– Магистр Верра, командующий рассказал мне о вашей идее, благодаря которой удалось нейтрализовать големов. – Метиус чуть склонил голову. – Блестяще исполнено. Орден подтверждает статус, который был вам временно присвоен. Вы заслужили право носить этот обруч.
Бетина поклонилась, хотя прекрасно понимала, что кроется за этим щедрым заявлением. Орден потерял слишком много магов, ему сейчас как никогда нужна свежая кровь. Наверняка последуют и другие назначения, пусть даже кандидаты не вполне дотягивают до уровня, необходимого настоящему магистру. Правда, себя она считала вполне достойной высокого статуса.
– Мои поздравления, магистр Верра. – АрДамал доброжелательно улыбнулся.
– Благодарю вас, Вершитель, благодарю, командующий. Я… постараюсь оправдать ваше доверие.
– Не сомневаюсь, что вам это удастся, – несколько суховато обронил арГеммит.
– Вершитель, позволительно ли мне будет спросить?
В присутствии арГеммита Бетина заметно робела. Почему – на этот вопрос она и сама не знала ответа. В иное время она воздержалась бы от расспросов, в конце концов можно было поговорить и с арДамалом – позже, когда завершится ритуал прощания с Лейрой Лон, когда командующий справится с сотнями неотложных дел. Вопросов, требующих немедленного решения, действительно было немало – с момента, когда первые колонны инталийской армии вошли в спешно освобожденные от баррикад ворота, арГеммит снял с себя полномочия, и теперь за обороноспособность города отвечал командующий. До тех пор пока не назначит нового командира гарнизона… Хотя Бетина не без оснований предполагала, что арДамал предпочтет занять это место сам, уступив свой нынешний пост кому-нибудь другому. На усмотрение Вершителя, разумеется.
Да, с вопросами можно было и подождать. Но Бетину терзало любопытство – там, в шатре, раскинутом под черно-белым стягом мирных переговоров, она ловила каждое слово, но общий смысл, казалось, все время ускользал.
– Да, разумеется, – рассеянно кивнул Метиус. – И оставь этот тон для Верлона, он любит подобную велеречивость.
– Почему он так поступил?
– Кто?
– Зоран. Ведь исход битвы был предрешен, не так ли? Командующий сказал, что у нас практически нет шансов.
– Он сказал «практически»? – Метиус пожал плечами. – Это весьма оптимистичная оценка ситуации.
– Тем более. Я не понимаю, почему Зоран принял решение, которое не найдет поддержки ни у Круга рыцарей, ни у Империи. Мне показалось, что и Святитель Верлон не выразил восторга…
– Святитель Верлон неглуп, – буркнул арГеммит, – и понимает, что ультиматум придется по душе народу. Горожане уже прославляют имя Зорана-миротворца, пройдет пара-тройка недель, и славословия зазвучат в Броне. А через пару месяцев – и в Кинтаре. Южане не боятся вторжения, но мирное время больше подходит для торговли. Верлон понимает, что ультиматум в немалой степени подтачивает власть Святителя.
– Как и власть Императора?
– Разумеется. Правитель страны, принимающий решения государственной важности с оглядкой на сильного соседа, вполне может ожидать насмешек в свой адрес. А это не по нраву никому – ни Святителю, ни Императору.
– А рыцари Индара?
– Круг рыцарей, безусловно, поддержит своего Комтура, для них это дело чести. Даже если в душе и будут не согласны с ним. Командирам индарских клиньев все равно – для них дело найдется в любом случае. Мелкие пограничные стычки, выяснения отношений между баронами, операции против корсаров – все это не попадает под действие ультиматума. Спрос на индарских ветеранов по-прежнему будет высок.
– С народом все ясно, – хмыкнул арДамал, вступая в разговор. – Но знать не потерпит…
– Разумеется, знать будет проявлять недовольство, – не стал спорить с очевидным арГеммит. – Но до открытых выступлений дело не дойдет. Во всяком случае, в ближайшие годы. В этом Зоран прав, за человеком, готовым обратить против себя мечи всех без исключения индарских наемников, пойдут немногие.
Бетина закрыла глаза, вспоминая слова Комтура Зорана.
«Отныне и впредь Круг рыцарей будет стоять на страже мира в Эммере. Кто бы ни развязал войну, клинья Индара выступят на стороне подвергнувшихся нападению. Без оплаты, без контракта, всеми наличествующими силами».
Зоран был многословен, но именно эти короткие фразы излагали суть его ультиматума. Имперцы оказались перед выбором: либо снять осаду и вернуться в Гуран, так и не добившись победы, либо продолжить сражение… и получить удар в спину от полных сил индарцев. В последнем случае шансы на победу имперцев были поистине призрачны.
И они уходили… Колонна за колонной, полк за полком.
Зоран детально описал, какова будет реакция Индара в той или иной ситуации, в каких случаях Круг рыцарей вмешается, а какие сочтет слишком незначительными. Тяжелая пехота Индара представляла собой внушительную силу. В одиночку она не могла соперничать с армиями великих государств, но в союзе с любым из них вполне могла переломить хребет другому. Поэтому позиция Ульфандера Зорана была практически беспроигрышной. Не имея возможности претендовать на главенствующую роль в Эммере, он намеревался стать той гирей, что в любом случае качнет весы справедливости не в пользу агрессора.
