Ревизия принесла и вполне конкретные результаты. Преосвященный Макарий представил Святейшему Синоду ряд предложений по разным сторонам деятельности духовных академий, большая часть которых была удовлетворена.
Архиепископ Макарий ходатайствовал об увеличении суммы, отпущенной на содержание приват-доцентов. Институт приват-доцентуры, по его мнению, обещал несомненную пользу для высшего духовного образования и для богословской науки, скудость же суммы – 2 000 руб. в год (для КДА, МДА и КазДА) эти надежды разрушала. Синодальное Хозяйственное управление не дало развернуться щедрой душе преосвященного Макария и допустило увеличение эту суммы лишь на 400 руб. для каждой академии[564].
Архиепископ Макарий с большим интересом отнесся к инициативе киевских профессоров по учреждению Археологического общества и музея и постарался оказать возможное содействие[565]. Казанской же академии преосвященный ревизор рекомендовал увеличить сумму, выделяемую на приобретение книг по церковной археологии.
Казанские профессора пожаловались преосвященному ревизору, что практически ни один из них не успевает прочитывать лекции по всем разделам своей науки, хотя перед преподавателями и ставится задача излагать систему науки, а не ограничиваться частными вопросами или разделами. Архиепископ Макарий решил узаконить реальность, и по его ходатайству Святейший Синод официально разрешил преподавателям «вычитывать не все разделы курса с одинаковой подробностью», но останавливаться на тех, которые недостаточно разработаны в науке и отражены в учебной литературе[566].
Архиепископ Макарий обратил внимание и на «нежизненность» педагогических занятий 4-го курса: пробные лекции не соответствуют семинарским программам, проводятся формально, что не только не позволяет исполнить одну из основных задач 4-го курса, но принижает в глазах выпускников их будущую деятельность[567].
Не понравилось ревизору, что среди тем кандидатских и магистерских диссертаций встречаются мало относящиеся к богословию. Архиепископ Макарий, следуя святителю Филарету (Дроздову), указал, что духовные академии – заведения богословские, вольности в этом направлении лишь дезориентируют студентов, и рекомендовал Советам наблюдать, чтобы предлагаемые студентам темы давали возможность авторам «доказывать богословские познания»[568]. Преподаватели, по мнению ревизора, слабо руководили написанием кандидатских и магистерских сочинений: как и до реформы пишут «кому-то», а не «под чьим-то руководством», студенты пишут, наставники рецензируют. По ходатайству высокопреосвященного ревизора, постановлением от 25 мая 1875 г. Святейший Синод предписал Советам академий печатать в протоколах заседаний Советов полные рецензии кандидатских сочинений[569].
Архиепископ Макарий обратил особое профессиональное внимание на преподавание догматического богословия. В это время в академиях установилась традиция читать курс исторического изложения догматов: это рекомендовал § 112 Устава, и преподавателей не устраивала старая система изложения. Но архиепископ Макарий – принципиальный сторонник систематического изложения богословия – настоятельно рекомендовал не увлекаться новыми веяниями, ибо слушателям академии предстоит преподавание в семинариях, где догматика излагается традиционным способом[570]. Однако не для всех ревизия архиепископа Макария кончилась благополучно[571].
На основании результатов ревизии, по всем официальным и неофициальным данным, можно было сделать два вывода. С одной стороны, пятилетний опыт внушал надежду на успешное продолжение реализации Устава 1869 г., ибо показал его «достоинство…. твердость в применении и добрые плоды»[572]. С этой официальной формулировкой многие соглашались, и небезосновательно. С другой стороны, эти результаты свидетельствовали о том, что проблемы дореформенных духовных академий разрешены применением нового Устава лишь отчасти: некоторые старые вопросы получили лишь иное звучание, попытки решения других поставили новые вопросы, не менее трудные. Опыт показал недостаточную продуманность некоторых положений Устава, особенно касающихся выпускного курса, светских наук в академиях, и нечеткость формулировок, выявил и «неподкрепленность» некоторых идей Устава жизненными реалиями духовно-учебной системы: распределение на духовно-учебные места, организация дальнейшей научной работы бывших «академиков». Следует отметить и то, что серьезного обсуждения проблем, выявленных ревизией, не произошло: «съезд профессоров всех духовных академий», желаемый и обещанный преосвященным Макарием, или комиссия в более тесном составе в те годы так и не были созваны.
