Странная процессия, не обращая внимания на шум, прошла мимо людей на крыльце, которые в изумлении не знали, что делать, спустилась по ступеням и растворилась в утреннем тумане, начавшем заполнять кремлевский двор.
– Вот те на! – Кипяток приставил ствол автомата к голове безумца, сидевшего на Корнилове. – Да сколько же вас здесь, бляха-муха!
Грохнул выстрел. Каша из мозгов брызнула Лехе в лицо, а псих в кольчуге упал на Юрия.
Корнилов сбросил с себя труп, сел.
– Что вообще здесь происходит, а, Громов?
– Если долго смотреть на дьявольские звезды – постепенно слепнешь. На себе испытал. Думаю, агрессию здесь проявляют только зрячие.
– Успокоили, Данила, так успокоили. – Толик пристально смотрел на дверной проем, ожидая новых сюрпризов, но храм безмолвствовал. – А я вот думаю, что крылечко это – не самое безопасное место. Не станем ждать новых зрячих в рыцарских доспехах. Светает. Надо идти.
Первым пошел Громов. Он двигался в направлении состоящего из трех частей здания: на фоне предрассветного тумана четко вырисовывалась колокольня, звонница и пристройка, образующие единое целое.
Томский смотрел на колокольню Ивана Великого, размышляя о громовской классификации людей, населявших Кремль. Она явно хромала. Если долго смотреть на звезды – ослепнешь. Откуда тогда взялись зрячие и агрессивные? Они появились здесь позже и не успели ослепнуть? Или дело было в физиологических особенностях каждого человека? Кремль влиял на каждого по-разному или, избирая себе жертву, сам решал, кому оставаться зрячим, а кому ослепнуть? Что за ерунда?! Он думает о Кремле не как о наборе окруженных стеной зданий, а как о живом существе! Звезды – мозг. Таинственная биомасса – кровь, бегущая по венам коридоров, кабинетов, залов и подземелий. Объединенные общим безумием люди – сердце… Да. Только такая, вывихнутая логика могла присутствовать в бессмыслице, происходящей здесь. Вереницы слепых, идущих неизвестно откуда и неведомо куда. Агрессивность зрячих, которые говорили шиворот-навыворот. От всего этого можно и самому сдвинуться по фазе!
Философские упражнения Анатолия были прерваны восклицанием Вездехода, который остановился, указывая рукой на громаду Царь-колокола.
Внутри пролома в корпусе колокола было заметно какое-то движение. Из дыры появился наголо бритый человек в пиджаке, надетом на голое тело, и закатанных до колен брюках. Он съехал по приставленному к постаменту обломку, поднял с земли стальную трубку, взобрался обратно и ударил в бронзовый бок колокола. Звон, разорвавший тишину, был подобен протяжному стону. Еще удар. Пауза. Снова удар. Потревоженный звоном Кремль пробуждался. Из-за угла одного из зданий вышли несколько темных фигур. Потом на открытом пространстве со стороны Архангельского собора появилась группа людей численностью человек в тридцать. Жители Кремля начали выпрыгивать из окон Арсенала и выходить из-за деревьев, росших вдоль кремлевских аллей, окружая группу Томского со всех сторон.
– Бум-бум-бум!
Безумец продолжать молотить по колоколу стальной трубой, объявляя общую тревогу.
– Занять круговую оборону! – Толик опустился на колено, приставил приклад автомата к плечу. – Огонь открываем по моей команде!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯКОРОЛЕВСТВО КРИВЫХ
Глава 1Библия Гутенберга
Станция Александровский сад только-только начала заселяться людьми. Это было видно и по наспех сбитым клетушкам, и по палаткам торговцев, расставленных впопыхах и еще не успевших обрести постоянные места, и по людям.
Такую разношерстную толпу можно было встретить не везде. Купцы и авантюристы, представительницы древнейшей профессии и брамины с мудрыми выражениями лиц, кшатрии и просто оборванные бродяги тоже пока не определились со своими местами.
На человеке, расхаживающем по станции Александровский сад с толстым фолиантом в руке, был потертый брезентовый плащ. Капюшон скрывал большую часть лица, позволяя видеть лишь бороду. Незнакомец ни у кого не вызывал подозрений: любитель литературы мог заглянуть сюда в надежде купить по дешевке что-нибудь по-настоящему ценное, пока продавец впопыхах еще только строил свои маркетинговые планы.
Никто из торговцев, карауливших свои книжные развалы, военных, следящих за порядком, и гостей, придирчиво изучающих товары, не подозревал, что под плащом был спрятан японский меч, а книга была ловко украдена незнакомцем с первого попавшегося под руку прилавка вовсе не ради ее содержания, а лишь для маскировки.
Макс Добровольский был вынужден отказаться от схронов, сделанных Невидимыми Наблюдателями в разных уголках Метро. В них были запасы патронов, оружие, одежда, сухие пайки и снаряжение для выхода на поверхность.
Но сейчас приходилось рассчитывать лишь на самого себя.
Интеллектуальный поединок между майором Кречетом и его лучшим учеником продолжался. Макс прекрасно понимал, что майору известны все его повадки, поэтому принял единственно верное в такой ситуации решение – импровизировать, поступать так, как он никогда не поступил бы в обычной ситуации. Только так можно было скрыться от всевидящего ока Кречета.
