– Партия поручает вам арестовать Берию и изолировать его, – на помощь слабеющему духом Маленкову пришел Хрущев.
– Как только я дам два звонка, войдете в мой кабинет и арестуете предателя, – довытянул Маленков.
– Георгий, ты, как старший по званию, возглавишь группу захвата, – продолжил Хрущев, обращаясь к маршалу.
– Так точно, – обессиленно процедил Жуков.
– Некоторые члены Президиума не в курсе операции, поэтому надо действовать максимально твердо и решительно, чтобы ни у кого не возникло сомнений в законности происходящего, – бодро добавил Хрущев.
– Как только это произойдет, – напутственную эстафету снова подхватил оживший Маленков, – танки блокируют Москву с целью не допустить антигосударственного мятежа, а все участники банды Берии будут немедленно арестованы. Партия возлагает на вас колоссальную ответственность, требует мужества и сознательности. Не подведите.
– Не забывайте, что Берия может быть вооружен и попытается подать сигнал тревоги. Охрана Кремля находится в подчинении Берии. Этого нельзя допустить, – вставил напоследок Булганин, и партийная троица удалилась.
Пошли долгие минуты нервного ожидания. В начале второго в комнату заглянул Суханов.
– Начали? – нервно бросил Москаленко.
– Нет, ждем, – сухо ответил помощник.
– Дай выпить! – истерично рыкнул Жуков.
– Извините, товарищ маршал, но на этот счет распоряжений не поступало, – развел руками Суханов.
– Слышь, вошь бумажная, водку доставай. Отметим наши поминки, – Жуков угрожающе поднялся со стула.
Суханов вопрошающе посмотрел на Москаленко, тот утвердительно кивнул. На столе тут же появились водка и сало.
– Берия не приедет, нашли дурака. – Георгий Константинович опрокинул в себя стакан. – Мы в мышеловке, от силы час, и нас возьмут, будут всех пытать, а потом скоренько зажмурят в подвальчике. Вы меня обманули, втянули в гнусную авантюру. Обманом и угрозами втянули. Слышите? Я же ваш заложник, – шепотом затрясся маршал. – Пока не поздно, надо уходить, тогда, возможно, будет шанс. – Жуков в безумной надежде окинул молящим взглядом генералов.
– Прекратите истерику, товарищ Жуков, – полушепотом зарычал Неделин. – Мы обязаны выполнить приказ партии.
– Партии, говоришь? – маршал несколько смутился. – Два властолюбивых ублюдка – это партия? Они же вас всех завтра разменяют как свидетелей и спасибо не скажут.
– Вы ставите под угрозу ход операции. Если не успокоитесь, я вынужден пойти на крайние меры, – спокойным тоном продолжил Неделин.
– На какие меры? Ты кто такой, чтобы так разговаривать с маршалом Победы, сволочь? – заверещал Георгий Константинович, сжимая кулаки. – Я ухожу и не желаю участвовать в этой гнусной провокации.
– Сядьте и замолчите! – Москаленко достал из кармана браунинг. – Развели здесь слюни. Будешь ерепениться, застрелю как подельника Берии.
Скрежеща зубами, Жуков засопел и налил себе еще водки. Дверь приоткрылась, в проеме возникло напряженное лицо Суханова. Секретарь напряженно кивнул офицерам и мгновенно исчез.
– Пошла мазута. – Неделин вскочил с места, похлопал по оттянутому пистолетом карману лампасов.
– Приготовились, ждем! – выдохнул Москаленко, убрав со стола бутылку, до которой не успел дотянуться Жуков.
– Товарищи, я прошу прощения за резкие слова, – обреченно изрек Жуков. – Прошу выдать мне оружие.
– Держите, – Москаленко протянул маршалу пустой «вальтер».
– Без патронов, – Жуков с досадой взвесил в руке ствол. – Не доверяете?
– Они не пригодятся. – Неделин закурил, пытаясь сбить охватившее его волнение.
Все молчали, то и дело поглядывая на часы, отщелкивающие томительные мгновения. Минут через сорок раздались два обрывистых звонка. Жуков поднялся на ватных ногах, язык прилип к небу, горло петлей сдавило удушье.
– Вперед. Пошли. – Москаленко толкнул маршала, на его плечах влетая в кабинет Маленкова.
Внутри гудел рев взаимных обвинений. Берия сидел спиной к двери, гневно жестикулируя.
– Встать! Вы арестованы! – рявкнул Жуков, вдохновленный водкой и страхом.
Берия от неожиданности подскочил со стула, растерянно таращась на Жукова и не веря своим глазам, тлеющим удивлением и какой-то детской беспомощностью. Жуков, изображая перед ошарашенной публикой боевую доблесть, заломил министру внутренних дел руку за спиной, словно финкой тыча ему под ребра пистолетом. Берию вывели в соседнее помещение, оставив руководство партии оформлять отстранение своего бывшего соратника со всех государственных постов. Берия тяжело, хрипло дышал, диким взглядом перебирая захватчиков.
– Заберите у него ремень, срежьте пуговицы на штанах, чтобы не убежал, – приказал Жуков, входя в победоносный раж.
Москаленко кивнул Баксову, и тот поспешил выполнить распоряжение.
