Иона сидел рядом и смотрел то на дочку, то на Машу. Она вдруг нахмурилась озабоченно:
— Иона… Ванечка… Ведь теперь надо уже готовить комнату.
— Конечно. Я об этом позабочусь.
— И приданое…
— Не волнуйся, родная, я все сделаю…
Им все говорили, что нельзя покупать вещи для ребенка и готовиться заранее. Но они уже договорились, что отведут под детскую большую светлую комнату рядом со спальней, и выбрали нежные, голубые с золотистым рисунком обои.
— А ремонт успеешь?..
— Я прямо сейчас Семену позвоню. Пусть рабочих вызывает.
Иона хлопнул по карманам в поисках мобильного телефона. Вот черт! Впопыхах в машине оставил.
— Иона… — засмеялась Маша и указала глазами на столик. Рядом с ее кроватью стоял телефон.
— Нет, я все-таки идиот! — Иона шлепнул себя ладонью по лбу. — Мы же ребят не предупредили! У Кости ведь свадьба!
— Где-то свадьба, где-то роды… — философски заметил Карлсон. — Кто скажет, что важнее?
Иона быстро набрал номер.
— Все в порядке, Семен… Да… девочка! Спасибо… Надо ремонт… Уже вызвал? Когда? Сразу как мы уехали? И как ты догадался, чертяка?! Теперь позвони Косте по мобильному, скажи, что мы здесь. Всем семейством.
А во Дворце бракосочетания полным ходом шла официальная церемония. Высокая холеная женщина торжественно провозглашала притихшим новобрачным:
— Объявляю вас мужем и женой!
И тут чопорную тишину прорезал заливистый звонок телефона. И жених, невзирая на важность момента, вынул из внутреннего кармана трубку.
— Где вас черти…? Что? Дочка?! Когда вы успели?
Все гости притихли, только Костин голос звучал в огромном зале.
— Дочка! — завопил он. — Машка девку родила!
А новобрачная от такого известия не залилась слезами, а подпрыгнула и повисла на шее у жениха.
— Молодец! Это Илюшке невеста!
— Где? — орал в трубку жених. — Конечно, едем! Сейчас только обвенчаемся быстренько!
— Маме позвони, — сказала Маша. — Возьми, она уже спит…
Иона осторожно переложил девочку в стоящую здесь же крошечную кроватку и опять взялся за телефон.
— Никто не берет трубку. Она же на свадьбе…
— Нет, — покачала головой Маша. — Она не хотела идти. У нее принципы… Это все непозволительная роскошь, когда в стране разрушена экономика, — горько передразнила она.
— Ну я же не ворую, я зарабатываю, — обиделся Иона.
— Ей не объяснишь… Скорее всего, на дачу поехала. Я же не могла грядки вскапывать, а от тебя помощи она из своей глупой гордости не принимает…
— Ладно, не хнычь… — Иона легонько прижал курносый носик. — Дзинь. Это я улажу.
… — Маша! Ма-ша! — скандировали под окном несколько десятков глоток. — И-о-на!
— Тише вы! — Иона распахнул окно и высунулся наружу. — Детей разбудите! Здесь роддом все-таки!
— Ох, прости, старик! Не подумали!
Посреди двора стоял белый «линкольн», а за ним до самых ворот тянулась длинная кавалькада автомобилей. Толпа нарядных гостей окружала стоящих впереди жениха в строгом костюме и невесту в длинном платье и кокетливой шляпке.
Из соседнего окошка смотрели нянечки и переговаривались между собой:
— Глянь, дожили! Теперь из загса прямиком в роддом едут…
— Девяти месяцев не хватило, чтоб расписаться…
— Да нет, она не на сносях вроде…
— Неужто в пути родила?
А Костя все равно срывался на крик:
— Поздравляю!
— Это мы вас поздравляем! — отвечал Иона.
— Покажи дочку!
— Сначала: горько!
— Горько! — подхватили гости.
— Горько! — тут же завопили нянечки из соседнего окошка.
Костя по-хозяйски притянул к себе Ларису и крепко поцеловал в губы. Она обвила его шею руками и с жаром вернула поцелуй. Маша осторожно спустила ноги на пол, нашарила тапочки и тоже выглянула в окно.
— Тебе нельзя вставать! — испугался Иона.
— Можно. Ходить полезнее, — поддержал Машу Карлсон. Он подошел к ним и сунул Ионе в руки мобильный телефон. — Не орите так. Вот я тебе из машины принес…
Костя тоже достал трубку, и они продолжили обмен впечатлениями.
— На кого похожа?
— На Машу.
— Это правильно!
Карлсон нагнулся к кроватке, взял на руки сопящий сверток и поднес к открытому окну:
— Смотрите!
Он приподнял дитя с такой гордостью, словно тоже был причастен к свершившемуся чуду. А впрочем, ведь он первый распознал, что оно уже существует…
— Ну все! — сказал Иона. — Поезжайте праздновать! Гуляйте от души. Первый тост от моего имени, ладно?
А Сашенька улыбнулась и помахала Маше свадебным букетом. Сколько женских лиц прильнуло к окошкам… Когда-нибудь она с такой же гордостью будет смотреть из них вниз… А в руках у нее будет такой же живой сверточек, как у Маши…
Наталья Петровна с самой зари трудилась на грядках. Она устала с непривычки, все тело ломило…
— Добрый день, соседка! — перегнулся через штакетник молодой франтоватый парень.
Впрочем, не такой уж молодой, отметила про себя Наталья Петровна, вон сколько морщин уже на лбу. Наверное, Машин знакомый… Она приветливо улыбнулась в ответ.
— А Маша где же? Что-то ее не видно… Совсем свою дачу забросила, — продолжал парень.