Таким образом, последний этап составления Устава 1869 г. и его окончательный вариант показали недостаточное понимание большинством его авторов смысла и содержания главного понятия проводимой реформы – «богословской специализации». Устав 1869 г., противопоставив общебогословское и специально-богословское образование, создал проблемы для каждой из этих составляющих: ущербность первой и однобокость второй.
Устав и в окончательной редакции не дал четкого ответа на вопрос о приоритетности задач духовных академий – заявляя главенство специально-богословской задачи, в своих конкретных положениях он сохранял равнозначность ее с общепедагогической, оставив при этом нерешенной проблему небогословских наук в высшей богословской школе. Предлагая последовательную систему подготовки специалистов в разных областях богословия, Устав 1869 г. не дал конкретных указаний по организации каждого этапа и взаимной связи этапов. Практически неосуществима была неопределенная и многозадачная постановка выпускного курса. Предостережения архиереев, рецензирующих проект, об опасности недооценки специфики духовной школы и введения неадаптированных университетских идей были учтены лишь отчасти.
Тем не менее внимание, которое уделял Устав 1869 г. учебной и научной специализации членов преподавательских корпораций, давало основание надеяться на формирование научно-богословских кадров, способных реально повысить уровень высшего богословского образования. Устав разрешил, хотя и не совсем удачным способом, проблему многопредметности, придав высшему духовному образованию большую конструктивность, направленность, профессиональность.
Период преобразования духовных академий 1869–1874 гг. позволил доработать часть «неопределенностей» Устава, но выявил ряд проблем, связанных с учебным процессом, выпускным курсом, институтом научной аттестации, приобщением студентов к научным занятиям, централизованным руководством учебным и научным процессом. Но уже на этом этапе проявилось новое значение академий – научных центров, академий богословских наук: становление системы научной аттестации и ее связь с должностным положением стимулировали научную деятельность членов преподавательских корпораций; преобразование магистерской богословской степени из учебной в ученую приобщило к серьезной научно-исследовательской деятельности лучшую часть студентов; проблемы, возникшие при введении в научно-богословские исследования историко-критических методов, поставили вопрос о необходимости их адаптации православным богословским сознанием.
Ревизия духовных академий 1874–1875 гг., завершающая этап введения Устава 1869 г., свидетельствовала об успешном проведении реформы и достоинствах основных положений Устава 1869 г., но выявила, что проблемы дореформенных духовных академий новым Уставом разрешены лишь отчасти. Идея практической корректировки Устава, учитывающей учебный и научный опыт всех духовных академий, хотя и не была осуществлена на этом этапе, стала указанием пути дальнейшего совершенствования высшего богословского образования.
2.4. Результаты проведения реформы духовных академий 1869 г
Данный раздел посвящен рассмотрению результатов реформы 1869 г., проявившихся в учебной и научной деятельности духовных академий в период действия самого Устава. Задача данного раздела: 1) проанализировать те изменения, которые внес Устав 1869 г. в учебный процесс и организацию научной деятельности духовных академий; 2) выявить проблемы, которые при этом проявились; 3) проанализировать замечания, высказанные современниками в адрес Устава.
Поэтому в первой части раздела рассматриваются вопросы, относящиеся к учебному процессу в его стабильном состоянии после 1874 г.: появление преподавателей-специалистов, изменение в отношении к учебному процессу и методе чтения лекций, произошедшее в результате введения специализации; проблемы, связанные с отдельными предметами, богословскими и небогословскими; стабилизация системы замещения кафедр; системы самостоятельных занятий студентов и контроля их знаний, как на младших, так и на выпускном курсе. К вопросам организации учебного процесса непосредственно примыкают вопросы приема студентов и распределения выпускников на духовно-учебные места.
Во второй части раздела рассматриваются вопросы, связанные с научной деятельностью: система научных командировок за границу; появление новых научных направлений; практическая деятельность академий по разработке источников, богословской экспертизе; участие в церковном просвещении; контакты со светской наукой.
Для оценки значения реформы духовных академий 1869 г. учитываются мнения наиболее компетентных в этом вопросе современников: архиереев и членов преподавательских корпораций.
Несомненным достоинством реформы 1869 г. было оживление учебного процесса и более активное участие в нем преподавателей. Этому в значительной степени способствовали новые органы академий – Советы и отделения, предоставившие всем преподавателям право выдвигать предложения и участвовать в обсуждении учебных вопросов