Но Егор уже и сам догадался. Только сил закрутить как следует у него не хватало, и Вадим втиснулся рядом, помогая ему.
Кряк, — сказало наконец звено цепи, и Илья взвыл от облегчения. А может, от боли: даже в полутьме было видно, что ноги у него здорово натёрты кандалами.
— Всё. Идти надо. — Егор встал. — Ноги в руки и рысью. Мирона — потом раскуём.
Илья кивнул, поднимаясь. Клешню урода он сжал в руке вместо оружия.
— Куда сначала? — спросил Мирон. — Автоматы или центр?
— Автоматы! — рявкнул Илья.
— Егор, расстояние? — спросил Вадим, и Илья сердито засопел, готовясь протестовать.
— Центр — ближе оружейки. Туда минут двадцать, до оружейки — час.
— Я бы выбрал центр, — выдохнул Вадим. — Шума я наделал много, нас могли засечь. А выход, если найдём, то через центр.
Илья неразборчиво выругался сквозь зубы. Его бесило отсутствие оружия.
— Может, разделимся? — предложил он.
— И Егора пополам разрубим? — фыркнул Мирон.
— Бежим, — сказал Егор. — Надо быстрее. — Шуму — сильно много наделали, да. Они теперь точно знают, мы — здесь. Но дорог свободных от склада с монстрами — много. Запутаем. Бежим.
И они побежали.
В голове у Вадима звенело, но он держался. Егор врубил ровной, но экономной рысью, сзади сопели Илья с Мироном, только Лиза скользила бесшумно. Девчонка, а не устала?
Егор постоянно путал следы, ныряя то в один проход, то в другой.
На поворотах дыхание сбивалось. Бежать становилось всё тяжелее. Сзади Вадим тоже слышал всё более тяжёлое сопение.
Но привала никто не попросил, пока Егор сам не замедлил движение, перейдя с бега на шаг, а потом и вовсе остановившись.
— Стоп! — предупредил он. — Тут пустота. Я мостик делал. Надо подсветить.
Пустота оказалась провалом. Небольшой пропастью, через которую была перекинута кривая арматурина.
Вадим присвистнул, оценив шедевральность «моста».
— А ты попробуй тут хотя бы такую найти, — беззлобно огрызнулся Егор.
Он пошарил возле обрыва, вытащил моток тонкой бечёвки, подёргал. Вадим разглядел, что бечёвка хитро протянута над арматуриной.
— Вот так держимся и пошли, — скомандовал Егор и встал на арматурину, уцепившись руками за бечёвку.
Вадим глянул вниз: провал был коротким, метра три в длину, но дна у него не наблюдалось. Может, оно и было, но не в свете подыхающего телефона.
Шаг, два, три, четыре… и Егор уже на другой стороне.
Вадим встал на железяку, качнулся. Бесстрашно сделал пару шагов, качнулся ещё раз…
Лиза вскрикнула.
Бечёвка спасла. Вадим кое-как удержал равновесие, держась за неё, и выбрался на твёрдое.
Мирон двинулся на удивление ловко, уцепившись обеими руками. Он был лёгонький, арматурина даже не зашаталась.
Илья подтащил к краю попискивающую Лизу.
— Глаза закрой, — посоветовал Вадим. — Или на меня смотри. Не вниз. И вперёд!
— М-меня ноги не… — начала Лиза.
— Не заводись. Всё тебя держит. Иди. Мы тебе потом медаль нарисуем. Типа — горная эта… лань. Давай. Быстро-быстро и ничего не думай!
Илья перекинул через провал две полторашки с водой, связанные верёвкой из рубашки Вадима, — ношу Лизы. Вадим протянул Лизе руку, готовясь ловить её. Илья подтолкнул девочку.
Лиза шагнула, взвизгнула.
— Ну, ещё три шага! — Про три Вадим соврал, у Лизы шаги короткие, ей надо было ещё четыре или пять.
Шаг…
Арматурина дрогнула, закачалась. Лиза завизжала, теряя равновесие.
— На меня падай! — крикнул Вадим.
Он понял, что не дотягивается, ступил на арматурину…
Мир закачался, но Вадим сумел подхватить Лизу и рванулся спиной назад, выдёргивая её с обрыва.
Ребята покатились в обнимку. И пока поднимались, пока переглядывались, пока Лиза отряхивалась, Илья уже перешёл эту маленькую пропасть, а Егор втащил арматурину и замаскировал в камнях.
— Вот так вот, — сказал он. — Побежали!
И они опять побежали, словно сзади уже гнались.
Бежали на этот раз недолго. Впереди вдруг стало темнее, и Егор остановился, тяжело дыша.
— Всё. Это центр. Тут темно, но есть свет. Его надо включить.
Он пошарил в камнях, подсвечивая себе компасом…
— Тля! — взвыл Мирон, когда по глазам вдруг ударил настоящий яркий свет. Со всех сторон. Безо всякого видимого источника.
Свет просто был и всё. Везде.
Вадим инстинктивно зажмурился. Он был рад свету, но и напуган слегка. Это был какой-то ненормальный свет. Странный. Нечеловеческий.
Даже если принять за данность, что мир вокруг — нарисован с большой выдумкой и креативом… Но ведь всё равно не бывает так, чтобы свет шёл от всего? От каждой песчинки? От каждого камушка в отдельности? И в то же время этот «отдельный» свет тут же сливался во что-то единое?
Ведь так не бывает!
— Тут всегда такой свет? — спросил он Егора.
Тот кивнул. Указал на ровную стену впереди:
— Это вход. Нужно просто идти вперёд. Стена — обманка.
— Прикольно, да? — Мирон поднял камушек, сразу переставший светиться. — О как! — удивился он.
