленности» Люка. Двери лифта открылись, и все направились в квартиру.
Внезапно Бастьен резко остановился, и Терри врезалась в его спину, а затем он повернулся и с паническим выражением на лице прокричал:
— Убирайся отсюда!
Оказывается, не так уж ей рады.
— Бастьен? — непонимающе спросил Люцерн. Он поставил на пол сумку Терри и прошел мимо нее. — Что..?
Его голос замер, как только он заглянул в комнату — комнату, которую Терри не было видно за широкими плечами Бастьена. Что-то интересное происходило внутри.
— Винсент! — прокричал Люцерн. — Отпусти экономку сейчас же!
Терри не выдержала. Обойдя Бастьена, она заглянула в гостиную. С первого взгляда показалось, что они прервали страстные объятия. Но потом Терри заметила, что человек — Винсент, как она полагала, — был одет в черный плащ. И то, что предстало перед ее глазами, было не любовным актом, а классическим объятием вампира. Казалось, мужчина кусает шею пожилой женщины.
У Терри брови поползли наверх. Чьи-то руки легли ей на плечи — Бастьена, догадалась она, так как Люцерн стоял перед ней. Но девушка не обратила на это внимания, пока Люк снова не крикнул:
— Черт возьми, Винни! Отпусти ее!
— Ты же знаешь, я ненавижу, когда меня называют Винни. Я Винсент. Или лучше называй меня Дракула, — поправил его одетый в плащ мужчина с очень сильным трансильванским акцентом. Он отодвинулся от женщины и повернулся к ним. На некоторое мгновение в его глазах появилось раздражение, но затем взгляд остановился на Терри. Недовольное выражение его лица сменилось соблазнительной улыбкой.
Экономка, ни жива, ни мертва, уже стояла на ногах, покачиваясь. Винсент незаметно подошел к Терри. Его губы изогнулись в сексуальной улыбке. Глаза были серебристо-голубыми, в них горело пламя голода, что привлекло ее внимание. Он взял в свои ладони ее маленькую руку и поднес к губам:
— Enchanté!(Очарован — франц.)
— Прекрати это! — Бастьен шагнул вперед, оттаскивая Терри за локоть. Он с радостью использовал бы другую руку, чтобы дать Винсенту подзатыльник.
Если бы уже тот факт, что у троих мужчин были уникальные серебристо-голубые глаза и особая привлекательность, не говорил сам за себя, то движения и мимика раздраженного родственника совершенно ясно свидетельствовали о том, что он, должно быть, тоже Аржено.