После атаки Кисаме его должно было немного снести в сторону, но тут произошло нечто совсем непонятное. Вода испарилась, будто её и не было, вместо этого я решил поймать Гарола в Цукуёми, дабы сломить его. Раз его не взяло Аматерасу, правда непонятно как, ведь он, судя по всему, не отличается от прочих ниндзя, то надо попробовать другу технику Мангекью Шарингана. Мой взгляд встретился с взглядом Гарола, я активировал Цукуёми. Гендзюцу уже сформировалось, и я даже увидел внутри него Гарола, как внезапно иллюзия, до этого дня считающаяся непреодолимой, рухнула, вернув меня и Гарола в реальный мир.
— Как? Как, мать твою, ты сумел избежать моего Цукуёми? — вырвался из меня крик души и непонимания. Кисаме тоже посмотрел на меня с немым вопросом, но нас обоих вдруг будто отрезало от местности, а секундой спустя вдруг подвесило в воздухе запечатав в сферическом коконе. Судя по виду, мы находимся в каком-то барьере. Чакры я по-прежнему не чувствую, и это очень странно. Ведь любая техника требует чакры. Вглядываясь Шаринганом, я вижу человека и его чакру. Объем у Гарола конечно приличный, но вот что странно, она, ни один процент не уменьшилась. Вдруг меня поразила слепота, чем немало обескуражила, и что греха таить, напугала. Моё зрение будто отключилось, но не другие органы чувств. Я все еще чувствую чакру и по её выплескам я понял, что Кисаме решил сломать барьер Гарола, банально пересилив его своей чакрой. Что ни говори, а у Кисаме второй по объему чакры в нашей организации. Больше чем у него, только у Лидера Акацуки — Пейна. Звуки барьер не особо пропускал, но я вдруг почувствовал, как мы перенеслись в пространстве. После чего Гарол рявкнул «Спать» и меня будто оглушило. Воцарилась тьма.
Спал я недолго и судя по ощущениям, я лежу на теплом столе. Глаза не открываются, чакра почти на нуле, руки и ноги связаны так, что я ими даже пошевелить не могу. Мда…меня поймал какой-то ирьенин. Интересные кадры нынче подросли в Конохе. Неужели это Цунаде сумела натаскать столь одаренного парня? Хотя вряд ли. О ней уже давно идут не самые лучшие слухи, и весть о том, что она взяла себе личного ученика мигом облетела бы всю страну Огня.
— Ну здравствуй Итачи Учиха, — услышал я голос Гарола. Пусть я и не вижу вообще ничего, но все еще могу чувствовать кожей, носом и ушами обстановку. По отсутствию сильного эха я сделал вывод, что нахожусь не в бункере. Ощущения от кожи говорит, что помещение сухое и не подвержено сквознякам. В нос же бросаются разные запахи, среди которых мелькает еда, спирт, какие-то химикаты, используемые в медицине и что-то такое, что я не смог идентифицировать.
— Приветствую, — решил ответить я. Если со мной говорят, то велика вероятность что-нибудь выведать, а потом впоследствии использовать против него.
— Ну рассказывай. Как ты докатился до жизни такой? — скучающе спросил Гарол.
— О чем ты?
— Ну как о чем? Истребил собственный клан, попал в книгу Бинго, а точнее в её раздел — «убить, не вступая в разговоры», нанес младшему брату мощную моральную травму. Знаешь, как сложно лечить психику у малолетних убийц?
— Это было нужно для самого Саске.
— Да ну? Судя по твоей ауре, ты мне соврал. На будущее, так делать не надо. Я очень не люблю пытать, ни людей, ни кого либо еще, включая демонов, хотя они того заслуживают как никто другой. Может, перестанем играть в фарс, и ты поделишься со мной секретами Шарингана? А взамен…ну посмотрим.
— Это секреты клана Учиха, я не могу их тебе передать.
— Многое я и так узнал, из тел мертвецов, но вот живой человек всегда предпочтительнее трупа. С трупом не всегда приятно беседовать, знаешь ли.
Против воли моё лицо дернулось, на эту реплику. Орочимару, будь он сто раз проклят, тоже любил возиться с трупами и живыми людьми, проводя на них свои чудовищные эксперименты. Эх, надо было удавить змееныша еще тогда, когда он покусился на меня с целью забрать себе моё тело.
— Впрочем, я все равно многого не знаю об Учиха. Я пытался расшифровать вашу стену, но Саске отказался мне прочитать. В итоге пришлось делать это самому.
— Ну и как успехи? — несмотря на общее состояние, я слабо улыбнулся. Ведь великую скрижаль Учих, можно прочитать только с активированным Шаринганом и то не всю. По преданиям её написал сам Мудрец Шести Путей Рикудо и с возрастанием силы Шарингана можно читать больше. Я со своим Мангекью Шаринганом смог прочесть от силы половину, остановившись на окончании истории Рикудо и божественного древа.
— Не очень, все же расшифровка древних языков не есть мой основной профиль, но начало положено.
— Как интересно, ну тогда скажи мне, что там написано, — позволил я прорваться ехидству.
— Там рассказывается о Шарингане и как его развивать вплоть до Мангекью, а также как контролировать с его помощью биджу. Также я дошел до начала истории некоего Рикудо, известного как Мудрец Шести Путей. Остальное пока не расшифровал.
— Как? — в очередной раз треснула моя картина мира. — Саске не мог так далеко прочитать.
