[917]. Таким образом, за докторской степенью сохранялось значение научной, а не почетной[918].
Красносельцев Николай Фомич, профессор КазДА
Надежда составителей нового Устава на то, что магистерские диссертации будут защищаться быстрее, нежели при Уставе 1869 г., оправдалась лишь отчасти. Некоторые студенты сумели воспользоваться официальным разрешением Устава 1884 г. (§ 136) представлять по окончании курса духовной академии сразу диссертацию на магистерскую степень, минуя кандидатскую[919]. Но число таких работ в одной академии в одном выпуске не превышало трех, а чаще всего ограничивалось одной. Но эти ситуации были редки, по мнению автора диссертации, по трем причинам: во-первых, последующее представление работы на суд Синода заставляло Совет быть бдительным и достаточно строгим в оценке работ выпускников; во-вторых, условие публикации и защиты накладывало обязательность тщательной обработки, редко осуществляемой за отпущенный год; в-третьих, темы работ были столь широки, что за один год провести добросовестное исследование и представить результаты было очень сложно. Два года, которые использовались на написание магистерской диссертации при Уставе 1869 г. (3-й и 4-й курсы), сократились до одного года, причем с обязательными занятиями. Таким образом, попытка облегчить получение магистерской степени для лучших студентов, при сохранении требований к диссертационным исследованиям, не удалась[920].
Если реформа 1869 г. дала начало системе заграничных научных командировок преподавателей духовных академий, то реформа 1884 г. придала этой новой традиции определенную устойчивость. В конце XIX – начале XX в. целая плеяда молодых профессоров, доцентов, и.д. доцентов и профессорских стипендиатов побывала в заграничных университетах, преимущественно немецких. Перед командированным ставилось обычно две основных задачи:
1) знакомство с памятниками истории и литературы, составление современных библиографических обзоров по своей области науки;
2) знакомство с методами преподавания соответствующих наук на теологических факультетах. И то, и другое должно было способствовать приготовлению конкретных ученых и опытных преподавателей и повышению научного и учебно-методического уровня академий в целом[921]. Система в целом оправдала надежды и ожидания. Плодотворность этих поездок и богатство источников, обнаруженных новым поколением русских богословов в монастырских библиотеках Востока, превзошли все ожидания. Введение в научный оборот этих источников не просто расширило перспективы научно-богословских и церковно-исторических исследований, но позволило совершенно по-новому взглянуть на те или иные события и эпохи церковной истории, на историю православного богословия, церковного Устава, богослужения, христианского искусства. Был дан новый стимул развитию таких областей богословской науки, как церковная археология и литургика: трудами И.Д. Мансветова, Н.Ф. Красносельцева, А.А. Дмитриевского, Н.В. Покровского изучение исторического развития литургики, органического преемства богослужебных форм, традиций христианского искусства стало одним из самых перспективных научных направлений в русском богословии[922]. Неоднократные путешествия за границу – в Грецию, славянские земли, в Европу – профессора СПбДА И.С. Пальмова и его исследования внесли вклад в отечественное славяноведение и положили начало систематическому изучению славистики в духовных академиях. Систематическое, планомерное исследование архивов и библиотек православного Востока, а также рукописей, находящихся в хранилищах Европы, стало одной из форм научной работы профессоров духовных академий[923].
Дмитриевский Алексей Афанасьевич, профессор КДА
Кроме изучения источников, письменных и вещественных, командировки дали возможность слушать лекции лучших западных богословов, принимать участие в научных семинарах, знакомиться с нетрадиционными для русских духовных школ формами и методами образования. Участие, хотя и временное, преподавателей духовных академий в нетрадиционных формах учебно-богословского процесса вызвало творческую активность и желание внедрить их в отечественное богословское образование. Занятия с лучшими знатоками-лингвистами (индоевропеистами, семитологами) позволили повысить подготовку экзегетов, церковных историков, славистов. КазДА эти меры дали возможность не только восстановить миссионерские науки на уровне 1860-х гг., но и поставить их на принципиально новый уровень, по крайней мере, с точки зрения филологии и переводческой деятельности[924]. Перспективы заграничных командировок повысили требования к владению европейскими языками на разговорном уровне, и академии старались найти для преподавания носителей языка, причем со специальным образованием[925]. Кроме поездок, совершаемых на средства Святейшего Синода, появились и иные пути: на средства научных обществ или на собственные средства[926]. С 1902 г. появилась еще одна форма заграничных командировок профессорских стипендиатов и молодых преподавателей духовных академий – в Русский Археологический институт в Константинополе[927].
