Келсон засмеялся.
– Знаю. Морган, дай ей понять, что мы против такой ее попытки.
Я не имею права теперь просить ее о помощи. Мне не следовало брать ее с собой в поход.
Морган поклонился.
– Я сделаю, что смогу, мой король.
– Благодарю. Нигель, нам надо пойти и проверить северные укрепления. Я в них не очень уверен, и мне нужен твой совет.
Пока Келсон продолжал говорить, Морган выскользнул из королевской палатки.
Он был рад поручению Келсона и в то же время беспокоился, не будучи уверен, что ему следует видеться с Ричендой после их короткой, но заполненной переживаниями встрече в Джассе.
Часть его души рвалась к встрече с Ричендой, но другая часть, более осторожная и осмотрительная, отвечающая, как он был уверен, за вопросы чести, советовала ему держаться подальше и не встречаться с женой другого человека, пусть даже он может этого человека завтра убить.
Но сейчас от него ничего не зависело. Он получил приказ короля и должен повиноваться.
Обуреваемый противоречивыми чувствами, Морган шел по лагерю, пока не добрался до покоев епископа Кардиеля.
Самого Кардиеля не было. Очевидно, он вместе с Арлианом и Варином проверял укрепления. Однако стража свободно пропустила Моргана.
Вскоре он уже был у освещенного факелами входа в ярко-голубую палатку Риченды. Через полуоткрытый полог Морган вошел в освещенную мягким светом палатку и откашлялся.
– Леди, – позвал он осторожно.
Послышалось шуршание ткани, и перед ним возникла высокая женская фигура. Сердце Моргана на мгновение замерло, но затем разочарованно успокоилось: это была сестра, а не Риченда.
– Добрый вечер, Ваша Светлость, – проговорила сестра, склонив голову. – Леди укладывает сына в постель. Вы хотите поговорить с ней?
– Да. У меня послание от короля.
– Я передам, Ваша Светлость. Подождите здесь, пожалуйста.
Когда сестра исчезла, Морган повернулся и вышел из палатки, попав в освещенный факелом круг. Через некоторое время снова послышался шелест ткани и снова на пороге появилась чья-то фигура. Леди Риченда была в легком белом платье, которое совсем не скрывала накинутая поверх него небесно-голубая мантия. Волосы цвета пламени спокойно спадали на спину. Свеча в серебряном подсвечнике отбрасывала мягкие блики на ее лицо.
Морган поклонился, стараясь смотреть мимо.
Риченда сделала реверанс и склонила голову.
– Добрый вечер, Ваша Светлость. Сестра сказала, что у вас послание от короля.
– Да, миледи. Вы, наверное, слышали о том, что случилось сегодня днем, до того как мы пришли в лагерь?
– Да, – ответ был спокойным, прямым, и женщина опустила глаза. – Входите, пожалуйста, Ваша Светлость. Ваша репутация Дерини вовсе не улучшится, если вас увидят у моего шатра.
– Вы считаете, что лучше бы меня увидели входящим в него? – засмеялся Морган, входя в палатку.
– Сестра удостоверит, что в нашей встрече не было ничего недозволенного, Ваша Светлость, – слегка улыбнулась Риченда. – Простите, что заставила вас ждать. Сын долго не засыпал.
– Ничего.
Внутри палатку разделял пополам тяжелый и в то же время прозрачный занавес, а единственным освещением была свеча в руке Риченды, так что подробности Морган рассмотреть не мог.
Очевидно, спальня сестры, графини и ее сына была во второй половине, так как здесь, где они находились, не было никаких спальных мест. Вся мебель состояла из двух стульев, столика и подсвечника со свечами у центрального шеста. Под ногами лежали ковры для защиты от сырости, но они были неважного качества. Вероятно, из-за слишком поспешных сборов времени выбрать что-нибудь более подходящее не было.
Морган подумал, что графиня и ее сын терпят большие неудобства в походной жизни, но, как он надеялся, долго это не продлится.
Риченда, удалившаяся за занавес, появилась оттуда и прижала палец к губам. На ее лице играла нежная улыбка.
– Он уснул, Ваша Светлость. Не хотите ли взглянуть на него? Ему четыре года, и я очень горжусь им.
Видя, что ей очень этого хочется, Морган кивнул и прошел за ней. Когда они вошли, сестра разбирала кучу белья. Увидев их, она встала, поклонилась и хотела удалиться, но Риченда покачала головой и провела Моргана к маленькой кроватке, где спал ее сын.
У Брендана были такие же огненные волосы, как у матери, и, насколько понимал Морган, он мало походил на отца, Брана Кориса. Конечно, что-то похожее чувствовалось, например в форме носа, но в остальном все было материнское, может быть, даже чересчур хрупкое для мальчика.
У него были длинные густые ресницы, а растрепанные рыжие волосы сейчас, при свете свечи, казались золотыми.
Морган вспомнил, что он уже видел эти волосы у часовни Святого Торина. И хотя Морган забыл, какого цвета глаза у мальчика, он почему-то был уверен, что они голубые.
Мать мальчика улыбнулась, поправила сбившееся одеяло и поманила Моргана за собой. Он шагнул, и в глаза ему бросилась кровать, застланная голубым покрывалом. Морган покраснел и с трудом заставил себя выбросить ее из головы.
Риченда повернулась к нему.