Добровольский сменил имидж, едва выбравшись из Метро-2 в обычный туннель: присоединился к челнокам, у которых выменял на пригоршню патронов длинный, ниже колен плащ с капюшоном и пару просящих каши сапог.
Явившись в таком виде на станцию Александровский сад, он быстро выделил из толпы людей на платформе тех, кто был послан по его душу, устроился у стены, отделанной розовым мрамором, и сделал вид, что с интересом читает книжку.
Прошло больше часа, прежде Добровольский закрыл фолиант, содержание которого так и не узнал, и пошел вслед за человеком, который нес в руке металлический ящик. Убедившись, что за ними никто не наблюдает, Макс нагнал мужчину и легонько коснулся ладонью его плеча. Тот обернулся. Самым примечательным в нем была кожа лица оттенка красного кирпича и брови цвета спелой пшеницы. Взгляд голубых глаз выражал неудовольствие человека, которого оторвали от важных дел.
– Здорово, Стаховский[11]! Как торговля?
– Вы… Вы меня с кем-то путаете! Никакой я не Стах…
– Заткнись, Ваня! Все наркоторговцы у нас на учете и под жестким контролем.
– Я не…
Добровольский, прикрывшись полой плаща, ткнул стволом «Глока» Ивану в грудь.
– Одно мое слово, и тебе сейчас же заломают руки! Знаешь, что делают в Полисе с теми, кто распространяет дурь? Знаешь. А тебе еще и меня бояться надо. Могу никому не сдавать, а просто пристрелить.
– Чего вы хотите?
– Вот это другой разговор. Отойдем в сторонку, чтобы не привлекать внимания. Вот так, отлично. Первое, Иванушка. Ты достанешь мне защитный комбинезон и противогаз. Второе – по-тихому выведешь меня отсюда на поверхность. Тайными тропами наркоторговцев, разумеется.
– Хорошо, – обреченно кивнул головой Стаховский. – У меня есть друзья, которые… Вам придется подождать.
– Ну, минут двадцать у тебя есть.
– Двадцать?! Минут?!
– Ага. Не теряй времени даром.
Иван, сгорбившись и втянув голову в плечи, ушел, а Макс поднялся на арочный мостик, соединяющий платформы, оперся локтями на перила и снова сделал вид, что увлеченно читает книгу.
Он знал, что наркодилер Стаховский обязательно попытается выкинуть какую-нибудь каверзную штучку, и не удивился, когда к нему подошли двое в нарядах браминов. Первый, сухонький старикашка, действительно походил на ученого, а у второго, рослого и широкоплечего, была железобетонная рожа наемного убийцы.
– Это ты хотел на поверхность? – проворковал старичок.
– Я.
– Тогда пошли! – буркнул здоровяк.
– Я готов. – Добровольский хмыкнул, когда увидел, что старик встал впереди, а громила за спиной. – С удовольствием!
Макса повели в западную часть станции, к лестничным маршам, которые предназначались для соединения с так и не построенным вестибюлем. Миновав несколько технических помещений, Добровольский с конвоирами оказались у приоткрытой стальной двери. Хорошие манеры здесь были забыты. Макса толкнули в спину.
– Входи, гостем будешь!
Помещение оказалось книжным хранилищем, ярко освещенным люминесцентными лампами. Уходившие под потолок, сваренные из стальных уголков стеллажи, деревянные полки, прогибающиеся под весом фолиантов, не умещали книжного богатства, добытого сталкерами в Великой Библиотеке. Часть книг была сложена в стопки на бетонном полу и перевязана веревками. Эти пакеты образовывали что-то очень похожее на лабиринт, а одна из стопок служила сиденьем Ивану Стаховскому. Свой стальной ящик он держал на коленях и постукивал по нему пальцами. От недавней покорности судьбе не осталось и следа.
– Ты и впрямь подумал, что я выполню пожелания невесть какого хрена с бугра?
– Я поверил тебе, – пожал плечами Добровольский. – Но, как видно, торговцам дурью доверять нельзя.
– Хватит тебе про дурь! – Стаховский поморщился. – Каждый зарабатывает на жизнь в меру сил и способностей. Чем зарабатываешь ты? Чую – чем-то очень экзотическим, если знаешь о нас. Откуда?
– А если не скажу?
Макс понимал, что находится в очень щекотливом положении. «Брамины» за его спиной не подавали и звука, но это не означало, что они ушли. Проклятый плащ не позволял воспользоваться катаной или пистолетом с той скоростью, которая требовалось сейчас. Оставалось только ждать развития событий и подстраиваться под ситуацию.
– Я так и знал, – пожал плечами наркодилер. – Ребята вроде тебя разговорчивостью не отличаются. Что ж, сам напросился…
Добровольский успел отреагировать на сделанный Иваном и предназначавшийся браминам кивок. Он резко обернулся. Удар в челюсть отшвырнул брамина-верзилу на стопку книг. Макс сунул руку под плащ, нащупывая «Глок». Старика он не посчитал опасным противником, и совершенно напрасно. Тот просто ткнул Добровольского указательным пальцем в шею.
Резкая боль. Звон в ушах. Вспышка молнии в мозгу. Пол с потолко