По ее словам, причина расставания – «сложности с коммуникацией». Супруги прожили вместе двадцать пять лет, у них двое детей-подростков. Женщина сказала, что всегда мечтала о близком общении с мужем, но Рэй никогда «не проявлял эмоций», «с ним трудно было разговаривать», «никогда не интересовался» чувствами жены.
По ее ощущениям, они давно перестали быть партнерами, но продолжали жить вместе из-за детей. Секса, по ее признанию, уже нет. Женщина устала от таких отношений и злилась на Рэя за то, что он занимается детьми и домом гораздо меньше, чем она. Да еще и не ценит ее вклад в семейную жизнь. Еще страшно сердило, что «в финансовом отношении он абсолютно безнадежен».
В общем, она отправила ему электронное письмо, объявив, что их отношения закончены.
Некоторые моменты, с которыми она столкнулась, я разберу в последующих главах. Чуть позже мы поговорим о том, как случилось, что Рут оказалась в роли, которую для себя не выбирала, и что произошло у супругов с интимной жизнью. А пока мне бы хотелось отметить, что моя пациентка снова и снова повторяла одну формулу: «Плохая коммуникация».
Эта пара долгие годы не находила возможности обсудить то, что же все-таки не удовлетворяет жену. В итоге семья оказалась у черты, когда уже ничего не поправишь. Рут призналась, что оба всегда старались избегать конфликтов, но это, похоже, привело к утрате близости.
Рут представляет дело так, будто только Рэй во всем виноват: «С ним невозможно разговаривать!» Однако я поинтересовалась, не прилагала ли и она усилий к тому, чтобы обходить острые углы. Если мы попробуем вообразить, как развивалась их жизнь, то наверняка сможем понять, что каждый сделал или не сделал, чтобы сохранить этот союз.
Супруги не сумели найти общий язык для обсуждения трудных вопросов. Если бы хотя бы иногда кто-то из них дал бы волю чувствам и выплеснул свое недовольство, это позволило бы им разобраться в том, что творится у каждого внутри. Они бы многому научились во время конфликта, но вместо этого молчали, со временем все больше отдаляясь друг от друга. Рут описала это как движение по параллельным, никогда не пересекающимся траекториям.
Женщина пришла на терапию одна. Наверное, ей казалось, что предпринять такой шаг на закате отношений вдвоем уже невозможно.
«Мы столько проблем заметали под ковер, что он у нас возвышался на метр от пола», – шутила Рут.
Причины, по которым такие пары, как Рэй и Рут, оказываются не в состоянии наладить нормальное общение, глубоки и сложны. Тут невозможно переключить тумблер, сказав просто: «Начните разговаривать». Страшно открываться перед другим человеком, страшно высказать неоднозначное мнение… Эти страхи могут быть связаны с опытом прошлого, зачастую приобретенным еще в детстве и юности. Выяснилось, что отец Рут был глубоко несчастлив, а у матери был роман на стороне. Все знали об этом, но никогда не обсуждали ситуацию вслух. Не исключено, что отец страдал от депрессии.
Почему же моя пациентка терпела все это столько лет, а тут вдруг решила обратиться к психотерапевту? Учителя в школе, где учится ее дочь, заметили, что у девочки повысилась тревожность, и отправили ее к школьному психологу. А тот поговорил с Рут и сказал, что, по его представлению, у девочки проблемы из-за того, что дома очень напряженная атмосфера. Для Рут это стало ударом. Больно было думать, что они с мужем создали такой климат. По ее словам, она всеми силами пыталась не замечать проблем в их отношениях, но теперь, когда оказалось, что это невыносимо и для дочери, нужно было что-то предпринять. Ей не хотелось, чтобы девочка росла, думая, что так все и должно быть в нормальной семье. Рут осознала, что она воспроизводит в своих отношениях модель коммуникации, неосознанно усвоенную ею в родительском доме.
Каждый из нас несет «багаж» своего прошлого, который дает о себе знать в общении с партнером. Прислушивались ли к ребенку или нет, в каком тоне и каким языком с ним говорили – все это имеет значение в последующей жизни. Мы наследуем от родных представления о норме, в том числе отношение к конфликтам и даже восприятие юмора. То, что вам кажется приемлемым, может выглядеть совсем по-другому для вашей половины. Так что принципиально важно осознавать эти пришедшие извне нормы и обсуждать их.
Подробнее о «родительском наследстве» я буду говорить в следующей главе, но здесь еще раз подчеркну: при возникновении трудностей с коммуникацией полезно первым делом разобраться в изначально существующей у супругов разнице подходов к улаживанию разногласий.
Нередко в самом начале общения с клиентами я ставлю перед ними следующие вопросы: «Как в доме ваших родителей было принято обсуждать проблемы? Устраивал ли вас их подход? Как, по-вашему, пара должна улаживать споры, устранять недопонимание?»