— Причем тут Саске? — удивился Гарол. Пусть я и не видел его лица, но по интонации он был удивлен, — Я же тебе сказал, что Саске отказался мне её читать. В итоге пришлось действовать самому.
— Как ты смог её расшифровать? — вырвался у меня вопрос раньше, чем я его сформировал в голове.
— У меня свои способы! — усмехнулся Гарол.
Повисло недолгое молчание. Я пытался понять, как он смог её расшифровать, ведь её можно прочитать только с Шаринганом. А может он просто пересадил себе Шаринган? В принципе рабочая версия, однако, докуда прочитал он, можно сказать, что он пересадил себе как минимум Мангекью Шаринган, а насколько я знаю, Мангекью, кроме меня в клане был только у Фугаку Учиха, моего отца. Получается, он вырвал глаза моего отца, после его смерти.
— Не злись, Итачи, я только тебя вылечил, схватишь еще инсульт или разрыв сердца, его лечить очень неприятно. Для тебя, — вновь сказал Гарол.
— Меня уже нельзя вылечить, я… — сказал я и вдруг меня озарило. Я не чувствовал в себе болезнь. Легкие дышали свободно и без боли, перестали мучить головокружения и слабость, отдышка пропала, кашель с кровью прошел, будто его и не было. Меня же осматривали лучшие ирьенины и они поставили однозначный диагноз, не жилец и могу прожить максимум до тридцати лет. А тут какой-то странный ирьенин всего за несколько часов вылечил меня. Да нет, это не может быть правдой. Или может?
— Вижу, что ты в растерянности Итачи. Позволь я тебе кое-что расскажу. Я вылечил тебя, только потому, что твоя аура наполнена добротой к Саске и пацифизмом ко всем остальным. По твоим мыслям, ты очень любишь своего брата Саске, но тогда, зачем ты истребил собственный клан?
— Ты читаешь мои мысли? — растерянно пробормотал я.
— Не только.
— Позволь я взгляну на тебя. Клянусь честью Учиха, что не причиню вреда.
Я был искренен, но Гарол не торопился открывать мне глаза. В один момент, услышал, как Гарол взмахнул рукой, и я почувствовал, что веки свободны от оков паралича, и смог открыть глаза. Увиденное меня поразило. Не в смысле обстановки, она была обыкновенная, для лаборатории. Моё зрение. Оно без активированного Шарингана было подслеповатым и я не мог четко видеть некоторые детали. Сейчас же я мог свободно сосчитать количество лапок у небольшой гусеницы, что неторопливо ползла по стене в нескольких метрах от меня. Поразительно. Однако меня начал грызть логичный вопрос. Кто же ты такой Гарол?
Конец Интерлюдии Учиха Итачи.
Я стою и рассматриваю лицо Итачи Учихи сверху вниз, он пялится на меня снизу вверх. Оно и понятно, выпускать его я не собираюсь, как и его рыбообразного напарника. Надо же понять, какого рожна они забыли в деревне Листа, ведь даже ежу ясно, просто так ниндзя-отступники не заявятся в деревню шиноби.
— Ну? И долго ты меня рассматривать будешь, я не красивая женщина, чтобы меня так разглядывать? — спросил я, понаблюдав за переливами ауры Итачи.
— А? Прости, я задумался.
— Можешь расскажешь, что ты забыл в Конохе, или о своем неуёмном желании остаться предпоследним Учихой.
— Особо мне нечего тебе рассказывать, — качнул головой Итачи.
— Итачи, — холодно сказал я, — Ты не в том положении, чтобы что-либо пытаться скрыть. Я в любом случае получу информацию.
— Убив меня ты не получишь сведений.
— Ошибаешься, — лукаво улыбнувшись, ответил я, от чего Итачи непроизвольно дернулся. — Я могу получить что угодно и от кого угодно в этом мире. Я маг, Итачи Учиха. А чтобы ты понял, что я не шучу…
Говоря это, я выпустил на Итачи заклинание «растущая боль». Убивать его и пытать душу мне не хочется. Пусть даже аура нукенина не самая светлая. Все же невозможно прожить жизнь и не убит кого-то. В мире шиноби дети рано взрослеют. Что касательно Итачи, то убить это всегда можно успеть. Временно бросив в Итачи заглушающее заклинание, чтобы я не слышал его криков, я решил поговорить с Кисаме. Может он окажется более сговорчивым? Да и Итачи почувствует полный спектр ощущений боли. Плюс мне интересно, что это за организация Акацуки.
Интерлюдия Кисаме Хошигаки.
Когда меня вырубило, в голове витал только один вопрос. Как? Как мать твою, меня, одного из сильнейших шиноби в мире, способным драться с Каге и биджу смог одолеть какой-то ирьенин. Техники странные, не поглощались Самехадой, хотя она может впитать в себя даже небольшой выброс чакры биджу. Сама Самехада тоже была донельзя удивлена такому, я уж чувствовал её недоумение. Обычно при схватке с сильным противником Самехада высасывала из его техник чакру и передавала её мне. Тем самым делая почти любой бой довольно легким. Ну не считая Итачи-сана, Лидера Акацуки и еще нескольких шиноби высокого ранга с которыми даже я не рискну сражаться. Это Лидер, четвертый Райкаге Эй и третий Цучикаге Ооноки. С остальными шиноби я радостью подрался бы.