сутки наблюдали за укропами. А те безмятежно бродили по широкинской улице, среди кладбищенских могил, даже по шоссе, проходящему в ста метрах от ополченцев, прогуливались. Заглядывали в брошенный «Москвич», прикидывая, что бы с него скурочить себе в хозяйство, и не подозревали, что через оптику на них внимательно смотрит снайпер.
Так что сегодняшние неудобства были ого даже какими комфортными! Дела ладились без команд, каждый занялся каким-либо полезным делом. Водитель Боцман притащил ящик с инструментами и различным полезным барахлом. Достал два патрона с уже вкрученными лампочками и кусками проводов и принялся прикручивать их к «козьим рожкам». Кто-то таскал из грузовика рюкзаки и ящики, кто-то из кучи различного имущества, сваленного в соседней комнате, вытаскивал какие-то фанерные стенды с наклеенными на них плакатами и заделывал ими дыры в окнах. Сапёр Али, потыкав в розетки зарядкой для мобильника и выяснив, что электричества нет ни в розетках, ни в прикрученных Боцманом под потолком лампах, полез в распределительный щит в коридоре. Тихо бурча и ругая почему-то всё начальство до комбата включительно, он недолго там поколдовал, а потом отрезал кусок провода из своих, взрывоопасных запасов, и сунул его одним концом в ближайшую розетку, а вторым куда-то в щиток. Тихой мышкой пискнула зарядка, засветилась под потолком одна лампа, и матюгнулся в адрес второй Боцман. И уже через минуту в литровой кружке, чёрной от копоти снаружи и коричневой внутри, зашипел в воде маленький кипятильник. Рядом, свесив набок хвостики чайных пакетов, выстроился в ожидании кипятка взвод кружек поменьше. А на стене, над «чайным» местом, повис написанный Сомом на оторванном от коробки куске картона график ночного дежурства. Солдатский быт налаживался.
Двойка, Овал и, конечно же, Муля, пошли к местным. Поговорить за жизнь и узнать обстановку. Остальные принялись мостить себе спальные места. В коридоре были сложены разобранные кровати и матрасы в куче. С кроватями решили не заморачиваться, а просто укладывали на пол кроватную сетку, на неё бросали матрас, а сверху уже свой каремат. Игорь выбрал себе место под длинным столом, словно полка тянущимся вдоль стены. Стол был добротный, с окантовкой из металлического уголка и трубами-подпорками. На него удобно легли СВДэшка, разгрузка и всякая мелочь, да и спать под таким столом спокойнее – он послужит дополнительной защитой от падающих обломков в случае артобстрела.
Дежурили парами по полтора часа и только ночью. Игорь дежурил с Русом с десяти вечера до половины двенадцатого, с двадцати двух до двадцати трёх тридцати, если выражаться по военному.
– Ну, шо тут? – поправляя тяжело оттягивающую вниз ремень кобуру с ПМ[21] Игорь подошёл к сменяемым Доку и Муле, сидящим у окна в коридоре. – Док, оставь свой трахтомат, а то от моей плётки[22] ночью толку никакого.
– Возьми. Патрон в патроннике, – Док слегка подвинул лежащий рядом с ним на подоконнике автомат и затянулся сигаретой.
– Всё спокойно. Местные дежурят внизу, возле дверей. Мы пару раз обходы делали и тут сидим. В окно хорошо всё просматривается, – Муля выдохнул облачко то ли пара, то ли сигаретного дыма.
Игорь подошёл к окну. Внизу поблескивал лёгким инеем брезент «Урала». Через улицу, чуть справа, была какая-то стройка. Прожектор ярко освещал недостроенное здание, в котором, однако, светилась парочка окон на третьем этаже, башенный кран и крышу вагончика за металлическим забором. А напротив стояло одноэтажное здание с вывеской «СТО. Шиномонтаж». Возле него приткнулись две легковушки. У открытого багажника одной из них о чём-то разговаривали двое мужчин. Вдалеке глухо бахнул взрыв и почти сразу же посыпалась автоматная трескотня. «Километра два, похоже, – подумал Игорь, беря в руки автомат и машинально чуть-чуть оттянув затвор, взглянул на медно блеснувший бок патрона, вернул затвор на место. – Интересно, где это стреляют?» Бабахнуло ещё несколько разрывов, трескотня пошла гуще и разнообразнее, к автоматам присоединился пулемёт, потом, похоже, и «Утёс»[23].
Мужики возле машин на войнушку и ухом не повели, продолжая общаться о своём. Ярким, светящимся прямоугольником открылась дверь, на её фоне встала женская фигурка. Фигурка о чём-то спросила мужчин, один из них коротко ответил, на секунду повернувшись к ней. Девушка протянула руку куда-то к стене, прямоугольник погас, а девушка, став лицом к двери, принялась замыкать её. Потом присоединилась к мужскому разговору. И всё это под звуки канонады. Заработай сейчас кран на стройке или опустись на соседнее дерево стая грачей, они бы уделили им внимания больше, чем этой стрельбе.
– Ну, чё тут у нас? – подошёл к ним Рус, поправляя ремень автомата на плече и прихлёбывая чай из кружки.
– Чё, чё… через плечо! – Док затушил бычок в жестянке из-под паштета и резко встал. – Вам, шо, каждому по отдельности рассказывать? Пошли, Муля.
– На посту не спать, – важно бросил напоследок Муля.