— Внутрь-то пойдёте? — усмехнулся Егор. — А то испугались, поди?
— Да мы-то пойдём. — Вадим огляделся: ничего не предвещало, как говорится. Ох, непростой этот Егор. — Ты-то — как это место нашёл?
— За мной ворона гналась, — пожал плечами Егор. — Тут рядом озеро, и купаться можно. Только там вороны. Похуже монстров… — Он поёжился.
Глава 22
Это была первая электрифицированная… Нет, не пещера, — комната. Только уж больно странная. Да и электрический ли свет лился со всех сторон?
Комната сияла. Она выглядела как разрезанное повдоль яйцо. И всё в ней было белое — округлые стены, потолок, чуть выгнутый эллипс пола, полуразвалившаяся подкова огромного пульта. Темнели только три круглых экрана, висящие над пультом без креплений и проводов. Они были похожи на дырки, ведущие в никуда.
Вадим застыл, едва шагнув внутрь. Уставился на пульт и замер: его захлестнуло тревожное узнавание, словно он уже где-то видел и этот пульт, и комнату, и… что-то ещё… Страшное, мерзкое…
Илья хлопнул его по плечу, сдёрнул с плеча пайки, перевязанные верёвкой. Широко шагая, прошёл вперёд. Он двигался с уверенностью и напором человека, недавно сбросившего оковы.
Вадим не пошевелился.
Ребята ввалились следом за Ильёй, сложили у дальней «стенки» припасы.
Правда, своё дотащили не все. Мирон потерял пайки, когда нёсся через пещеру с монстрами, и только сейчас заметил это, глядя, как Илья отвязывает от коробок верёвку и прячет в карман.
— Чё? — изумился Илья, оборачиваясь и разглядывая Мирона, как безопасную, но противную букарашку. — И пайки, и верёвку просохатил?
Мирон попятился. Видно, дошло, что «раскованный» Илья — теперь тот ещё фрукт.
Егор сказал осуждающе:
— Вот как будем тут неделю сидеть — вспомнит, где потерял.
— А мы — его съедим! — предложил Илья, улыбаясь по-людоедски.
Была у него в арсенале нехорошая такая улыбочка, а-ля опытный гопник.
— Меня есть нельзя, я не наваристый! Зубы сломаете! — Мирон вытянул перед собой скованные руки, замахал ими.
Илья достал из-за пазухи клешню монстра:
— Ща разделывать тебя будем! Егор — держи его крепко!
Мирон радостно завопил, отбиваясь от ребят. Он, было, струсил, что ему за утерянные пайки сейчас реально настучат по лбу, но все были сыты, и обошлось шуточками.
Пока Егор с Ильёй пытались разорвать звено цепи, Мирон блажил, что его расковывать нельзя, что он уже привык к наручникам, как к родным, и не переживёт разлуки.
Лиза смотрела на мальчишек, как на дебилов. Она уселась на пол, сбросила балетки, подобрала под себя ноги.
Вадим видел всё это и не видел. Мир двоился перед его глазами. В нём то Егор с Ильёй пытались повалить Мирона, то смутные тени витали вокруг пульта, шипя и позвякивая… цепью? Или это уже Мирон звенел своей?
Вадим отвёл взгляд от пульта, прогнал противные мысли, даже потряс головой для верности и… уткнулся глазами в Мирона, прямо-таки залип.
Тот замер, вытаращив глаза, словно бы тоже что-то увидел внутри Вадима. Перестал вырываться из рук Егора, открыл рот, но только губы шевелились бесшумно. А может, Вадим его просто не слышал?..
У него теперь начал «двоиться» слух: голоса ребят словно бы кто-то выключил, а включил другие звуки, не слышные раньше.
Вадиму казалось, что шипение сменяет звон, потом перед глазами возникло сияние, картинка снова пошла волнами…
Сознание Вадима плыло, боролось, пытаясь вынырнуть из накатывающего со всех сторон мельтешения. И одновременно он видел себя со стороны. Видел, что лицо у него безумное, а глаза остекленели, будто он только что убил кого-то или сам умер.
Испуганный гримасой Вадима, Мирон резко подался назад, по привычке выставляя перед собой обе ладони. Егор удержал его, но цепь дёрнулась, штырь выскользнул из её звена, и Илья взвыл:
— Ну, блин! Я же почти…
И тут цепь вдруг лопнула. Сама. То ли от недавних усилий Ильи и Егора, то ли… Да от чего бы ещё, а?
— Это как? — обалдел Илья.
Егор бросил быстрый взгляд на Вадима, выпустил Мирона, обернулся, покачал головой:
— Ты в порядке?
— Не нравится мне всё это, — выдавил Вадим.
— А мне прямо нравится, — съязвил Егор.
Звон стих, но в левом виске Вадима возникла боль: противная, нудная.
— А Мирон — пайки потерял, — наябедничала Лиза. — А я — вот. Донесла. — И указала на бутылки в углу, за подковой белого пульта. — Третью в дороге выхлебали.
— Воды мало взяли, — выдохнул Вадим.
Егор молчал, хмурясь, Илья чесал в затылке. Мирон таращил круглые от изумления глаза, переводя взгляд с наручников на Вадима и обратно.
Илья пощупал разорванную цепь. Посмотрел на Егора. Тот пожал плечами.
— Вот это я силач! — разрядил обстановку Мирон.
Сначала заржал Илья, потом Егор. И Лиза заулыбалась.
— Вода здесь есть, я наберу. — Егор подошёл к пульту и смахнул с него невидимую пылинку. — Там вроде старой трубы: прохудилось и бежит в озеро. Рядом. Левый коридор, два поворота на север. От ворон я умею прятаться. Иначе я б вам сказал, что воды надо брать больше.