Заграничные командировки давали много как самому командированному, так и богословскому образованию и науке в целом. Но этот процесс обострил и неудовлетворенность состоянием богословской науки в самих академиях и действующим Уставом.
Духовно-академическая наука на этом этапе привлекалась к решению конкретных церковных вопросов, требующих богословских, церковно-исторических и канонических знаний. Эти вопросы, в свою очередь, дали академиям новый стимул в проведении конкретных научных исследований. Представители духовных академий приняли участие в работе богословской Комиссии, созданной для ведения межконфессионального диалога со старокатолическим движением на новом этапе[928]. Архив секретаря Комиссии – В.В. Болотова – показывает, какое горячее участие в проблеме принимал сам Болотов, профессора СПбДА А.Л. Катанский и И.Е. Троицкий, бывший ректор СПбДА протопресвитер И.Л. Янышев. Исследование вопросов об исхождении Святого Духа, о Евхаристии со стороны церковно-исторической, догматической, патрологической, сравнительный анализ старокатолических и православных взглядов на разделяющие богословские положения дали возможность применить свои знания и богословскую интуицию к реальной церковной проблеме[929]. Так статья В.В. Болотова «Тезисы о filioque» вызвала богословскую дискуссию и послужила стимулом для проведения более подробных исследований затронутых вопросов[930].
Соколов Василий Александрович, профессор МДА
Столичная академия участвовала в решении еще одной проблемы, вставшей перед Русской Церковью в 1890-е гг.: присоединение несториан сиро-халдейского происхождения[931]. Компетентную помощь в этом вопросе оказал В.В. Болотов, как переводчик и ученый эксперт[932]. Процесс вызвал особый интерес к «несторианскому» прошлому, ряд богословских и церковно-исторических исследований[933].
Кроме заметных кампаний, профессора духовных академий служили в эти годы постоянными экспертами, советчиками, составляли справки по различным вопросам, возникающим у церковного священноначалия и других лиц, имеющих отношение к решению церковных вопросов[934].
Ученые духовных академий призывались в качестве экспертов в различные комиссии, не имеющие прямого отношения к церковным вопросам, но требующие богословских и церковно-исторических оценок. Примером может служить работа в комиссии по реформе календаря в России В.В. Болотова, Д.Ф. Голубинского, священника Д.А. Лебедева[935]. Подойдя к календарному вопросу с добросовестностью истинного ученого, Болотов провел исследование как церковно-историческое, так и астрономо-математическое, и на основании этого дал экспертную оценку[936]. Знаток церковного искусства Н.В. Покровский был постоянным сотрудником Археологической комиссии, неоднократно призывался в качестве эксперта в новоучрежденный Русский музей императора Александра III, музей Общества любителей древней письменности, местные музеи разных губерний[937]. Личная переписка преподавателей духовных академий свидетельствует о том, что, состоя членами археологических, исторических, философских, психологических, географических обществ и архивных комиссий, как центральных, так и местных, они безвозмездно оказывали консультационные и экспертные услуги.
Преподаватели и выпускники академий участвовали и в миссионерской деятельности, которая в 1880—90-е гг. активизировалась по всем направлениям, рождая новые формы и методы, как практические, так и научно-исследовательские. Успешно прошел, во многом благодаря помощи ученых КазДА, епископский съезд в Казани в 1885 г.[938] В съезде участвовали преподаватели миссионерских предметов КазДА: профессор по кафедре истории и обличения русского раскола Н.И. Ивановский и профессо