Прыгай! не смутит его ни адвокат Гркович, который предложит не прыгать сейчас, на пике всеобщего триумфа!
Сердце представителя вновь заколотится как безумное. И не даст ему покоя безумное сердце. Где-то на трети пути от своего пикапа он обгонит любезного господина, как раз в тот момент, когда тот протянет руку, чтобы толкнуть дверь под высоким козырьком, и представитель успеет с другим аппаратом в руках вскочить в дом прежде чем дверь самозакроется, и побежит по ступеням, и не помешает ему слабо освещенный узкий пролет (представитель будет отталкиваться то от стен, то от перил), ни глухой стук за какими-то дверями во время погружения в полный мрак, ни спотыкание на первой же перекладине стремянки, и он поднимется на крышу.
Позвольте злоупотребить вниманием собравшейся публики, чтобы устранить всяческие сомнения в надежности аппаратов новой линии, встанет представитель у самого парапета на плоской крыше рядом с Владицей Перцем. На ППА будет колыхаться привязанная веревочкой инструкция, что послужит указанием на экстремальные условия, в которых будет использован аппарат. Представитель злоупотребит и Владицей, всучив ему ППА. И распахнет руки представитель, поставит сначала одну, а потом и другую ногу на ограждающую крышу стеночку. И обрызгает их (ноги) чем-то из желтой жестянки, которую предварительно взболтает, ясное дело, переглянутся между собой активисты (актерская секция), это для него не премьера. И вспыхивает зажигалка в руке представителя, протянутой к месяцу. А Владице Перцу остается только прочитать руководство по использованию аппарата, и задействовать его, как только начнется процесс оксидации, то есть горения представителя. И не станет Владица сачковать. Только в последний раз глянет на канал. И когтем вытащит предохранитель, и направит шланг, и нажмет на ручку, как только чиркнет зажигалка. И запьют горькую после очередного отказа многие участники производственного процесса на новой линии противопожарных аппаратов с экологическим наполнением.
Кстати, представителя легко могли наблюдать снизу (а в каких местах крыши он только не попрыгает) по лижущим его языкам пламени (Боби прекратит попыхивать сигаретой и слезет с капота), и по этим же признакам станет ясно, что он опять разве руками, экстремальные условия сыграют свою роль. И помчится этот веселый огонек (время от времени пожарники, пользуясь вызванным им эффектом, смогут рассмотреть бегающего несчастного) опять к низенькой ограде крыши, где все и началось, в объятия к Владице Перцу. Тот попытается отразить его намерения, выставив навстречу аппарат. И тут лучше всего станет ясно, что значит быстрота бега, и Владица закружится, словно на картине симультанистов, в синхронном хороводе, протягивая навстречу шланг и безрезультатно дергая ППА за ручку. И снизу будет возможным непосредственно следить багодаря весеым огонькам за его прыжками.
Осторожней, люк! Люк! (выход с лестницы на крышу), не сумела жена удержать мужа рядышком на складном трехногом стульчике.
Э-э-э-э-э.
Душа моя, из-за всей сегодняшней беготни не успела тебе пораньше написать. Вот я и в могиле, но, как ни странно, ощущения совсем неплохие. И связи, как ты сама видишь, работают. Я даже проголодалась. Повсюду разливается аромат паприкаша. Я, конечно, здесь в качестве стороннего соглядатая, но пространство, строго говоря, жилое. Так его владелец и устроил (особенно мне нравится большая стеклянная витрина с коллекцией машинок, выстроенных в выставочном порядке на окружной дороге, со светофорами и предупреждающими знаками, во главе, как ты догадываешься, с красным «мини мори-сом», модель 1971 года, как и на календаре 1972 года) тридцать лет тому назад, когда только начал зашибать за границей фантастические бабки, не дождавшись, когда въедет в этот дом живым. Но поселится мертвым! (Да, да, поселится! Загнулся баран герр Живкович, владелец могилы. Теперь и ты, наверное, догадываешься, что и мы загнулись!) Его сюда доставят в течение завтрашнего дня, и положат его там, где и следует, чтобы почил в мире у себя, чего он только и желал все последние пять лет, вот в этом и была загвоздка! Посетил нас адвокат Гркович, ты эту птицу хорошо знаешь (с органами безопасности он уже договорился о мерах по обеспечению завтрашней процессии), два часа тому назад в фирме, я только что оттуда – ликовал, свежевыкрашенный (а ведь сколько раз отговаривал нас от этого местечка, но не виноват он, профессия у него такая, что не может одновременно угодить и людям, и богу, каждый раз повторял он и предупреждал, чтобы мы шуток не шутили). Вот и адвокат Гркович внизу, слышу, как он раскаркался перед прессой на заданную тему.
На фиг мне эти пирушки с офицерами. Эх, не могу не думать о том, что еще бы немного, и эта могила стала бы свободным пятном. А так – адвокат выиграл спор. Так и вижу газетные заголовки!
