– Подумайте, – сказал Ричер. – Вспомните, как все было. История с убийством Сэнди, эпизод в спортивном баре вечером в понедельник – почему все это произошло?
– Чтобы связать вам руки. Чтобы помешать принять участие в расследовании.
– Верно. Две попытки, то же намерение, та же цель, тот же исполнитель.
– Очевидно.
– История, случившаяся вечером понедельника, началась с того, что за мной следили от самого отеля. Сэнди, Джеб Оливер и его дружки кружили в центре города, дожидаясь, пока кто-то им позвонит и скажет, где я нахожусь. Значит, все началось с того, что проследили, в какой отель я отправился. А это было значительно раньше.
– Мы это уже обсуждали.
– Но откуда кукловод мог узнать мое имя? Как он выяснил, что я в городе? С чего взял, что я могу оказаться опасен?
– Кто-то ему рассказал.
– А кто мог это знать с утра понедельника?
Хелен задумалась.
– Мой отец встречался с вами рано утром, – ответила она. – Вероятно, вскоре об этом узнал и Эмерсон. Они говорили о Джеймсе Барре. Естественно, они должны были связаться друг с другом, как только возникла опасность осложнений.
– Правильно, – кивнул Ричер. – А потом кто-то из них позвонил кукловоду. Задолго до ланча в понедельник.
Хелен ничего не сказала.
– Если только один из них сам не является кукловодом, – предположил Ричер.
– Зэк – вот кто кукловод. Вы сами сказали.
– Я сказал, что он – босс Чарли. Вот и все. Но мы не можем знать, сидит ли Зэк на самой верхушке.
– Вы правы, – сказала Хелен. – И мне совсем не нравятся ваши рассуждения.
– Кто-то сделал этот звонок, – продолжил Ричер. – Черт возьми, тут не может быть ни малейших сомнений. Либо ваш отец, либо Эмерсон. Мое имя стало известно через два часа после того, как я вышел из автобуса. Следовательно, один из них является нашим врагом, а другой не станет нам помогать, поскольку уверен, что преступление полностью раскрыто, и все его устраивает.
Наступило долгое молчание.
– Мне нужно вернуться на работу, – наконец сказала Энн Янни.
Ей никто не ответил.
– Позвоните мне, если будут новости, – попросила она.
И вновь ей никто не ответил. Янни пересекла комнату и подошла к Ричеру.
– Ключи, – сказала она.
Он извлек из кармана ключи и протянул их ей.
– Спасибо за помощь, у вас отличная машина.
Лински смотрел, как уезжает «мустанг». Машина свернула на север. Шумный двигатель, громкий выхлоп. Его было слышно на весь квартал. Потом снова наступила тишина, и Лински позвонил по телефону.
– Женщина с телевидения уехала, – сказал он.
– Частный детектив останется у себя в офисе, – сказал Зэк.
– А что делать, если все остальные выйдут одновременно?
– Надеюсь, они поступят иначе.
– И все же?
– Тогда возьмите всех.
Розмари Барр спросила:
– А болезнь Паркинсона лечится?
– От нее невозможно излечиться, и ее нельзя предотвратить, – ответил Ричер. – Однако развитие болезни можно замедлить. Существуют лекарства. Также помогает физиотерапия. И сон. Симптомы исчезают, когда человек спит.
– Может быть, Барр именно по этой причине просил снотворное. Он пытался спастись.
– Снотворным не следует злоупотреблять. Полезнее больше общаться с другими людьми.
– Мне нужно съездить в больницу, – сказала Розмари.
– Объясните все Джеймсу, – попросил Ричер. – Расскажите, что произошло в пятницу на самом деле.
Она кивнула, встала и покинула офис. Минуту спустя Ричер услышал, как отъехала ее машина.
Франклин отправился в кухню, чтобы сварить кофе. Ричер и Хелен Родин остались в офисе вдвоем. Ричер пересел на стул, который занимала Розмари Барр. Хелен отошла к окну и, стоя спиной к комнате, выглянула на улицу. Она была одета так же, как Розмари Барр. Черная рубашка, черная юбка, черные лакированные туфли. Однако Хелен не выглядела как вдова. Скорее она напоминала женщину из Нью-Йорка или Парижа. У нее были высокие каблуки, а стройные загорелые ноги притягивали взгляд.
– Эти типы, о которых мы говорили, – русские, – заметила она.
Ричер молчал.
– Мой отец – американец, – продолжала она.
– Американец по имени Алексей Алексеевич, – сказал Ричер.
– Наша семья приехала сюда еще до Первой мировой войны. Тут не может быть никакой связи. Ну подумайте сами! Эти люди, о которых идет речь, – настоящие отбросы Советов.
– Чем ваш отец занимался до того, как стал окружным прокурором?
– Он был помощником окружного прокурора.
– А еще раньше?
– Он всегда там работал.
– Расскажите мне о том, как в его офисе подают кофе.
– А это тут при чем?
– У него фарфоровые чашки и серебряный поднос. Округ не стал бы их покупать.
– И что с того?
– Расскажите мне о его костюмах.
– О костюмах?
– В понедельник на нем был костюм стоимостью в тысячу долларов.
– У него вкус к дорогим вещам.