– Чего они, Одесса? – Рус уселся на место Мули, поставил кружку с чаем на подоконник и прикурил сигарету.
– А… Не обращай внимания. – Игорь взял его кружку и, сделав пару глотков, поставил её на место. – Всё нормально.
Тройка у СТО, попрощавшись, рассаживалась по машинам, чтобы наконец-то разъехаться по домам. Игорь, взяв автомат в руки, прошёл в другую комнату, пустую и выходящую окнами на противоположную сторону. Там были видны гаражи, две жилые двухэтажки, два длинных сарая с дюжиной дверей в каждом. Одно окно в двухэтажке мерцало голубым, телевизорным светом, ещё пара окон светилась обычным. На балконе краснел сигаретный огонёк. Обычный донбасский городок. Игорь вырос в таком же шахтёрском посёлке, бегал пацаном в такой же сарайчик за углём, потому что поддерживать огонь в печке было его обязанностью. Здесь, похоже, давно уже на газ перешли, но сарайчики остались. Проехало за угол такси. Стрельба за окном прекратилась резко, как будто её выключили.
А минут через сорок приехал ещё один грузовик, на этот раз КамАЗ, привёз АГС, троих гранатомётчиков с Греком во главе и зам командира роты майора Ронина. Грек был местным, улыбчивым, круглолицым и молодым. Правильно поставленной речью походил на студента-ботаника, а воевал с четырнадцатого года. Высоченный же Ронин всем своим обликом походил на сотника из войска Чингисхана. Даже броник, кевларовая каска и берцы смотрелись на нём как доспехи кочевника. Зато его умению материться мог бы позавидовать любой русский, да и не только русский, боцман или сапожник. Он совсем недавно, недельки две назад, добровольцем приехал из родной Бурятии, бросив там работу и семью. Коридор наполнился грохотом ботинок, лязгом железа и жизнерадостными криками.
В спальном мешке, да ещё с головой накрывшись поверх спальника плащ-палаткой, было тепло и уютно. Громкие рулады Боцмана, храпевшего в полуметре рядом, мешали спать гораздо меньше, чем давящий в бедро фонарик, забытый в кармане горки[24]. Ночью, сквозь сон Игорь слышал, как дежурные будили очередную смену, как те, кряхтя, возились, одеваясь-обуваясь, бряцали оружием. Но это не мешало спать, наоборот – только добавляло сладости в сон. Приятно было снова погружаться в объятия Морфея с мыслью, что тебе-то вставать не надо.
Сейчас народу возилось больше. Ходили по комнате, громко цепляясь берцами за кроватные сетки, звенели кружками, вполголоса бубнили что-то. Игорь нехотя, в полудрёме, вынул руку из уютного мирка, взял лежащий рядом телефон, посмотрел на время.
«Шесть сорок семь, – подумал Игорь и заткнул мобилку обратно, к ПМ, – можно ещё поспать немного».
«Фигушки! – громко заявил о себе мочевой пузырь. – Подъём!»
Упрямился Игорь минут пять, но с этим «начальником» спорить себе дороже, поэтому пришлось вылезать из дремотного уюта в прохладную реальность.
Просыпались и вставали без команды. У Двойки в группе вообще очень многое проходило без команд, вроде как само собой. Игорь, четыре месяца назад попавший в этот отряд, вначале удивлялся про себя этому феномену. Зайдёт Двойка в кубрик, бросит, ни к кому не обращаясь: «Надо бэка погрузить на машину». И всё… А минуты через три, бурча и матеря командование, из-за которого бардак и солдату приходится работать, бойцы из кубрика потянутся к оружейному складу.
Вот и сейчас кто-то ещё спал, кто-то выбирался из кокона, кряхтя, позёвывая и окидывая обстановку мутным, словно у зомби взглядом. Леон бодрячком возился в «кухонном уголке», заливая кипятком чай в кружке и дербаня тёмно-зелёный картон сухпая с надписью «Военторг». Двойка пил кофе вприкуску с сигаретным дымом и, щурясь, рассматривал карту и распечатанный спутниковый снимок местности. Вскоре к нему присоединился и Ронин.
Игорь и себе взял коробку сухпая. Вскрыв упаковку, он привычно рассортировал содержимое по классам. Первым делом выудил и переправил в карман плитку шоколада. Этот ингредиент сухпая имел свойство исчезать быстрым и самым таинственным образом, поэтому требовал особого внимания. Следом за шоколадом последовали жвачка, упакованная, словно таблетки в пластинке, ветроустойчивые спички, и две розоватые пачки «Адаптовита»[25]. Игорь оценил этот напиток ещё на снайперских курсах. Причём он хорош был как в «мокром» виде, разбавленный кипятком или холодной водой, так и в сухом, просто высыпанный в рот. Два пакетика чая и сахар нашли своё место в кружке, в ожидании кипятка. Квадратная упаковка «шпика солёного», как последняя в шкале ценностей, отправилась в страну бесполезных вещей – в коробок, в котором перемешались шпик и галеты. А вот маленькая цилиндрическая жестянка с плавленым сыром, пакетик повидла, «каша рисовая с говядиной» и яблочное пюре были сложены в аккуратную кучку. Это и будет завтраком. Всё остальное осталось в тёмно-зелёном картонном чреве на потом. Залив кружку кипятком и поставив кашу греться на маленькую жестяную горелку с сухим горючим, Игорь подошёл к небольшой толпе, успевшей обступить стол с картами.