— Послушайте, сейчас уже первый час. Может, обсудим это за ленчем? «У Клайда» хотя бы — это как раз через дорогу.
— Никакого «Клайда», — набычилась Тесс, в точности как упрямый ребенок, мотающий головой только ради удовольствия потрепать кому-то нервы. — Умирать буду — не прощу им, какую дрянь они назвали «Полуденное наслаждение»! Просто вареная тряпка.
— Ладно, тогда поехали в Кларксвилль.
— В Кларксвилль? А что там такое, очередная забегаловка под названием «Дейзи Квин»? — подозрительно скривилась Тесс. Понятно — сосиска в тесте и на закуску мороженое в стаканчике. Правда, пока она кружила по городу, она нигде не заметила ни одной закусочной с хорошо известной ей броской вывеской «Дейзи Квин».
— Вы явно отстали от жизни — состояние жителей округа Говард растет с каждым днем. В Кларксвилле теперь полным-полно шикарных заведений, есть даже потрясающий французский ресторан. Дорогой, конечно, но, поверьте, он того стоит. Поехали, я угощаю.
— Еще бы, а то как же, — фыркнула Тесс. — Учитывая, что, согласно моим данным, вы на настоящий день стоите больше двух сотен тысяч долларов.
Маленькая, но победа. Тесс молча возликовала, убедившись, что отравленная стрела попала точно в цель. Глаза Джекки Вейр сузились. Вот и славно, пусть поломает себе голову, что еще Тесс прячет в рукаве.
Кларксвилль и впрямь сильно изменился. На памяти Тесс это была чуть ли не деревня, где фермерские домики, разбросанные тут и там, почти скрывались в сени густых рощ. Теперь же посреди колоссальных ухоженных участков с шикарными бассейнами и альпийскими горками красовались огромные, роскошные особняки. Какой разительный контраст с ветхими, покосившимися домишками, из всех щелей которых проглядывала откровенная нищета! Нынешние владельцы явно лезли вон из кожи, чтобы во всем добиться совершенства. Нигде ни пятнышка в штукатурке, ни единой трещинки, но даже отсутствие таких мелочей, как брошенный возле дома велосипед или давно не стриженная изгородь, ясно давали понять, что для Тесс или ей подобных вход туда воспрещен.
— Мини-дворцы — так их называют в рекламных брошюрках, — небрежно бросила Джекки, пока они ехали на запад. — В соглашении непременно оговаривается, что общая площадь особняка должна быть не меньше десяти тысяч футов. И что построен он должен быть только из натуральных материалов.
— Да ну? А вон тот бледно-сиреневый, цвета лаванды, каменный особняк? Где там натуральные материалы?
— Не лаванды, а барвинка, если уж быть точной. Между прочим, хозяин заплатил кучу денег, чтобы ему покрасили «мерседес» в тот же цвет. Да вы присмотритесь, тут у всех так.
Вдоволь налюбовавшись видом вылизанных, чудовищно громадных особняков, Тесс ничуть бы не удивилась, если бы и ресторан, куда они направлялись, оказался очередным чудовищем, словно явившимся из чьего-нибудь ночного кошмара. Но к ее облегчению, «Труве» оказался крохотным, смахивающим на сельскую хижину домиком, который выглядел так, словно его, камень за камнем, привезли сюда откуда-нибудь из глухого сельского захолустья, скажем, Бретани. Если бы не парковка, под завязку забитая дорогими сверкающими лимузинами, он бы запросто сошел за домик не слишком зажиточного фермера.
— Мисс Жаклин, у вас зарезервирован столик? — вежливо осведомился подскочивший к ним метрдотель.
Тесс, окинув взглядом парочку клиентов в почти пустом обеденном зале, моментально приуныла, почувствовав себя едва ли не Золушкой, посмевшей явиться на бал в затрапезном платье. Одетая, как она привыкла одеваться всегда в такой жаркий день, как сегодня, — в свободную белую футболку и легкую хлопчатобумажную юбку чуть ниже колена, позволявшую обходиться без колготок, она выглядела здесь на редкость неуместно. К тому же от долгого сидения за рулем одежда безнадежно измялась.
