Несколько лет Новиков мотался между двумя городами, периодически наведываясь к матери. Именно в Северодвинске у него и зародилась великолепная комбинация, на которой можно было заработать. Его школьный приятель работал на заводе «Звездочка» и мог вынести хранящиеся там патроны с таллием. Задачей Новикова было найти покупателя.
Он сделал это довольно легко, через сослуживцев, с которыми ходил в плавание. За несколько лет связи у него накопились приличные, так что человека, готового купить оптовую партию таллия, он нашел быстро. Светиться сам Ромка не хотел. Не дурак же, понимал, что за такое по головке не погладят. Поэтому приятель, умыкнувший таллий, передал его курьером в город, где временно жил Ромка. Курьер оставил партию в камере хранения, а покупатель после Ромкиного сигнала должен был ее там забрать.
Пробная операция прошла вполне успешно. Один патрон с ядовитым металлом Новиков благополучно забрал из ячейки на вокзале и до лучших времен спрятал на антресолях в квартире у дяди. Передача большой партии должна была состояться через две недели. Однако цепочка дала сбой. На «Звездочке» произошла утечка информации, курьеров взяли с поличным, а школьный приятель оказался человеком и, по непонятной причине, Ромку не сдал. Оптовый покупатель вообще оказался не при делах, к Ромке претензий не имел, разошлись они по-мирному. Мол, ты меня не знаешь и я тебя никогда не видел.
Какое-то время напуганный Ромка сидел тише воды ниже травы. Он очень боялся, что может быть втянут в уголовное дело, однако шло время, а ничего не происходило. Таллий не входил в перечень веществ, распространение которых преследовалось по закону. Курьеров отпустили на свободу, одноклассника судили, но только по эпизоду кражи таллия с предприятия, а имя Ромки в ходе следствия так и не всплыло.
Одиночный патрон все это время лежал на антресолях в квартире дяди. Трогать его Новиков боялся. Затем он в очередной раз разругался с начальством, уволился из порта, уехал из города и ушел в плавание. Только вернувшись в Архангельск и приехав к матери, он узнал, что за время его отсутствия старый доктор умер. Ромка вздрогнул вначале, представив, что кто-то нашел его тайник, но потом расслабился. В квартире дяди он не появлялся уже давно, доказать, что патрон туда засунул именно он, было невозможно, да и не факт, что его вообще кто-то нашел.
И все же мысль о том, может ли он чувствовать себя в полной безопасности, зудела, не давая покоя. Новиков вновь вернулся в маленький городок, поселился у старой подружки, с покаянной пришел в порт, где были рады каждым дельным рукам, и зажил привычной жизнью, раздумывая, как ему подобраться к патрону.
Со слов своей сожительницы он знал, что квартира доктора долго стояла пустой, но летом в нее въехала новая докторша из детского отделения, приехавшая в их тьмутаракань потому, что ее бросил муж.
Высчитав время так, чтобы у нее было ночное дежурство, Ромка попробовал пробраться в квартиру, но новая владелица поменяла замок, и разведка боем не удалась. Впрочем, пораскинув мозгами, Новиков понял, что может особо не торопиться. Со слов его подруги выходило, что никакого скандала вокруг квартиры не было, а значит, таллий до сих пор лежал, надежно спрятанный там, где Ромка его и оставил. Парень успокоился и расслабился, рассудив, что ему ничего не грозит. Сам по себе металл ему был не нужен, так что попытки проникнуть в квартиру докторши он прекратил.
Однако любое везение имеет привычку заканчиваться. Примерно с месяц назад Новикову позвонил тот самый школьный приятель, которого он три года назад втянул в авантюру с таллием. Тот вышел из тюрьмы на свободу и теперь хотел получить с Ромки деньги, причитающиеся за его молчание.
— Я тебя ментам не сдал, а потому ты мне теперь должен, — заявил он. — Попрошу по-божески. С тебя пятьдесят тысяч, и мы в расчете.
Деньги, действительно, были небольшие, но и их у Новикова не было. Немного подумав, он вспомнил про припрятанный контейнер, вышел на своего несостоявшегося покупателя, и тот согласился приобрести один патрон с металлом. И в цене сошлись. Пятьдесят тысяч рублей, те самые, что были нужны Новикову, чтобы рассчитаться с другом-шантажистом. Не та сумма, чтобы ради нее идти на преступление, но и преступления как такового не было. Подумаешь, забраться в чужую квартиру и забрать то, что владельцу даже не принадлежит…
Теперь дело было за малым — добыть спрятанный контейнер. Ключ от нового замка в квартире доктора Корниловой он добыл легко. Пришел в отделение, где его все хорошо знали, вытащил ключи из сумочки, съездил в порт, где на токарном станке сам выточил ключ по образцу, затем снова заехал в больницу и положил ключи на место до того момента, как врачиха заметила их отсутствие.
Первую попытку он предпринял в тот же день. Убедившись, что Корнилова еще не собирается домой, он метнулся по нужному адресу и с огорчением убедился, что ключ заедает в дверях. Опыта подобной работы у него не было, а потому ключ требовалось подточить.
Спустившись по лестнице, он лицом к лицу столкнулся с Иваном и приехавшей к тому красавицей. Тот факт, что начальник живет с врачихой в одном подъезде, стал для Новикова неприятным открытием. Чтобы не вызывать подозрений, Ромка тут же придумал, что приехал для того, чтобы сообщить Корсакову о визите Беляева. К счастью, начальник ничего не заподозрил, а Ромка, подточив ключ, начал обдумывать следующий визит в квартиру.