– Ультиматум Зорана обещает как минимум несколько лет мира, – продолжал арГеммит все тем же равнодушным голосом. – По крайней мере до тех пор, пока он является Комтуром. Хотя не исключено, что и в дальнейшем Круг рыцарей будет придерживаться политики, установленной Ульфандером. Его уважают за честность и верность принципам. Для индарцев понятие рыцарской чести столь же значимо, как и для светоносцев Ордена. А быть стражами мира – это, пожалуй, ничуть не менее почетно, чем быть самыми известными наемниками Эммера.
– Наемников опасаются, но их не любят, – заметил арДамал.
– Тем более. Новая роль может прийти индарцам по вкусу.
– Я не слышу в вашем голосе удовлетворения, Вершитель, – неуверенно пробормотала Бетина. – Разве мир не пойдет на пользу Инталии?
– В настоящий момент – безусловно. – АрГеммит посмотрел на девушку несколько снисходительно. – Еще лет десять – пятнадцать, пожалуй, тоже. Но потом ситуация будет иной. Сила рыцарей будет искать выход, и мелкие стычки перестанут их удовлетворять. Стремление к славе иногда оказывается сильнее голоса рассудка.
– Значит, выхода нет? Новая война неизбежна?
– Об этом знает лишь Эмиал, – ухмыльнулся командующий.
– Как бы там ни было, Орден получил длительную передышку. Достаточную, чтобы полностью восстановить силы и быть готовым к возможным потрясениям.
Внезапно по толпе прокатился стон. Людское море качнулось вперед, натолкнулось на сомкнутые щиты латников и замерло. На площадь вступила похоронная процессия. Мерно ступали кони рыцарей, закованных в белые латы. Изрубленные, с содранной эмалью – эти доспехи совсем недавно побывали в бою. Всадники ехали, склонив головы, сжимая в руках обнаженные мечи. За ними двенадцать пеших рыцарей несли носилки, на которых лежали павшие защитники города.
Бетина охнула… Она, следуя за арДамалом, оказалась в первых рядах зрителей и теперь хорошо видела даже мельчайшие детали. Лейра Лон и Гент арВельдер лежали рядом. На молодом воине были полные рыцарские доспехи, лишь шлем отсутствовал. Руки скрещены на груди поверх двуручного меча – того самого, что был с арВельдером в его последней битве. Иззубренный клинок, покрытый темными пятнами засохшей крови, резко контрастировал с новыми латами.
На Лейре было надето белоснежное платье, украшенное изысканной золотой вышивкой. Лишь рыцари и маги понимали смысл, заложенный в эти сияющие узоры.
– Творец Сущего… – прошептала Бетина.
– Да, – кивнул арГеммит. – Лейра Лон сумела, пусть и ценой жизни, перешагнуть через привычные всем границы. Она – истинный Творец. Жаль лишь, что тайна ее магии ушла вместе с ней.
Бетина чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. Она не боготворила Лейру, как большинство других учеников, и не была слишком высокого мнения о способностях Попечительницы, считая, что место в Совете Вершителей та получила исключительно формально. И теперь ее терзал стыд.
– Сколько магов пытались найти путь к Творению Сущего. Сколько лет было потрачено на изучение старых книг…
– Быть может, – тихо пробормотал Метиус, – чтобы что-то найти, нужно что-то потерять.
Рыцари медленно шагали, впечатывая стальные сапоги в брусчатку мостовой. И огромная толпа склоняла головы, когда носилки проплывали мимо. Рыцарь и волшебница лежали рядом, плечом к плечу. Бетина не сомневалась, что в Усыпальнице Доблести – месте, где многие века хоронили самых выдающихся воинов и магов Ордена – Лейра и Гент будут вместе. Вечно. Вместе в жизни, вместе и в смерти.
Темная комната, освещаемая всего несколькими свечами. Черно-красный ковер, такие же гобелены на стенах. Пылающий камин, небольшой столик из черного дерева на изящных ножках, мягкое кресло. В кресле – молодая и красивая женщина, темные волосы чарующими волнами спадают на грудь, глаза, обрамленные длинными ресницами, прикрыты. Ей нравился полумрак. В последнее время – в особенности.
Немилость Императора не слишком волновала Дилану. Благоволение правителей недолговечно, и тот, кто не понимает этого, рискует преждевременно окончить свой жизненный путь. Дилана умела проигрывать, а потому при первых же признаках недовольства Его Величества Унгарта Седьмого предпочла исчезнуть куда-нибудь подальше – тем более что благодаря щедрости Императора, ей было где спрятаться. Не от повелителя – он найдет, если пожелает. Скорее от недоброжелателей, которых хватало.
Вне всякого сомнения, немилость не продлится вечно – тем более что вызвана она, по большому счету, не какой-либо фатальной ошибкой Диланы, а простым стечением обстоятельств. Его величество уже держал Инталию за горло, уже видел себя внесенным в летописи в качестве первого Императора, одержавшего сокрушительную победу над своим западным противником. И вдруг такое фиаско… неудивительно, что полетели головы. Ульмир отправлен в отставку, Седрумм сохранил свое место, но кресло под ним изрядно пошатывается – и не только потому, что не способно выдержать вес этого борова. А Ви… ну что ж, несколько слов, сказанных в нужное время и в нужном месте сделали свое дело. Правда, из уважения к прежним заслугам, Император позволил бывшему генералу умереть почетной смертью – от двуручного меча. Сама Дилана предпочла бы видеть Сюрта Ви болтающимся в петле… но, видимо, не судьба.