усы. Следим, наблюдаем. Но прибить не можем даже личинку, ведь другие вторженцы — ай-ай — узнают об этом и объявят нам войну! А то, что мы обучаем людей, — это ничего, а, Кох? Это разве «мы пока ещё не воюем»?
— Прекрати нести ересь! Я запру тебя!
«Если успеешь, жалкая копия! Тебе, ябеде, чтобы запереть меня, нужно ещё добежать до Сара!»
— А я — выпрыгну в окно! Я что, неправду сказал? Какой ты ликвидатор, если вся миссия вашей группы — проследить: издох Вторженец или нет? А ведь мы могли бы захватить его! Пытать! Мы бы узнали, откуда прут сюда эти твари! Разорили бы их гнездо!
— Грой!
— Я уже пятнадцать сезонов, как Грой. Я скоро перестану расти. Так что отвали от меня. Я всё знаю. И никуда не полезу. Ловите свои всплески — я просто хочу гулять.
— А пистолет?
— По вторженцу? Да ты бредишь! Это — игрушка, понимаешь? Как твой ремень с алмазами! Мне — нравится! Вторженцу глок — как слону дробина. Он просто сменит тело… — Выдержав паузу и насладившись недоумением Коха, Грой пояснил: — Слон — это толстенькая крыса величиной с саркофаг! Займись человеческой историей. Или — считай дохлых вторженцев. Я — маленький, мне надо гулять!
Грой ехидно прищурился, и Кох вздохнул, покачал головой, но… всё-таки шагнул к выходу:
— Будь осторожен, — предупредил он. — И — оставайся на связи!
— А то? — оскалился Грой.
Раунд был выигран. Выдержка и ещё раз — выдержка!
— А то я использую то преимущество, которое дал мне Аш Хааах, вернусь и отстегаю тебя ремнём по длинным лапам!
Кох ушёл, и дверь пошла за ним рябью.
Грой задышал часто-часто, пытаясь успокоиться, подошёл к окну, глянул вниз…
Напротив центра был магазин с часами на крыше. И часы показывали 13:10.
Он опоздал!
Проклятый Кох!!!
Глава 14
Две геометрии подряд Вадим отработал честно. И только кинув на учительский стол тетрадку с контрольной, вспомнил про Лизу. Про то, что ещё вчера, засыпая, хотел до уроков подойти к ней.
До уроков, бро! Прошло три!
Вадим обругал себя дебилом и идиотом, быстренько сгрёб всё своё — тетрадки, линейки, ручки, шпоры — со стола в рюкзак и понёсся на второй этаж к расписанию.
Ага, Лиза сейчас пошла на литературу в 320-й кабинет!
Взлетев на третий и чуть не сбив нерасторопного пятиклассника, Вадим запоздало вспомнил про столовую. А вдруг Лиза рванула туда? После третьего урока многие ходят…
Но тормозить было поздно: он уже вломился в 320-й и остановился, оглядываясь. Где тут козы, что доставали Лизу? И где сама Лиза? Неужели-таки лопает?
Лиза нашлась на третьей парте крайнего ряда. Так себе местечко. Сидела она одна, и сейчас раскладывала аккуратно обёрнутые учебник и тетрадки. Медленно так, с толком.
Вадим улыбнулся, засмотревшись на неё: рыжая, слегка растрёпанная, фенечки на руках другие уже, новые, взгляд рассеянный, а глазищи — как будто немного заплаканные, блестящие…
Она же носит линзы! — осенило Вадима.
Лиза витала в облаках и никого не замечала, пока Борька Лёвкин из одного с Вадимом подъезда не подкатился пожать ему руку:
— Привет!
— Ну, привет!
Вадим на секунду отвлёкся на Лёвкина, повернулся и увидел, как заливается краской личико Лизы.
Он быстро шагнул к ней:
— Ну, ты чего?
Утянул за собой в коридор, чуть приобнял, понимая, что для Лизиных «неподружек» это будет хорошим маркером на тему, что отношение к ней нужно менять.
— Я всю ночь не спала, — прошептала Лиза.
— Почему? — Вадим наклонился к её лицу.
От Лизы тонко пахло жвачкой и йогуртом. Домашний такой запах.
— Я боялась, что мне приснится… Ну эта… Ну… — Лиза помотала головой, словно сама не верила в свою трусость. — Личинка эта…
Вадим слушал, но не особо вникал, ведь Лиза почти шептала ему в ухо:
— Толстяк… Ну, ты помнишь? Он не смешной был, а страшный. И вы прибежали такие испуганные. Вадим?
Вадим только улыбался в ответ.
Он думал про то, что дыхание у Лизы тёплое и щекотное. Сама она тоненькая, мягкая. Просто чудо какое-то.
Выхватив из потока своё имя, он вскинулся:
— М-м?
— А что вы там видели, за гаражами?
— Да ничего не видели, — пожал плечами Вадим. — Только…
Он помедлил, посмотрел на Лизу. Сейчас уже не надо было возвращаться домой по тёмному городу, и он решился:
— Страшно там было. Мужик этот упал возле гаража и… Словно волна страха от него пошла. Вот представь, да? Вроде темно было, и… Аж полыхнуло по глазам страхом. Как вспышка! Но не свет, а страх. — Он усмехнулся, вспомнив, как они с Ильёй тащили Мирона, потерявшего от страха способность перебирать ногами. — Ну мы и дали оттуда дёру! Ты бы видела, как мы по пустырю скакали по ямам!
— Вадим… — Лиза не улыбалась: усмешка Вадима её не развеселила ни капельки. — А вдруг это она так превратилась? Личинка? Может так быть? Вдруг она стала вторженцем?