– Вы совершаете преступление против государства, товарищи. – Берия понемногу начал приходить в себя. – Если я через двадцать минут не выйду на связь, то в ружье поднимутся дивизия МВД и гарнизон Кремля, который находится в моем подчинении. Части Московского военного округа под командованием Артемьева, и он незамедлительно отдаст приказ пресечь попытку государственного переворота. В самое ближайшее время все, кто причастен к мятежу, будут уничтожены. Как зампред советского правительства, я требую немедленно арестовать Маленкова, Хрущева, Булганина, Молотова и Кагановича – злейших врагов партии. Гарантирую вам не только освобождение от ответственности, но и маршальские звезды и повышение по службе. – Лаврентий Павлович презрительно покосился на Жукова.
Москаленко растерянно взглянул на Неделина, также оказавшегося в некотором замешательстве.
– Врешь, сука! – взорвался негодованием Жуков. – Спасать тебя некому. Наши танки уже в Москве, а все твои подельники арестованы.
– А тебя тогда почему не арестовали? – горько усмехнулся атомный маршал.
– Заткните глотку этому мерзавцу! – лицо полководца пошло пунцовыми пятнами.
– Кирилл Семенович, послушай меня, – не обращая внимания на беснование Жукова, волнуясь, продолжил Берия. – Ты возглавишь министерство обороны, Батицкий к тебе первым замом. Неделин возглавит Генштаб. Что вам еще надо?
– Ты лжец и предатель! – перебил Жуков, затылком ощутив вспыхнувшее сомнение в военных душах. Подскочил к Берии, врезал ему пощечину и, достав из штанов носовой платок, кляпом засунул ему в рот.
В комнату вошли Маленков и Булганин, сообщив, что все идет по намеченному плану, заместители министра внутренних дел Кобулов и Гоглидзе арестованы, танки вышли на намеченные позиции. Однако во избежание эксцессов Берию необходимо вывезти из Кремля, только когда стемнеет, соблюдая все правила конспирации. Доставить его предстояло на гауптвахту гарнизона Московского военного округа, где подготовлено специальное помещение для содержания государственного преступника.
– Приказ партии будет исполнен любой ценой! – театрально приосанился Жуков.
– Вы никогда не давали нам повода в этом усомниться, Георгий Константинович, – кивнул Маленков. – С вами останется товарищ Суханов, можете им полностью располагать.
Берию вывезли из Кремля около десяти вечера. Только когда посадили в машину, вынули кляп и дали воды. Лаврентий Павлович, подпертый с двух сторон Москаленко и Баксовым, сделал несколько жадных глотков. Кремль был оцеплен танками, возле которых словно муравьи сновали военные. На армейских грузовиках горели прожектора, гремели команды. Все было кончено.
– Семью не трогайте, – еще властно промолвил Берия.
Ему ответили пасмурным молчанием.
Жуков, вырвавшись из правительственных покоев, провожать бывшего дорогого друга до новой мрачной обители не поехал. Очередную славу и тридцать сребреников он уже стяжал. Георгий Константинович отправился в свои пятикомнатные апартаменты в Доме на набережной.
Домашние разъехались по курортам, квартира пустовала. За окном в тусклых фонарях мерцала Москва-река, над которой грозно склонились стены большевистской крепости. Куранты пробили одиннадцать, Жуков налил водки и по спецкоммутатору вызвал адъютанта.
– Слушаю, товарищ маршал, – раздался осоловелый голос.
– Найдите немедленно Климову и привезите ко мне на Серафимовича.
– Секретаря вызывать? – с радетельным энтузиазмом уточнил адъютант.
– Я же сказал, только Климову.
Георгий Константинович принес из кухни банку соленых огурцов, еще одну бутылку водки, снял портупею и китель, оставшись в исподнем. Минут через сорок робко взвизгнул звонок. На пороге стояла Катя в длинном ситцевом платьице в сопровождении майора, державшего в руке потертый кожаный чемоданчик.
– Это зачем? – хозяин грузно кивнул на поклажу.
– Печатная машинка, товарищ маршал, – доложил офицер.
– Да, да, машинка, – что-то припоминая, дохнул перегаром Жуков. – Оставь ее здесь и свободен.
– Куда проходить, Георгий Константинович? – деловито, пытаясь справиться с нехорошим предчувствием, спросила Катя.
– В гостиную, – бросил маршал, топя злобу в торжествующем предвкушении мести.
Девушка, окинув взглядом суровый натюрморт, достала печатную машинку.
– Мне кажется, что я здесь бывала раньше. Будто в другой какой-то странной жизни, – Катя посмотрела в окно.
– Выпьешь со мной? – маршал подвинул девушке стакан.
– Что вы, я же на службе, – дрожаще вымолвила машинистка.
– Служить надобно пока светло, а сейчас уже ночь на дворе. Пей давай, – едко рассмеялся маршал.
– Мне нельзя, врачи запретили, – густо покраснела Климова.
– Уже можно. Завтра все равно аборт пойдешь делать, – гнусно улыбнулся Жуков, заглянув в глаза Кати.
– Что вы такое говорите? – вспыхнула девушка, вскочив со стула.
– А потому что нечего выродков плодить, – злобно сцедил с языка маршал. – Пей, крыса, кому говорят.
– Не смейте, – Катя с трудом сдерживала рыдания. – Я буду вынуждена обратиться к руководству правительства и партии. Вы не имеете никакого права так себя вести.
– Молчать, вражеская подстилка! – заревел Жуков, влепив Кате пощечину.