Вопросы для размышления
• Насколько свободно вы можете беседовать о своей интимной жизни?
• Что вам обоим нравится в плане физической близости?
• Как вы относитесь к тому, чтобы проявлять инициативу? Как вы относитесь к инициативе партнера?
• Насколько четко вы договорились о границах допустимого?
• Какие условия вам необходимы, чтобы разгорелось желание? Какое время для вас оптимально? Какой момент и какие ситуации, по-вашему, не располагают к сексуальным контактам?
• Какими путями можно креативно преодолеть различия между вами и партнером?
• Что вас заводит, а что отталкивает?
• Можете ли вы обсудить с партнером, как менялась со временем ваша физическая близость?
Копнуть чуть глубже
Есть некоторые трудно поддающиеся описанию и малозаметные процессы, которые сложно осознать. Это детские переживания, которые не всегда сохраняются в памяти во взрослом возрасте. Пример – Шина, чьи комплексы, связанные с неприятием своего тела, сформировались еще в юности. Они могут помешать реализации ее сексуальности. Примерно то же случилось и с Тоби. Поэтому в случае с Грэмом и Ди мне нужно было выяснить их семейную историю, вероятно, влияющую на взаимодействие супругов в настоящем. Этот бэкграунд мог дать о себе знать не напрямую и, к примеру, наложить отпечаток не на половую сферу и восприятие телесности, а в большей степени на их способность делиться своими желаниями, обсуждать различия в потребностях, в общем, доверять друг другу.
Вглядываясь в прошлое моих клиентов, мы обнаруживали, что каждый из них испытывал трудности с тем, чтобы открыться партнеру. Грэм рассказал, что в доме, где он вырос, действовало правило: «Никогда не жалуйся». Что бы ни случилось, надо молча терпеть. Ди, единственный ребенок в семье, была всегда центром родительского внимания. По ее воспоминаниям, родные всегда угадывали ее желания, поэтому ей никогда не приходилось говорить о них.
У каждого в этой паре в детстве сложилась своя модель поведения, и теперь это мешало им обсуждать потребности. Поэтому, когда они говорили о том, что столкнулись с проблемами «в интимной области» (имея в виду секс), вероятно, речь все же шла о близости в более широком смысле: им было трудно открывать друг другу свои мысли и переживания. Иными словами, трудности в сексе возникали из-за сложностей коммуникации. Для того чтобы изменить ситуацию, обоим надо было «поднять забрало» и сделать шаг навстречу партнеру, чтобы свободно оговорить и обдумать то, что важно для обоих.
Проблемы в сексе возникли из-за проблем в коммуникации: двое не умели откровенно говорить о важном, у них с юности не сформировалось такой привычки.
Ошибочные умозаключения
Когда пара не замалчивает проблемы, связанные с сексом, возникает риск, что каждый из супругов сделает ошибочные выводы о том, почему отношения не ладятся. Наши умозаключения относительно другого человека легко могут стать проекцией собственных комплексов. Простой пример: один не в настроении и не хочет заниматься любовью, а второй решает, что его считают непривлекательным. Или так: у мужчины нестабильная эрекция, а женщина приходит к заключению, что виной тому тот факт, что она растолстела. Или у него ничего не получается с ней оттого, что на самом деле ему нравится коллега по работе. Такие необоснованные догадки опасны: люди перестают инициировать интимный контакт, потому что уверены, что их все равно отвергнут. Как же узнать наверняка, что происходит между вами? Без обсуждения это невозможно. Если что-то идет не по плану и возникают трудности, очень важно все детально проговорить, чтобы исключить беспочвенные домыслы.
Джуд и Бретту чуть за двадцать. Они пришли за помощью, так как в начале локдауна стали хуже ладить друг с другом. На первой сессии Джуд пожаловалась, что их сексуальные контакты почти прекратились. Она не понимала почему. Девушка всегда мечтала, чтобы у них было больше времени на секс, но когда они стали чаще бывать дома вместе, никакого сближения не произошло. Джуд решила, что Бретт просто разлюбил ее. Я задалась вопросом, почему минусы карантина проявились именно в интимной сфере, и мы в ходе беседы пришли к выводу, что сосуществование в тесном пространстве негативно сказалось на общении партнеров. Конечно, не обошлось и без характерных для пандемии стрессов и тревоги, но главная проблема этой пары состояла в том, что из-за постоянного пребывания рядом приятное волнение, которое ранее приносили ежевечерние встречи после дневной разлуки, улетучилось. Все это повлияло на либидо: желания стало меньше, чем в «обычное», «нормальное» время. Когда мы проговорили все это, мои пациенты почувствовали некоторое облегчение. И теперь могли вместе конструктивно решать, как выйти из положения.