Если супруги не находят пригодный для обоих способ обсуждения различий, противоречия будут накапливаться, и весьма вероятно, семейный союз распадется, как это было у Рут. В случае, когда кто-то из двоих склонен избегать сложных тем или повторять сценарии, сложившиеся в родительской семье, нужно вовремя заметить и отрефлексировать на подобные тенденции.
Вопросы для размышления
• Какую модель коммуникации вы усвоили с детства? Как в родительской семье было принято обсуждать трудные вопросы?
• Как вы улаживаете разногласия в паре сейчас? Какие способы подходят вам обоим?
Взаимопонимание
Различия в стиле общения не всегда следует рассматривать в контексте опыта, полученного в детстве. Иногда двоим достаточно разобраться и обсудить разницу в устройстве личности каждого из них. Иными словами, установить, как действует «операционная система» у каждого из них и каковы ее возможности. Если бы ко всякому индивидууму прилагалась четкая инструкция по эксплуатации, я бы, наверное, лишилась работы. Потому что в значительной степени моя задача состоит в том, чтобы создать пространство, в котором двое могут лучше узнать друг друга и разобраться в особенностях характера. В общем, этот процесс взаимного познания и составляет суть отношений. Каждый пытается уяснить, на какие кнопки супруга стоит (или не стоит) нажимать. Чем лучше человек знает самого себя, тем легче объяснить другому, как наилучшим образом с ним обращаться. Так налаживается коммуникация и выявляются триггеры, а кроме того, мы еще глубже начинаем понимать самих себя и свои потребности.
К примеру, один из вас предпочитает открыто обсуждать любой вопрос, а другой полагает, что следует разговаривать только на те темы, которые не вызывают противоречий. Один любит все планировать, в том числе и беседу с близким человеком, а второй выступает за спонтанность. Одному нужно, чтобы во время разговора ничто не отвлекало его, а другой вполне готов обсуждать важные моменты во время прогулки или находясь за рулем. Один не умеет концентрироваться, а другой может оперативно сосредоточиться на чем угодно. Один быстро начинает ощущать интеллектуальную и моральную перегрузку, а другому легче переваривать большие потоки информации. Один не переносит повышения голоса, а другому это нипочем. Один умеет слушать, а другому нужны особые условия, чтобы усвоить то, что ему говорят.
Иногда различия в типах коммуникации легче понять и принять, если разобраться в нейробиологических нюансах, то есть в разных способах работы мозга. Интерес к другому, стремление узнать его получше, осознание, что у всех у нас разные «заводские настройки» – все это помогает супругам грамотнее выстроить общение, учесть все тонкие и чувствительные особенности двух входящих в контакт личностей.
Когда Анни и Лео пытались поговорить на какую-то непростую тему, они каждый раз попадали в одну и ту же ловушку. Анни приступала к делу без всяких предисловий, внезапно и резко, а Лео быстро выходил из себя, так что продолжать беседу было невозможно. Партнер начинал так бушевать, что для Анни это было совершенно невыносимо. И дальше спор уходил в сторону: он покидал изначальное русло, и они ссорились уже не по основному вопросу, а по поводу того, как следует и как не следует вести дискуссию.
Даже когда мы осознаем, что делаем что-то не то, очень трудно изменить стереотип поведения. Анни могла продолжать действовать по привычке, внезапно вбрасывая вызывающие противоречия темы, и при этом надеяться, что со временем ее подход будет принят и перестанет вызывать бурную реакцию. Лео же, со своей стороны, так и продолжал бы регулярно терять самообладание и тем самым бесить подругу. Я не виню ни одного из них. Просто надо понять, что таким способом они никогда не смогут построить конструктивного диалога.
Повторяя в общении один и тот же сценарий, вряд ли можно добиться от партнера новой реакции.
Нетрудно представить себе, что ждет эту пару, если она не приложит усилий и не задумается о том, чтобы изменить динамику общения. Пора перестать считать, что, повторяя одни и те же действия, можно когда-нибудь получить принципиально новую реакцию на них.
Для начала нужно осознать, что сложной ситуации надо уделить чуть больше внимания. Лео явно требуется больше времени, чтобы освоить любую информацию. Он, собственно, потому и терял контроль над собой: это был его способ справиться с нахлынувшими мыслями и чувствами. Ему полезно было бы осознать эту свою особенность и объяснить Анни, как это работает (в спокойной обстановке, а не на пике эмоций). А та, в свою очередь, должна обдумать этот факт и сделать выводы. Может, ей придется впредь действовать медленнее и осторожнее. И тогда совместными усилиями они создадут оптимальную для них площадку для переговоров. Анни, со своей стороны, тоже должна доступно объяснить Лео свое негативное отношение к истерикам и бурным выплескам гнева.
Анализ стилей общения и разных подходов к обсуждению трудных вопросов требует наблюдательности и чуткости, причем не только по отношению к другому, но и к себе. Научившись справляться с различиями (вы ведь непременно обнаружите эти «острые углы», наткнетесь на них), можно попытаться наладить продуктивное общение. Может, не всегда оно будет проходить гладко, но гораздо важнее сам факт, что оно будет существовать.