—Я должен исполнить одно обещание,— сказал он.
—Какое?— удивился Франсуа.
—Я обещал Дампьеру устроить разговор с твоей сестрой. Он влюблен в нее…
—Но разве Сюзанна готова ответить ему взаимностью?— не своим голосом произнес молодой человек.
—Не думаю…
Не заметив внезапного волнения юноши, генерал оставил Франсуа. Господин Горме не смог сразу же подойти к Сюзанне, потому что в ту минуту девушка была занята беседой со своими знакомыми. Франсуа, взглядом следивший за отцом, заметил это и быстрым шагом направился к сестре.
—Сюзанна,— обратился он к девушке, которая уже стояла одна,— мне надо поговорить с тобой.
—В чем дело?— забеспокоилась она, почувствовав тревогу брата.— Ты как будто чем-то озабочен.
Было заметно, что юноша колебался, но это длилось недолго.
—У меня есть к тебе очень важная просьба.
—Что случилось? Ты пугаешь меня!
—Напрасно ты пугаешься,— возразил он, стараясь выдавить улыбку.— Это всего лишь мой каприз. Просто сейчас тебя позовет отец и…
—Отец?
—Да, и скажет тебе, милая Сюзанна, что Дампьер любит тебя. Отец попросит тебя поговорить с судебным следователем наедине.
—Но этот разговор ни к чему не приведет.
—Потому что ты не любишь Дампьера, так ведь?
—Да, я не люблю его. И отцу, от которого я ничего не скрываю, это должно быть известно.
—Он это знает, но хочет, чтобы ты сама объяснилась с Дампьером и лишила его надежды.
—Я так и сделаю.
Франсуа снова замялся, но потом очень тихо произнес:
—Нет, не нужно… Об этом-то я и хотел тебя попросить… Это и есть мой каприз.
Сюзанна пристально посмотрела на брата, пытаясь проникнуть в его мысли и понять смысл необычной просьбы. Выдержав этот взгляд, Франсуа проговорил:
—Так надо.
—А если я не соглашусь?
—Ты не можешь поступить так жестоко, ведь я прошу тебя.
—У тебя должна быть на это веская причина.
—И она есть.
—В таком случае я имею право ее знать.
—Конечно, имеешь, но не теперь… Дай мне немного времени на раздумья…
—Разве ты не доверяешь мне?
—Не настаивай, Сюзанна,— продолжал увещевать молодой человек, обеспокоенный нерешительностью сестры.— Просто сделай так, как я прошу…
—Но что, если я люблю другого?
—Кого же?
—Разве я не могу кого-нибудь полюбить?
—Это было бы большим несчастьем.
—Нет, если отец одобрит мой выбор…
—Это обернется большим несчастьем, повторяю тебе,— резко перебил девушку Франсуа,— потому что тебе, к сожалению, придется забыть этого человека…
—Я не понимаю тебя.
—Я не могу сейчас объяснить тебе всего. Дампьер скоро придет. Он человек честный и не скажет тебе ничего такого, чего не стоило бы слушать. Он любит тебя, так дай же ему надежду.
—Исполнить твою просьбу значит совершить чудовищную жестокость. Извини, Франсуа, но я не могу этого сделать.
—Послушай,— не унимался юноша,— вон идет отец, и я вынужден тебя оставить. Но помни: никому ни слова о нашем разговоре!
—Это я тебе обещаю.
—Когда ты останешься с судебным следователем наедине, подумай о том, что я тебе сказал. Подумай о том, что, вытягивая из меня объяснение, ты вынуждаешь меня посеять страх в твоей душе. Дело касается чести нашего отца и твоей чести, милая Сюзанна… Речь идет и о моей жизни,— прибавил он тихо, когда генерал был уже совсем близко.
—Что это с тобой?— добродушно поинтересовался господин Горме, заметив, что Сюзанна вся трепещет.— И что это Франсуа так быстро убежал?
Девушка, набравшись мужества, ответила:
—Он меня отчитывал.
—Позвольте поинтересоваться, мадемуазель, за что же? Или вы совершили какой-нибудь серьезный проступок?
—Да,— проговорила она с улыбкой, меж тем как ее растерзанное сердце билось так сильно, что корсаж вздымался.
—Могу я узнать, в чем же он заключался, и должен ли я рассердиться?
—Франсуа упрекал меня за то, что меня слишком долго не было в гостиной, и советовал лучше исполнять обязанности хозяйки дома.
Девушка взяла отца под руку, и они молча прошлись по комнате. К счастью, старик, занятый мыслями о предстоящем разговоре, не приметил бледности Сюзанны. Решившись наконец, он сообщил дочери о том, что читателям уже известно,— о чувствах Дампьера и о том, что произошло между ним и судебным следователем. Когда генерал закончил свою речь, Сюзанна сказала:
—Что ж, мое уважение к господину Дампьеру столь велико, что я не боюсь вступить с ним в такие щекотливые объяснения.
Как раз в эту минуту к ним подошел судебный следователь, уже давно разыскивавший их. Между ним и Сюзанной возникло некоторое замешательство, но девушка совладала с собой первая и уверенно начала разговор:
—Папа предупредил меня обо всем, месье Дампьер. Я намерена ответить вам с той откровенностью, которой заслуживает ваше предложение.
Генерал оставил их одних в углу гостиной. Все танцевали, и лишь изредка кто-нибудь, проходя мимо, бросал на них равнодушный взгляд.