Робби и Коннор – еще одна пара, страдающая из-за того, что в интимной жизни все идет не так, как хотелось бы. Они обратились к психологу, когда их перестали удовлетворять открытые отношения, в которых они состояли. Двое, прожившие вместе три года, искали нейтральную площадку, чтобы спокойно и безопасно обсудить этот непростой вопрос. В начале отношений они занимались сексом только друг с другом, и по их собственным словам, это устраивало обоих. Союз был прочным, партнеры доверяли друг другу. Но через пару лет оба начали подумывать о большем разнообразии. Коннор всегда предупреждал Робби, что в какой-то момент ему захочется свободы. Из предыдущего опыта моногамных отношений он понял, что это не лучший для него вариант. Молодой человек полагал, что более широкие сексуальные контакты улучшат, кроме прочего, секс в основной паре. Робби также никогда не выступала горячим сторонником моногамии. Но для нее эмоциональная связь с партнером была намного важнее, чем физическая. И она была готова попробовать перевести их связь в новый формат. Партнеры оговорили правила, которые, среди прочего, предполагали, что перед сексуальным контактом на стороне они спрашивают друг у друга разрешения. Также они обещали быть друг с другом честными, стараться никем другим всерьез не увлекаться, а также всегда заниматься защищенным сексом.
Однако через шесть месяцев такого эксперимента паре пришлось обратиться к психотерапевту из-за того, что Робби испытывала острое чувство ревности, когда Коннор занимался любовью с кем-то другим. У Коннора было больше связей, чем у Робби, и всякий раз после очередного свидания между партнерами возникала отчужденность, длившаяся по несколько дней. Робби была мрачна, скандалы случались все чаще. Несмотря на то, что договоренность об открытости и честности была заявлена изначально, оказалось, что участники отношений не представляли, как это будет работать в реальности. Иногда Коннор чувствовал: оттого, что он все рассказывает Робби, той становится только хуже. С другой стороны, если Коннор пытался что-то скрыть, Робби начинала нервничать, считая, что упускает из виду какую-то важную информацию. Сам Коннор не ревновал, если его подруга занималась сексом с другими любовниками. В общем, в паре сложился некий эмоциональный дисбаланс. Коннора озадачивало, что его подруга так переживает. Сколько бы Коннор ни уверял ее в своей преданности, исправить положение не удавалось.
Мы попытались разобрать ситуацию и выяснили: когда Коннор уходил «на сторону», Робби тут же начинала тревожиться и придумывать негативные сценарии. Она признавалась, что остро ощущает риск потерять партнера навсегда, если тот предпочтет кого-то другого. «Поэтому я постоянно чувствовала себя очень неуверенно… – говорила Робби. – Мне казалось, что он сообщает мне только самое основное, без деталей, а на самом деле там происходит очень много». Коннор возражал: «Сколько раз мне повторять, что никто из нас не собирается влюбляться в кого-то другого?»
Работая с этой парой, я посчитала важным создать пространство, в котором двое смогут посмотреть со стороны на свои чувства и осознать разницу своих подходов к общей проблеме. Терапия обычно фиксирует некоторые границы, служащие опорой тем, кто пытается проанализировать свои ощущения и понять, что они значат для отношений. Мы погрузились в прошлое Робби и Коннора, пытаясь отыскать там истоки нынешних переживаний. Робби рассказала, что ее папа и мама были «очень заняты друг другом и своей личной жизнью, своими личными делами». А дети (она и ее сестра) оказались «предоставлены сами себе». Родители «постоянно были где-то далеко», практически не поддерживали дочь, даже когда она просила об этом. Сейчас она с ними практически не общается. Я попросила уточнить, что она имела в виду, когда сказала, что отец и мать были «заняты собственной личной жизнью». Имели ли они связи на стороне? «Нет, – ответила она со смехом. – Я хотела сказать, что они занимались бизнесом и личными делами. Не думаю, что у них были любовники или любовницы». И все же она немного замешкалась, отвечая на мой вопрос, так что мне показалось, что родители не очень умело скрывали от детей свои похождения. Возможно, в ситуации с Коннором Робби испытывала схожие чувства: встречи Коннора с другими секс-партнерами воскрешали у Робби знакомое с детства чувство, что от нее прячут что-то серьезное. Или что о ней забыли. Поэтому она начинала беспокоиться и переживать, что ее вот-вот бросят.
Когда я высказала такое предположение, Робби подтвердила, что ощущает нечто подобное. Также ее мучили опасения, что Коннору недостаточно отношений с ней. Старый стереотип («меня не ценят», «я никому не нужна») напомнил о себе. Та самая, вроде как не существующая сейчас связь с родителями на деле существовала: она живо проросла в их союз с Коннором, а вместе с ней вернулся и постоянный страх, что близкий человек ее отвергнет.
Коннор в свою очередь рассказал, что его родители были совсем другими. Они проявляли внимание к нему и двум его братьям. Поэтому в целом юноша вырос куда более уверенным в себе, чем его партнерша.
Ничто из того, что мы обсуждали, не стало для молодых людей новостью: они знали о прошлом друг друга, и обоим было известно, что у Робби в семье было неблагополучно. И все же они признали, что очень полезно оказалось связать эти факты с возникшими трудностями и спокойно, а не в пылу ссоры разобраться с ними. Для Коннора важно было понять истоки ревности Робби. Теперь он будет учитывать эти факторы и перестанет считать, что его подруга просто «постоянно ноет и требует внимания».