— Нет. Но я очень надеюсь, что вам удастся отыскать для меня местечко, Мишель.
— Конечно, конечно.
Тесс уныло подумала, что же это будет за «местечко», — вероятно, такое, где их никто не увидит, где-нибудь возле самой кухни или, на худой конец, туалета. Учитывая презрительный взгляд метра, ни на что лучшее рассчитывать не приходилось. Но Мишель провел их к столику, стоявшему в эркере возле окна, из которого открывался великолепный вид на усыпанный цветами луг.
Удовлетворенная, Джекки, видимо, сочла, что сейчас самое время немного пустить пыль в глаза.
— Как я уже сказала, я часто привожу сюда клиентов.
— Если не секрет, чем все-таки вы занимаетесь?
— Даю и получаю ссуды. Это моя профессия. Начала с постройки больницы в пригороде Вашингтона, но потом оказалось, что я могу выручить гораздо больше, если брать ссуду на контрактной основе. Чтобы немного успокоить совесть, согласилась на несколько чисто благотворительных проектов… ну, там, Общество помощи бездомным и все такое, но, вообще говоря, такими вещами я занимаюсь редко. Больше всего зарабатываешь на капитальных проектах.
— И на политиках, вероятно?
— Только в самом начале. Сейчас уже нет. По мне так лучше уж заболеть чумой, чем влезть в политику.
— Это уж точно.
Джекки озадаченно глянула на нее поверх меню.
— Шутка, — объяснила Тесс.
— Понятно. — Однако губы ее даже не дрогнули.
Ну, что ж, остается утешаться тем, что Джекки — Тесс по-прежнему приходилось делать усилие над собой, чтобы вспомнить, как зовут ее собеседницу, — нисколько не утратила аппетит. Она заказала закуску, салат и жаркое. Видимо, это должно было означать, что Тесс может без малейшего смущения последовать ее примеру. У нее сразу полегчало на душе — учитывая ее обычную утреннюю греблю, за которой последовала трехмильная пробежка, было неудивительно, что она проголодалась как волк. И сейчас у нее камень с души упал, когда она увидела женщину, без малейшего стеснения уписывающую за обе щеки все, что стоит на столе. Ей-богу, иной раз так греет душу, когда кто-то с чистой совестью ест еще больше, чем ты сама! А сколько ее приятельниц просто помешались на самых разных диетах, устроив между собой нечто вроде соревнования, где победительницей выходила та, что умудрялась впихнуть в себя самое омерзительное на вкус блюдо. Да вот взять хотя бы, к примеру, ее матушку — как она только ни измывалась над собой, и все ради того, чтобы сбросить вес. А рядом с Джекки Тесс ничуть не комплексовала — да что там, ее бы нисколько не удивило, если бы та рявкнула подбежавшему официанту: «Побольше соуса!»
— Поверьте, у меня действительно есть для вас задание. И вполне законное, — подчеркнула Джекки, покончив, наконец, с заказом. — Мне нужен частный детектив. К несчастью, пару месяцев назад я здорово обожглась, вот и решила подстраховаться. Наняла одного парня, который все это время так, похоже, и не собрался оторвать от стула свою жирную задницу — просто просиживал штаны да тянул с меня деньги. Второй сразу отказался — дескать, слишком сложное дело. Вот я и решила, прежде чем нанять еще кого-то, устроить ему нечто вроде проверки, поручив какое-нибудь несложное задание. Отыскать меня в общем-то не так уж трудно, но вам наверняка пришлось проявить немалую сообразительность, чтобы отыскать мое имя в списках тех, кто менял фамилию, а потом ведь еще нужно было прогнать ее через компьютер, чтобы найти мой нынешний адрес.
