А имперцам повезло меньше.
Через четыре дня после размолвки и разделения армии, гуранские солдаты наткнулись на выстроенные в боевые порядки полки Мирата арДамала, усиленные полуторасотенным отрядом магов Алого Пути и почти шеститысячной армией, предоставленной в распоряжение командующего герцогом Тимретским. Орденцы успели хорошо подготовиться к встрече с противником – путь перегораживала надежная засека, ощетинившаяся остро заточенными кольями, неподалеку были навалены огромные груды камней, которые со всей округи сносили свободные от службы солдаты. Эти камни пригодились – шесть каменных големов смешали имперцев с грязью, а латная пехота Ордена довершила разгром.
В той битве пленных не брали.
Глава 5
Несколько дней Дроган, казалось, избегал меня. Нет, он не прятался в дальних комнатах замка, не старался при моем появлении шмыгнуть в какую-нибудь дверь… но я чувствовал, встречаясь с ним взглядом, что он не в настроении общаться со мной. Ну а я не настаивал… у каждого бывают моменты, когда более всего на свете хочется полного одиночества. Здесь, в замке, истинное одиночество невозможно… для него, конечно.
Но на обед и на ужин купец приходил исправно и этим вечером после десерта он наконец заговорил.
– Санкрист, ты победил…
Я уставился на него с искренним удивлением. О какой победе идет речь?
– Ты хочешь, чтобы я просил тебя? Чтобы умолял?
– Дроган, я правда не понимаю…
– Ты обещал рассказать о Зоре, но молчишь уже неделю. Ждешь моих просьб? Или я наскучил тебе, и скоро ты попросишь замок сломать ставшую ненужной игрушку?
– Поверь, Дроган… я думал, ты сам не хочешь разговаривать со мной. Тебе и в самом деле интересна древняя история?
– А чем еще тут заниматься, – сплюнул он, – кроме как слушать твои рассказы, маг.
– Ну хорошо… До Разлома существовал большой остров в северных водах. Его называли Зор-да-Эммер, на языке тех временно это означало что-то вроде… «Сердце мира».
– Забавное название, особенно если учесть, что остров этот находился в стороне от материка, – заметил Дроган.
– Название вполне верное, – пояснил я. – На острове располагалась Академия Магии… Здесь лучшие из волшебников учили одаренных юношей и девушек со всего материка. Потом молодые маги возвращались в свои государства, чтобы хранить мир в Эммере… в каком-то смысле Зор был гарантом стабильности. Там, на острове, хранилась величайшая магическая библиотека… увы, во время Разлома остров погрузился в океан, погибли и бесценные сокровища знания.
– Но мы же видели…
– Да, остались лишь несколько крошечных островков. Их искали, но в тех местах сильные течения, вечные туманы и непредсказуемые ветры… Капитану, желающему доплыть до Зора, необходимо очень точно знать его местонахождение, но старые карты лгут, во время Разлома остров сильно сместился к западу, а стола, вроде моего, в Эммере нет.
И я рассказывал дальше – рассказывал историю древнего мира человеку, которого всю его предыдущую жизнь куда более интересовали цены на шерсть, вино и оружие в городах Эммера.
Разлом уничтожил не только города, он разрушил и магию. Величайшие из волшебников не смогли защитить себя от всесокрушающих океанских волн, от пламенных ударов проснувшихся вулканов, от огромных камней, падающих с неба. Погибшее уникальное собрание книг Зора не имело аналогов, фактически знания остались только в памяти немногих уцелевших магов, да в их скромных библиотеках.
На обломках старого мира родились три великих магических сообщества – Белый Орден, Алый Путь и Ночное Братство, выросли новые государства. Несколькими столетиями позже возникло еще одно сообщество, длительное время остававшееся в тени… их называли Неведомыми. Спустя некоторое время они громко заявили о себе, практически взяв власть в Гуране. Теперь о служителях некогда тайного клана слышал даже последний поденщик, но практически никто не видел их лиц, всегда сокрытых за металлическими масками. Поначалу Неведомые активно искали союза с Ночным Братством, сильным и многочисленным. Столетие спустя, когда Ночное Братство полностью утратило былое влияние, Неведомые стали называть себя Триумвиратом, словно подчеркивая этим, что являются лишь одной из трех сил в Империи – власти, магии и ночной смерти. Одной – но объединяющей все остальные.
Примерно в это же время Белый Орден получил полный контроль над Инталией. Святитель Уллад Гелен, высший жрец Эмиала, был – в отличие от многих, занимавших этот пост и до него, и после, – человеком весьма здравомыслящим. Имперские амбиции Гурана уже тогда стали очевидны для всех, и если небольшие уделы не имели шансов выстоять против могучего соседа, то Инталия была достаточно сильна. Вернее была бы, если б помимо жрецов располагала и сколько-нибудь значительной армией.
Поэтому Орден Несущих Свет оказался наиболее удачным выбором. Рыцари Ордена были искусны и в вопросах военных, и в части использования магии, а принципы Ордена в общем и целом не слишком отличались от законов, насаждаемых Святителем Инталии. Договор был заключен, и ни одна из сторон впоследствии об этом не пожалела. А лет через двести Орден настолько плотно врос во властные структуры Инталии, что никто не мог бы провести границу, на которой заканчивались права магов и начиналась власть Святителя.