Вадим задумался:
— Да… Шут её знает. Может, наоборот сдохла. Или… Может, она убила этого мужика?
Лиза поёжилась.
— А давай в центр позвоним? — попросила она.
— Ну так мы же и так идём туда после шестого урока, — успокоил Вадим. — Все вместе. Да и не факт, что это была личинка. У деда я серую видел. — Он задумался, почесал щёку.
Зазвенел звонок, и Вадим быстро коснулся губами волос Лизы.
Что он думал там, в темноте, возле гаражей? Что личинка слопала этого толстого? Что подыхала, и это агония?
А похоже ли было её «подыхание» на то, что он сотворил с дедом? А если Лиза права, и личинка как раз просыпалась, полыхая вот этим самым страхом?
— Я пойду. — Лиза высвободилась из его не очень умелых объятий.
— Блин, — спохватился Вадим. — Я тебе самое смешное не рассказал, про англичанку!
— Ладно, — улыбнулась Лиза. — После школы, да?
— После школы!
Лиза села за парту, вошла учительница литературы, а Вадим всё стоял в дверях.
Потом спохватился и рысью понёсся в другую рекреацию. Ничего, это опоздание — не считается, сейчас ещё со столовой повалят!
Мирону здорово повезло. Уроков у него намечалось, как у Вадима с Ильёй и Лизой, шесть, словно и не суббота, и не предпоследняя неделя перед каникулами… И вдруг физру отменили!
Было шесть, а стало пять. Пять же — всяко лучше шести, верно?
Мирон радостно оповестил об этом ВКонтакте Вадима, Илью и Лизу.
Лиза ему слегка позавидовала, а Илья даже и не слегка. Только Вадим не обрадовался, а написал, чтобы Мирон ждал остальных, потому что сразу после шестого все валят в центр.
Центр Мирона напрягал. Нагонял мыслей о вчерашней охоте на личинку. Страшненьких таких мыслей.
Он потряс головой, чтобы переключиться со вчера на сегодня. Проблемы всё равно никуда не денутся. Вчера от них было ой, как страшно, а потому сегодня надо было спешить радоваться жизни.
Сияя, как начищенная пробка от пива, Мирон вышел на тёплое майское солнышко, потоптался, размышляя, куда пойти — обивать порог Вадимовой «шкалки» или побродить полчасика по окрестностям, скупив побольше скидочных шоколадных батончиков?
Обе идеи грели его примерно одинаково: сидя у 20-й классно будет троллить Вадима ВКонтакте на тему, какая на улице красота: птички поют и собачки гадят. А если побродить — тоже плюс — никто не узнает, сколько шоколада он слопал опять «в одно рыло».
Подумав, Мирон решился на компромисс — купить три батончика по семнадцать рублей и, треская их, не спеша ползти к 20-й школе.
Он перешёл через дорогу, запилил в магазин «Ярче», где продавали самые дешёвые шоколадки, потолкался с другой школотой в очереди в кассу — не ему одному пришла в голову сладкая идея потратить здесь деньги, данные родителями на здоровое школьное питание.
Едва расплатившись, он тут же разодрал батончик с кокосом (больше всего Мирон любил что-нибудь а-ля «Баунти»), и, жуя, вывалился за дверь.
Слепящее солнышко, поворот за магазинчик в довольно унылого вида двор и…
— Молчать, падла!
Мирон едва успел пискнуть, сдавленный двумя здоровенными мужиками.
Один из них был совсем молодой, ражий, похожий на десантника, замаскированного под работягу — от десантника были широченные плечи и клещеватые ручищи, от работяги — заляпанные краской штаны и пыльная куртка. Вторым был толстый мужик лет сорока. С пузом, но ещё подвижный и здорово злой.
— Похож! — расплылся в недоброй улыбке молодой. — Я ж говорил — похож!
— Где Илья? — дохнул перегаром старший.
Мирон выпучил глаза и крепко закрыл рот. Его мама учила с незнакомыми дядьками не разговаривать.
Старший сгрёб его за грудки, тряхнул:
— Я тебя удавлю щас! Где Илья, ушлёпок? — Встряхивание. — Кто ещё вчера с тобой был? У гаражей?
Мирон ощутил, как холодный ужас жгутом сворачивается у него в животе.
В первый миг он подумал, было, что это Илья угодил в какие-то местные криминальные разборки, но… эта багровеющая рожа, это толстое пузо… толстая барсетка на поясе!
Это был тот самый мужик, что напугал его вчера за гаражами чуть не до обморока. Та самая мразь из ТЦ «Весна» с личинкой в башке!
Мужик смотрел на Мирона и понимал: пацан тоже его узнал.
— Чё, допрыгался? — спросил молодой.
Но Мирон его не услышал. В ушах у него звенело, на виски давило.
Страх был такой же, как и вчера — лишающий подвижности, воли. Но Мирону он уже был знаком, и вполне себе помнилось, как он справился с ним вчера. Вадим и Илья — они его вытащили. Не бросили. Значит, и он может. Они — одна команда. Друзья…
Мирон до скрипа сжал кривоватые зубы.
— Где твои приятели, а?
Его опять встряхнули, как щенка. Страшно.
«Какие они тебе приятели, ушлёпок? Они же тебя презирают. Ты же урод зубастый, доходяга», — шептало в голове.
— Где они?
«Сам ты ушлёпок, — подумал Мирон. — Это у тебя нет друзей, а у меня — есть!»
И тут в его голову пришла простая и понятная мысль: он выгнулся, скривился, закатил глаза и задёргался, изображая припадок.