— Так ей ведь рожать скоро, — вздохнула Наталья Петровна. — Не до дачи…
Антон едва смог скрыть изумление. Вот так сюрприз! Кто-то оприходовал эту недотрогу… умудрился. Может, тот, чернявый, что здесь крутился прошлым летом? А теперь она со стыда на люди показаться боится. Живот небось уже на нос лезет… Ха-ха! Ну и уродина она теперь! Так ей и надо! Строила из себя святошу, а теперь осталась лавка с товаром. Теперь появится через год с лялькой на руках — не будет больше ерепениться. Любому мужику будет рада, кто жениться пообещает, грех ее покрыть… Ну, он-то, может, и пообещает… а потом и передумает…
— Да что вы говорите! — преувеличенно обрадованно воскликнул Антон. — И когда ждете?
— Вот-вот…
— Ну, на крестины зовите.
Антон двинулся было дальше, но тут из-за поворота на полной скорости вылетел серебристый «мерседес», он едва отскочить успел. А из «мерса» вышел тот самый летчик…
— Мамаша! — заорал он на весь поселок. — У нас дочка! С внучкой вас!
Он подхватил Наталью Петровну, закружил, топчась прямо по вскопанным грядкам.
— Иона… Иоанн Алексеевич… — лепетала она. — Ведь задушишь… — А сама утирала тыльной стороной ладони градом брызнувшие из глаз слезы. — Фу-ты… и руки грязные…
— Собирайтесь! — велел Иона. — Машка в роддоме, велела мне комнату приготовить, пеленки всякие купить… А я абсолютно не представляю, что надо… Только на вас вся надежда!
— Ох… так уголок надо… конверт… марлю еще на подгузники… — ошалело забормотала Наталья Петровна.
— Садитесь в машину, вместе поедем.
— Сейчас… сейчас…
Она суетливо бросилась в дом, потом опять на крыльцо, хватая то сумку, то ведерко с дорожки… Антон так и остался стоять с открытым ртом. Так этот хмырь и есть отец? Значит, он его так и не отвадил?
— Вы… знакомы? — вдруг спохватилась Наталья Петровна и с гордостью представила: — Это мой зять, Иоанн Алексеевич, хозяин аэроклуба «Гелиос».
Ни хрена себе! Кто же не знает «Гелиос»? Что же выходит, эта замарашка за миллионера выскочила? А Иона повернулся к забору, и взгляд его не предвещал ничего хорошего.
— А… — протянул он, — старый знакомый… Ну, иди сюда, поздороваемся…
— Я пойду, пожалуй… — быстро отпрянул Антон.
— Иди, не бойся. Я сегодня добрый, до смерти не побью.
— Извините… — дрожащим голоском выдавил Антон. — В другой раз…
Иона ухмыльнулся и пожал плечами.
— Как знаешь. Только в другой раз получишь уже по полной программе.
Наталья Петровна удивленно смотрела, как ее сосед со всех ног стремительно улепетывает на свой участок. А Иона по-хозяйски прибрал в сарайчик тяпки и лопату, вынес сумку с ее вещами, запер дом и отдал ей ключ.
— Все готово, дорогая теща. Поехали. Спасайте меня, беспутного.
— Ну что вы говорите… — растерянно сказала она. — Вы такой толковый… Но я, конечно, помогу… Вы кроватку выбрали? Нет еще? А столик для пеленания?..
Иона повел уж было ее под локоток к «мерседесу», но она опять метнулась куда-то. И вытащила из-под крыльца забившуюся туда пушистую трехцветную кошку.
— Господи! Чуть Пусю не забыли!
Она прижала кошку к груди, и Иона усмехнулся про себя, что он-то точно сейчас меньше всего думал об их Пусе.
К приезду Машеньки и Дашеньки все было готово точно в срок. Обои поклеены, окна покрашены, новые легкие занавески весело колыхались от теплого ветерка. Белоснежная колыбелька с кружевным пологом и большим розовым бантом вполне сгодилась бы для наследной принцессы. На удобном столике разложены приготовленные пеленки, шкаф заполнен пакетами с памперсами, а между комнатами прорублена дополнительная дверь, чтобы Маша могла быстро подойти к ребенку ночью. Иона хотел взять ночную няню, но и Маша, и теща резко воспротивились.
— Никаких чужих рук!
— Ты мне здесь раскладушку поставь, — сказала Наталья Петровна. — Я по ночам вставать буду. Пусть Маша отдыхает.
— Зачем раскладушку? Для вас прямо напротив комната готова, — ловко ввернул Иона. — Ребенку необходима бабушка. Мать — это мать, а бабушка…
— Да… — кивнула Наталья Петровна и не стала спорить.
А особенно ее умилила специальная ванная, примыкающая к детской. По сверкающему кафелю прыгали зайчики и мишки, по дну словно плавали в воде рыбки… Все было такое маленькое, уютное, что самому хотелось вновь стать ребенком. Она с уважением поглядывала на зятя. Как он только успел столько сделать всего за пять дней! Теща видела, что он и ночами не спал, сам окно докрашивал, кафель отчищал после ухода рабочих. А днем то к Маше мотался, то по магазинам вместе с тещей. И действительно советовался, прислушивался к ее выбору. Для себя Наталья Петровна присмотрела бы что попроще… но для внучки! Она зажмуривала глаза и специально не надевала очки, чтоб не видеть пугающие цены со многими нолями. И безошибочно отбирала самое лучшее — и красивое, и практичное. Вот только повариха на кухне ее смущала. Конечно, без нее Иона один не справился бы, Маше тоже сейчас некогда будет стряпать на всех… А она-то что, безрукая? По крайней мере, бульоны Маше в больницу Наталья Петровна варила собственноручно, никому не доверяя. И домашние котлетки, и булочки с маком, Машины любимые…