Наверное Императоры Гурана допустили ошибку. Тогда с Инталией еще можно было справиться малой кровью, но они предпочли подчищать мелкие государства в непосредственной близости от своих границ. Прошло почти триста лет, и политическая карта Эммера – такая, какой она остается и по сей день – полностью сформировалась…
«Ураган» медленно продвигался в густом тумане, убрав все паруса. Впрочем, толку от них все равно не было ни малейшего – своим существованием Борода была обязана еще и тому, что ветров в этих местах не бывало. С борта шхуны спустили две шлюпки, и теперь гребцы, сменяясь каждые два часа, волокли тяжелый корабль вперед. Свободные от гребли матросы, свесившись через борта, внимательно изучали воду, высматривая буруны многочисленных здесь рифов.
Путь через молочную завесу продолжался уже вторые сутки. Здесь не было ночи, здесь не было дня – только сумрак. Светлый, если где-то наверху светило солнце, и почти непроглядный, когда оно уходило за горизонт. В темноте движение корабля останавливалось – при нулевой видимости вероятность налететь на рифы возрастала многократно.
Таша стояла на палубе, кутаясь в сырой, почти не сохраняющий тепло плащ. Влага была повсюду, она забиралась в одежду, она склеивала волосы в липкие пряди, она вызывала дрожь и кашель. Альта, укрывшись сразу тремя одеялами, спала в крошечной каюте, а леди Рейвен предпочитала мерзнуть на палубе – все лучше, чем сидеть в деревянном ящике и ждать, когда он пойдет на дно. Девушка была убеждена, что рано или поздно это случится.
– Желаете грогу, леди? – Усы Ублара обвисли, и оттого лицо его приобрело какой-то особенно унылый вид. Настроение себе капитан поднимал огромным количеством горячего грога, не слишком приятного на вкус, но достаточно пьянящего.
Да и не он один. Каждые полчаса кок, распаренный и всклокоченный, вытаскивал на палубу приличных размеров дымящийся чан – и каждый матрос, проходя мимо, наполнял свою кружку. По всей видимости, если запасы провианта на «Урагане» и оставляли желать лучшего, то дешевого вина и специй было запасено в достатке. С точки зрения леди Рейвен, весь этот старый корабль насквозь пропах грогом.
– Нет, капитан, благодарю. – Таша уже успела ознакомиться с любимым напитком хозяина «Урагана».
– Зря, леди, зря. – Капитан с осуждением покачал головой. – В этом сра… мерзком тумане добрая кружка грога не только согреет душу и тело, но и спасет от простуды. Вы ведь уже совсем синяя.
Таша сверкнула глазами так, что старого капитана тут же бросило в жар. А может, это было следствием изрядной доли перца, подсыпанного в грог.
– Я… хм… имею в виду, госпожа, что вы… хм… заболеть можете.
Таша несколько мгновений подумала, прислушалась к своим ощущением, затем обреченно вздохнула.
– Ладно, давайте эту мерзость.
Одним движением она опрокинула в себя почти полкружки. Закашлялась, затем несколько мгновений старательно дышала, в тщетной надежде, что сырой туман хоть немного остудит бушующий во рту огонь. На лбу выступили капли пота… и вроде бы стало теплее. Да, заметно теплее…
– Какая гадость! – Она наконец-то обрела дар речи.
– Но действенная, леди, действенная, – осклабился капитан. – Я, знаете ли, пьянства на борту не допускаю…
– Правда? – Таша даже не пыталась скрыть насмешку.
– Я имею в виду пьянства среди матросов, – не моргнув и глазом, поправился капитан. – Пьяный засранец и с мачты свалиться может, и на вахте заснуть, и корабль на рифы посадить, и много еще чего… Пить в море – дерьмовое дело, леди. Но здесь, в Бороде, я всегда даю каждому по доброй кружке горячего грога. Потому что я умный. Пиратам или там всяким говённым имперцам в Бороду лучше не соваться, а мне этот туман даже нравится. Здесь безопасно.
Послышался отвратительный скрежет, корабль содрогнулся от киля до клотика. Чан с остатками грога опрокинулся и покатился по палубе, выплеснув темно-красную жидкость на давно не чищенные доски. От толчка один из матросов не удержался на ногах и вылетел за борт. Теперь парень, предусмотрительно привязавшийся веревкой, болтался в паре локтей от воды. Придя в себя, он буквально в несколько мгновений взобрался обратно. Кок выскочил из камбуза, держа на весу явно ошпаренную руку, и теперь сыпал витиеватыми проклятиями.
– Рифы по правому борту! – раздался пронзительный вопль.
– Вода в трюме! – тут же донеслось из корабельного чрева.
– Вот дерьмо! – подвел итог капитан.
– Заводи! Тяни! – вопили моряки, подтягивая к пробоине пластырь из просмоленной парусины и перемежая осмысленные команды водопадами ругани. Десяток матросов, натянув спасательные жилеты из надутых рыбьих желудков, барахтались в ледяной воде, направляя непослушное полотнище, остальные суетились в трюме и на палубе, помогая товарищам кто словом, кто делом. Пловцы постоянно сменялись – долгое пребывание в холодных волнах даже для закаленных моряков было опасным.