То, что докторша собралась уезжать, было ему как нельзя кстати. Когда он в очередной раз приехал в больницу, чтобы собрать информацию, Варя, подруга его девушки, проболталась, что докторша взяла недельный отгул и завтра уезжает в Питер. Вернуться она должна была после Нового года, но уже с дочкой. Наличие в квартире школьницы, которая после уроков почти все время сидит дома, путало Новикову все карты. Кроме того, покупатель торопил, да и одноклассник намекал, что не собирается ждать положенных ему денег до второго пришествия.
Новиков не стал откладывать попытку в долгий ящик и наведался за таллием ближайшей же ночью. Однако докторша почему-то никуда не уехала, а мирно спала дома. Еще неизвестно, кто из них испугался больше.
Вначале Ромка зарекся лезть в чужую квартиру еще раз. Но одноклассник крепко держал его за горло. А тут и Варя, смешно вытаращив свои круглые глаза, рассказала о том, что к Корниловой ночью влез вор, который ничего не успел украсть, но после его визита докторша нашла непонятный предмет, который собралась сдать в ФСБ.
— Шпионские дела тут у нас. — Варя в ужасе прижимала ко рту пухлую ладошку. — Думаю, Америка козни строит. Не иначе.
— Нужен наш Задрищенск Америке, — фыркала Оля, Ромкина подруга. — Скажешь тоже.
— А вот и нужен. У нас тут промышленные объекты, хоть и неработающие. Вот возьмут и сбросят на нас бомбу.
Бабий треп вызывал у Ромки тягостное недоумение. Ну как можно жить на свете такими дурами. Но информация о том, что Корнилова нашла контейнер и собирается сдать его органам, была тревожной. Пятьдесят тысяч уплывали из рук. Да и новое расследование, затеянное после такой находки, не могло сулить Новикову ничего хорошего.
Под каким-то нехитрым предлогом он заглянул в ординаторскую и посмотрел график дежурств Корниловой. Ближайшее было завтра, и это была последняя попытка попробовать вернуть таллий.
Лезть в квартиру отчаянно не хотелось, тем более что теперь контейнер уже был не на антресолях и его нужно было искать. Игра не стоила свеч, пятьдесят тысяч были слишком маленьким вознаграждением за риск, но другого выхода у Ромки не было. Хлебнув для храбрости коньяку, он снова появился в квартире врачихи, где его и поджидал Корсаков. Появления начальника Новиков совсем не ожидал, а потому и рассказал сразу, выкладывая все, что ему известно.
— Так, с таллием все понятно, — сурово сказал Корсаков, когда дрожащий и размазывающий стекающие по лицу слезы Ромка закончил свой рассказ. — Сволочь ты, конечно. Лида чуть не умерла, отравляясь твоим поганым таллием. Если бы у него крышка не сдвинулась и пары не просочились, так он бы до сих пор на антресолях лежал. Не повезло тебе, гаденышу.
— Не повезло. — Ромка громко всхлипнул. — Дядька просто на старости лет совсем крышей поехал. Стал чистый Плюшкин. Все барахло на антресоли совал. А так как не лезло ничего, то упихивал и утрамбовывал тряпье это. Вот контейнер и перекосило. Я ж не хотел, чтобы так было. Отпустил бы ты меня, Михалыч, а. Я ж не виноват ни в чем. Я больше не буду.
— Я б тебя отпустил, — душевно сообщил Корсаков, — да только в коридоре-то камера стоит. Зафиксировала она твой дружеский визит. Так что органы скоро приедут. Дело-то государственное, сам понимаешь. Так что расскажешь ты дяденькам-чекистам и про заказчика своего, и про одноклассника-шантажиста. Посадить-то тебя вряд ли посадят. Но напугают всласть. Глядишь, и наберешься ума-разума. Тебе не вредно. Ты мне вот что скажи лучше. С этой историей мне все понятно. Вопросов, как говорится, не имею. А про пожар в порту ты что знаешь?
— Так то же, что и все. — Ромка пожал плечами. — Был пожар. В нем Гришка погиб. Вернее, нет. Гришка погиб, потому что ему по голове дали. Ну надо же. — Новиков вдруг нехорошо засмеялся. — Гришке по голове дали, как и тебе. Только ты вот, передо мной стоишь, а Гришка мертвый.
В словах Новикова было что-то важное. Только Иван никак не мог понять, что именно. Воткнулась в мозг какая-тот острая заноза, и не вытащишь.
— В порту что происходит? Знаешь?
— Нет. — Ромка смотрел на него с искренним недоумением, Иван видел. — Ты купил порт, поувольнял алкоголиков, все начали работать, а не баклуши бить. Зарплата стала вовремя. Потом пожар. Гришка. Все.
— Может, кто-то недоволен, что я порт купил? Возврата к старому хочет?
— Так чего быть недовольными-то. — Ромка снова пожал плечами. — Когда зарплата вовремя, все довольны обычно. Ну, может, Беляев с Матвеевым недовольны, что теперь не хозяева, так до них никому нет никакого дела. Работягам ни тебя, ни их любить не с руки. Есть работа — хорошо. Нет работы, так в другое место пойдем. На порту свет клином не сошелся.