– Благодарю, что вы пришли, сэр, – сказала она, садясь на один из стульев и приглашая Моргана последовать ее примеру. – Должна признаться, что с тех пор, как мы выехали из Джассы, мне не хватает общества. Сестра очень мила, но она говорит только о делах. А остальные – они предпочитают не общаться с женой предателя.
– Даже если жена предателя предложила свою помощь королю? Даже если она молодая и беспомощная женщина? – спросил Морган.
– Да.
Морган опустил голову, удивляясь, как он может говорить с этим прекрасным созданием, к которому его так тянет.
– Ваша родина похожа на Корвин? – спросил Морган.
Не в силах сдержать свое волнение, он встал и заходил по комнате.
Глаза Риченды следили за ним, но на ее лице ничего не отражалось.
– Похожа. Хотя и не так много гор и холмов. У вас, в Корвине, самые красивые горы. Бран говорил, что… – она осеклась и после секундной заминки продолжала:
– Мой муж говорил, что наше графство Марли самая богатая провинция во всех Одиннадцати Королевствах. Вы, наверное, знаете, что в Марли за четыреста лет не было серьезных неурожаев, даже когда в других провинциях была засуха. Я думаю, что это знак милости божьей.
– И сейчас так думаете?
Риченда долго изучала свои руки, лежащие на коленях, а затем пожала плечами.
– Я говорила о прошлом. А вот теперь Бран… О, я снова вернулась к тому же. Вы ведь не хотите говорить перед битвой о графе-предателе? Зачем король послал вас ко мне, Ваша Светлость?
– Частично из-за того, что случилось сегодня, миледи, – ответил он после паузы. – Вы сказали, что знаете причину нашей задержки?
– Обезглавленные тела, насаженные на колья, – сказала она странно звенящим голосом. – Кассанская форма на трупах, причем кровь из ран даже не испачкала одежду, – она посмотрела на него прямо и открыто. – Король послал вас узнать, не мой ли муж сделал это? Вы хотите, чтобы я ответила «да», что мой муж способен на такое? Но вы же знаете, что я много дней нахожусь под королевским надзором и, следовательно, не могу сказать, мой ли муж повинен в этом.
Морган проглотил слюну. Его поразили прямота и пылкость этой женщины.
– Простите меня, миледи, но вы неправильно судите обо мне и о короле. У нас даже в мыслях не было спрашивать вас об этом. Все указывает на то, что ваш муж не планировал предательство заранее, он совершил его внезапно. Человек, который замышляет предательство, не оставляет жену и сына в руках тех, кого предает. Если у вас создалось впечатление, что вас в чем-то подозревают, то приношу извинения. Я не хотел этого.
Риченда долго смотрела на него яркими голубыми глазами, а затем снова перевела взгляд на свои руки. Ее обручальное кольцо тускло мерцало в свете свечи.
– Прошу прощения. Мне не следовало выплескивать свое раздражение на вас. И король тоже не повинен в моем нынешнем положении, – ее голос был тверд, как камень. – А что касается Брана, то я не могу сказать, правы вы или нет. Хочу надеяться, что предательство не было задумано, но… он очень честолюбив и всегда мечтал о большем. Даже наш брак в основном был заключен ради того, чтобы закрепить его права на некоторые земли, иначе эти права были очень сомнительными. Но он очень хороший отец. Он любит Брендана, хотя наши с ним отношения определяются более всего материальными соображениями.
Она помолчала, а затем покачала головой.
– Нет, не так уж все плохо было у нас. Я даже думаю, что он любит меня, по-своему.
– Вы думаете, что вам надо с ним встретиться? – спросил Морган, не желая вдаваться в подробности их семейных отношений.
Риченда пожала плечами.
– Не знаю, милорд. Если он дал согласие на все, что мы видели сегодня, то, что бы я ни сказала, будет иметь для него мало значения. Возможно, он выслушает меня ради спасения Брендана. Так или иначе, все же я хочу сделать попытку, если король позволит.
– Это ненужный риск, миледи.
– Возможно. Но все мы должны играть каждый свою роль. Моя роль – быть женой предателя и бороться за жизнь моего мужа. Конечно, я не жду, что король пожертвует целой армией ради моей безопасности. В любом случае, чем бы все ни кончилось, мы с Бренданом будем женой и сыном предателя, несмотря на исход битвы. Очень неприятно сознавать это, не правда ли?
– Конечно, – пробормотал Морган.
Риченда, облокотившись на шест, посмотрела на него.
– А вы, Ваша Светлость? Что вы хотите выиграть в этой войне? У вас есть все: богатство, могущество, здоровье, милость короля. И все это вы хотите поставить на карту. Ведь, если война будет проиграна, вы тоже погибнете. Венсит не оставит вас в живых. Вы всегда будете угрозой ему.
Морган опустил глаза, внимательно рассматривая пыльные носки своих сапог.
– Не уверен, что могу ответить вам, миледи. Как вам известно, я всю жизнь был мятежником. Я никогда не скрывал своего происхождения. Я первый, пятнадцать лет назад, применил свое могущество, чтобы помочь королю Бриону сохранить трон. С тех пор я часто использовал свое могущество открыто, в надежде на то, что когда-нибудь все Дерини будут так же свободны, как и я. И, однако, во всем этом есть ирония: когда же я, как Дерини, был свободен?