Дампьер помнил слова генерала. Молодой человек ждал объяснения, от которого могло разорваться его сердце, и теперь, увидев так близко восхитительное лицо Сюзанны, ее голубые глаза, кротко смотревшие на него, он почувствовал сумасбродное желание убежать. Дампьер предпочел бы не видеть ее никогда, чем услышать от нее беспощадное: «Я вас не люблю». В то же время он понимал всю важность этой минуты и не мог не заметить всей прелести, нежности, благородства этой хорошенькой девушки, которая будто опасалась опечалить его и привести в отчаяние.
Молчание, длившееся несколько секунд, не казалось тягостным, однако волнение Сюзанны и Дампьера было очевидным, и их сердца учащенно бились. Но, если бы эта пауза затянулась, она вызвала бы неловкость. Дампьер поспешил заговорить:
—Мое положение очень непростое. Генерал, должно быть, сообщил вам о предложении, которое я намерен сделать. Я ищу вашей руки и чести дать вам мое имя…
—Да, папа сказал мне об этом, месье Дампьер…
—Генерал не подарил мне никакой надежды, предупредив о том, что я, может быть, заслужил ваше уважение, но никак не чувство более горячее. Ваш отец хотел избавить меня от жестоких страданий и поспособствовал нашему объяснению.
—Простите ему это. Он говорил с вами резко, но чистосердечно, как и подобает военным. Если вы желаете, я выскажусь откровенно…
—Говорите…
—До сих пор я никого не любила,— продолжала Сюзанна с нерешительностью в голосе.— Я даже не думала, что когда-нибудь испытаю это чувство… Что кто-нибудь, кроме моего отца или брата, будет любить меня. Я была так легкомысленна и беспечна, что не приметила чувства, которое внушила вам…
Тут она остановилась и побледнела: последние слова брата все еще звучали в ее ушах.
—Если вы меня любите, месье Дампьер,— сказала она, краснея и боясь уязвить мужское сердце,— то, может быть, простите, если мои слова вас огорчили…
—Следует ли мне отказаться от всякой надежды? Теперь, когда вам известны мои намерения, должен ли я продолжать искать вашего присутствия в тех домах, где мы можем встречаться? Или, напротив, мне стоит избегать вас?
—Зачем же?
—Затем, что мое присутствие может стать если не тягостным для вас, то по крайней мере обременительным…
—Нет, не изменяйте ваших привычек.
—Это надежда?
—По крайней мере не отказ,— произнесла она, силясь улыбнуться.
На этом их разговор закончился, и Сюзанна, печальная и задумчивая, покинула следователя, желая теперь выслушать объяснения брата. Случай скоро представился. После вальса она подошла к Франсуа и взяла его под руку. Молодой человек замешкался. Казалось, теперь он желал избежать разговора с сестрой.
—Я говорила с Дампьером,— сказала девушка.
—Ну и что же?
—Он признался, что любит меня.
—Что ты ему ответила?
—Что я не люблю никого, но позволяю ему надеяться. Ты ведь этого хотел?
—Да.
—Теперь я имею право узнать причину.
—Я тебе уже сказал.
—Нет, мне этого недостаточно. Ты дал мне понять, что дело касается твоей жизни и чести нашей семьи.
—Это правда.
—Я слушаю тебя, Франсуа. Говори!
—Нет, не сейчас. Не приставай ко мне с вопросами. Здесь, в присутствии гостей, которые на нас смотрят, которые нас слушают, разве я могу делать такие признания?
—Иди в свой кабинет, я тоже приду туда.
—Прояви хоть немного терпения.
—Не хочу.
—Но что, если это не моя тайна? Что, если я не могу открыть ее тебе?
—Стало быть, то, чего ты не смеешь мне сказать, настолько ужасно?
—Да.
—Ты отказываешь мне?
—Прошу тебя, Сюзанна, не настаивай.
—Тогда я обо всем расскажу отцу. Он должен знать, что я ответила Дампьеру.
—Рассказать обо всем отцу значит принудить его к расспросам!
—То, что ты не хочешь сказать мне, ты скажешь ему.
—Это убьет его.
Разговор брата и сестры происходил шепотом. Реплики были коротки и отрывисты. Волнение сжимало их сердца, взгляды, словно опасаясь встретиться, не пересекались. Они были очень бледны, особенно Франсуа. На лице Сюзанны, обычно таком кротком, теперь читалось раздражение.
—Я хочу знать правду,— резко заявила она.— Ты должен решиться открыть ее мне, как бы она ни была ужасна.
—Хорошо, пойдем со мной.
Франсуа и Сюзанна незаметно скрылись. Когда они вошли в кабинет, молодой человек прислушался, не идет ли кто за ними, и запер дверь на ключ.
—Сколько предосторожностей!— заметила Сюзанна, безуспешно пряча страх за улыбкой.
—Они действительно необходимы,— сказал Франсуа, опустившись в кресло и обхватив голову руками.— Извини меня за то, что я тебе скажу, сестра, потому что мои слова разобьют твою жизнь. Прости мне и то, что я оскорблю твой слух подробностями, которых тебе не следовало бы знать, но рок вынуждает меня сообщить тебе все.
Вдруг слезы выступили на его глазах, и судорожные рыдания вырвались из груди.
—Боже мой, что случилось?— спросила Сюзанна, с нежностью сжимая руку брата.