— Под каким именем вы собираетесь фигурировать сейчас? — с самым невинным видом поинтересовалась Тесс, намазывая масло на еще теплую, восхитительно свежую булочку.
— История, которую я рассказала вам, — чистая правда. Сьюзан Кинг действительно забеременела еще несовершеннолетней, в результате у нее с матерью вышла жуткая ссора, из-за которой она и сбежала из дома. Вернее, мать сама заставила ее уйти. Мне горько это говорить, но она ни разу так и не сделала попытки примириться с матерью.
— А что, вам непременно нужно говорить о себе в третьем лице? — ехидно осведомилась Тесс. — Знаете, это несколько утомляет…
— Сьюзан Кинг и есть третье лицо. Не путайте ее со мной. Тем более, что она тоже умерла — как и моя мать.
— Почему вы изменили имя? Вынуждены были скрываться после того, как ваша мать вышвырнула вас за дверь?
В глазах Джекки промелькнуло раздражение. Похоже, вопросы, которые, словно дротики, метала в нее Тесс, не доставляли ей ни малейшего удовольствия. Тесс внезапно пришло в голову, что она, скорее всего, заранее проигрывала в уме эту сцену и сейчас здорово разозлилась — как режиссер, когда кто-то из актеров выходит за рамки сценария. Как она, должно быть, смеялась, сидя в своем роскошном доме в ожидании той минуты, когда Тесс поскребется в ее дверь!
— Моя мать и не думала выгонять меня из дома. Только из-за того, что я ждала ребенка?! Вздор какой! Наоборот, она приняла это довольно спокойно. Да и из-за чего поднимать шум — в конце концов, я не первая и не последняя девушка в Балтиморе, которая забеременела неизвестно от кого!
— Так, значит, вы из Балтимора! Откуда же именно? — осведомилась Тесс. Как истинная уроженка Балтимора, она до сих пор четко делила город на несколько частей.
— Из Пигтауна, — пробормотала Джекки. — Пусть будет из Пигтауна, хорошо? Как бы там ни было, мама хотела, чтобы я сохранила ребенка, пообещала, что станет сама воспитывать его, добьется дополнительного пособия на младенца, выбьет талоны на бесплатное питание и все такое. Представьте, я даже дрогнула сначала… едва не согласилась. Но, как вы знаете, я закончила среднюю школу, подумывала о том, чтобы завести собственное дело, и вдруг ясно увидела свое будущее. И тогда я сказала себе: «Ну, вот что, девочка, хватит глупить. У тебя есть шанс чего-то добиться в жизни. Но только в том случае, если ты избавишься от младенца».
Появились заказанные закуски: оладьи с грибами для Тесс и кусочки обжаренного в масле козьего сыра для Джекки.
— А кто отец ребенка? Что он думал по этому поводу?
— О… у него-то как раз не было ни малейшего желания стать отцом. По правде сказать, я и так знала, что будет дальше — сначала он примется все отрицать, потом попытается уговорить меня не впутывать его в это дело, а после, когда малыш появится на свет, и вовсе перестанет меня узнавать. Слава богу, насмотрелась, как это бывает! Кое-кто из моих подружек наступил на те же грабли. Короче, я договорилась с одним агентством по усыновлению, подписала все необходимые документы, потом отдала им свою новорожденную дочь и… только меня и видели. И ни разу об этом не пожалела. Потом я получила стипендию в университете Пенсильвании, и тут мне в первый раз пришло в голову переменить имя. Лучше всего официально. Понимаете, тогда для меня это стало вроде как символом новой жизни. Ну, и потом, знаете… в глубине души мне не очень-то хотелось, чтобы в один прекрасный день моя дочь отыскала меня. Думаю, я просто вбила себе в голову, что однажды стану знаменитой, по-настоящему богатой и известной личностью, и я заранее стремилась избавиться от прошлого. Не хватало еще, чтобы когда-нибудь очередная грязная газетенка вытащила на свет божий эту историю, как я избавилась от собственной дочери!