ДОГОВОР, ДОСТОЙНЫЙ ВАМПИРОВ
По информации, поступившей из адвокатской конторы Грковича и подтвержденной в кругах, близких к отцам города, после контроверзного переноса швабского кладбища, состоявшегося пять лет тому назад, о чем мы почти что забыли, в одно из двух практически подлежащих сносу взаимосвязанных периферийных зданий (одно из них с весьма необычными жильцами), превращаемых в специфический комплекс (после предварительных, как подчеркнул адвокат Гркович, консультаций с экспертами по административно-правовым вопросам), который базируется на идее привлечения иностранного капитала и расширения базы туристических услуг. Секретный договор, заключенный пять лет тому назад между Городом и господином Живковичем, королем автодилеров, покровителем (назовем его так из-за неимения более точного определения), которого представлял адвокат Гркович, вчера вступил в силу! Тем самым исполнена и секретная статья: господин Живкович преставился в назначенный период, за семь дней до истечения срока (в противном случае, если бы он не преставился в обусловленный договаривающимися сторонами срок, в чем была заинтересована наша армия и еще некоторые лица, договор считался бы ничтожным), и тем самым господин Живкович получил право на эксклюзивное вечное упокоение. В результате были выполнены все условия для того, чтобы и второе из практически подлежащих сносу периферийных зданий получило необычного обитателя! Подписано и согласие домового комитета (в смысле перцепции[26] коллектива жильцов как большой семьи), представленное нам адвокатом Грковичем, в котором они не возражают против коэкзистенции[27] с таким жильцом, с напоминанием, что на согласие домового комитета сам по себе оказал чересчур высокий козырек, оказавшийся, словно перст судьбы, на уровне квартиры номер пять. Посмотрим, к чему все это приведет, а об окончательном результате мы своевременно вас проинформируем.
Перст судьбы, можешь себе представить.
Теперь ты приблизительно понимаешь, что тут со мной будет. Ты знаешь, Кто дал мне знать, что его наклонность ко мне носит серьезный характер, он послал мне новый мейл. (Надеюсь, что Аспида не лазает по его почте, это никуда не годится). Кто знает, когда я попаду домой. Если Миленко спросит, скажи ему, что мы весь день занимались шопингом. Так оно в жизни бывает. Передай, пожалуйста, этим из «Демолирен групп», чтобы убрали парня с бульдозером, пусть едет домой. Кто и зачем вообще прислал его? Мы провалились, да! Я пошла в душ.
Бойлер не работает. Приняла холодный душ. Полотенца нет. Теперь мой кривляка. Адвокат Гркович внизу закончил. Свет не зажигаю. Снаружи легкие ноты. Оттягиваюсь в полумраке, обсыхаю на диване, сон меня морит. Бездушно мотаюсь в живой сутолоке по полигону из лестниц и узких коридоров под сияющей золотом цифрой 5. В какой-то я красной ракушке с как бы крылышками за спиной, в руках у меня руль, который меня не слушается. В ушах у меня звенит от воя чьей-то сирены, требующей, чтобы я не перекрывала движение. Кто-то толкает меня палкой в лопатку, чтобы я не тормозила движение. Толкутся рыночные тележки вверх-вниз, беспардонно всех давят. Есть и регулировщик. Правда, он больше увлечен короткими и рубящими косыми ударами карате (узнаю в этих механических движениях, прости господи, первичную обмотку со схемы высоковольтного индуктора Миленко-Румкорфа), и больше машет своими ножками, чем регулирует движение. Но цепная реакция случилась, потому что весь полигон неожиданно исчез во мраке. От сияющей золотом цифры 5 остался только кривой полумесяц, но и этого хватило, чтобы увидеть летящие во все стороны перья. Завывает сигнализация. Она виновата! Нет, я сама стала жертвой! Не могу пошевелиться. Пора спасать меня. Э-э-э-э. Под кривым полумесяцем мой спаситель с ногами, растущими прямо из груди, пытается добраться до места, с которого я взываю о помощи, в спешке пытается скакать через две ступеньки. Ничего у него не получается. Его это удивляет, и он сначала принимается ощупывать предательское тело, и из кармана, который у него прямо под соском, вытаскивает портновский метр, чтобы измерить здесь что-то, но от метра и следа нет, потому что следа у метра быть и не могло, поскольку тело и все, что на нем, принадлежит доктору Сантовацу, который предпочитал держать в карманах и ловко перекладывать диснеевские игрушки (однажды, не знаю, рассказывала ли я тебе, у него на приеме из кармана выпал Гуфи, но я сделала вид, что не заметила, и продолжила спокойно лежать).
Э-э-э-э. Сирена заглушает стук в дверь. Наконец-то. Костер на заднем дворе вроде бы снова разгорелся. Я встаю с дивана. Свет не зажигаю. Э-э-э-э. Ощупываю все вокруг себя, как слепая. Звякнула витрина с машинками. Подхожу к дверям. Открываю. Не помню, запирала ли я их. Теряю сознание. Прихожу в себя. Я опять на диване. Страшно болит затылок. Опа! Я связана! Не могу пошевелить ни рукой, ни ногой. Под тихое стенание затягивается последний узел на моих запястьях. И рот мой заткнут какой-то тряпкой. Опа! И раздета я донага. Надо проверить, дышу ли я. На глазах повязка, достаточно тонкая, и сквозь нее я могу рассмотреть луч маленького фон