– А он может себе их позволить?
– Я не хочу об этом говорить.
– Еще один вопрос.
Хелен молчала.
– Он давил на вас, когда вы согласились взять на себя защиту Джеймса Барра?
Хелен не стала отвечать сразу, посмотрела сначала налево, потом направо. И повернулась лицом к Ричеру.
– Он сказал, что поражение может оказаться победой.
– Тревожился о вашей карьере?
– Я так подумала. Я и сейчас так считаю. Он честный человек.
Ричер кивнул.
– Существует пятидесятипроцентная вероятность, что вы правы.
Франклин вернулся с кофе, налитым в три разные фаянсовые чашки, две из которых были щербатыми. Чашки он принес на пробковом подносе вместе с открытым пакетом молока, желтой сахарницей и одной ложкой из штампованной стали. Он поставил поднос на письменный стол, и Хелен Родин посмотрела на него так, словно Франклин поддержал Ричера: «Вот как должны подавать кофе в офисе».
– Дэвид Чепмен знал ваше имя в понедельник, – сказала она. – Первый адвокат Джеймса Барра. Он знал о вас еще с субботы.
– Однако он даже не подозревал, что я здесь появлюсь, – ответил Ричер. – К тому же едва ли ему кто-то обо мне рассказал.
– Я тоже знал ваше имя, – заметил Франклин. – Может быть, я также в этом замешан.
– Но вам было известно, почему я сюда приехал, – сказал Ричер. – Вы не стали бы устраивать мне ловушки. Вы бы настаивали на моей явке в суд, прислали бы повестку.
Наступила тишина.
– Я ошибся относительно Джеба Оливера, – заговорил Ричер. – Он не продает наркотики. В его сарае ничего не оказалось, за исключением старого грузовика.
– Я рада, что вы способны ошибаться, – сухо заметила Хелен.
– Джеб Оливер – не русский, – сказал Франклин.
– Типичный американец, – сказал Ричер.
– Значит, эти типы могут работать и с американцами. Вот что я хотел сказать. Возможно, за всем стоит Эмерсон. Вовсе не обязательно, что виноват окружной прокурор.
– Вероятность пятьдесят процентов, – сказал Ричер. – Пока я никого не обвиняю.
– Если вы вообще правы.
– Плохие парни слишком быстро оказались у меня на хвосте.
– И это совсем не похоже ни на Эмерсона, ни на окружного прокурора, а я их хорошо знаю.
– Вы можете назвать его имя вслух, – сказала Хелен. – Его зовут Алекс Родин.
– Не думаю, что он один из них, – не сдавался Франклин.
– Мне нужно вернуться на работу, – сказала Хелен.
– Вы меня подбросите? – спросил Ричер. – К автостраде.
– Нет, – резко ответила Хелен. – Не хочу.
Она взяла сумочку и портфель и в гордом одиночестве покинула офис.
Ричер стоял и внимал шуму улицы. Он услышал, как открылась и закрылась дверца машины. Заработал двигатель. Авто уехало. Он сделал пару глотков кофе и сказал:
– Похоже, я ее огорчил.
Франклин кивнул.
– Так и есть.
– У плохих парней есть свой человек внутри. Очевидный факт. Нам стоит это обсудить.
– Полицейский – более вероятная кандидатура, чем окружной прокурор.
– Я не согласен. Полицейский может наложить руку только на те дела, которые ведет сам. А прокурор контролирует все.
– Я бы и сам предпочел такой вариант. Я был полицейским.
– Как и я, – сказал Ричер.
– Должен сказать, что Алекс Родин не доводит до суда многие дела. Люди говорят, что это осторожность, но возможны и другие причины.
– Было бы неплохо покопаться в делах, которые он закрыл.
– У меня и без того хватает работы.
Ричер кивнул. Поставил свою чашку и встал.
– Начните с Олайн Арчер, – сказал он. – С жертвы. Сейчас она очень важна.
Потом он подошел к окну и выглянул на улицу. Ничего не увидел, попрощался с Франклином, прошел по коридору и оказался на крыльце.
Ричер немного постоял на верхней ступеньке и потянулся. Было тепло. Он повел плечами, размял руки, сделал глубокий вдох. Целый день Джек провел за рулем или сидя на стуле. Ему надоело прятаться. И сейчас было приятно стоять под открытым небом, в свете дня, у всех на виду, и ничего не делать. На стоянке осталась только одна машина – черный «шевроле». На улице было тихо. Ричер посмотрел направо. На шоссе, ведущем с юга на север, стало больше машин. Слева особого движения не наблюдалось. Он решил, что ему следует направиться на запад. Однако идти придется довольно далеко, поскольку где-то рядом должен находиться полицейский участок. Нужно его обойти. А потом он двинется на север от центра города. Там располагался заповедник. Именно там Ричер чувствовал себя лучше всего.
Он начал спускаться по ступенькам, и, когда оказался на тротуаре, в пятнадцати футах у него за спиной послышались шаги. Ричер подался в сторону. Тонкая подошва наступила на гравий. Тихо. Затем донеслось знакомое клацанье затвора. Потом голос:
– Стой на месте.
Американский акцент. Легкий, но различимый. «Откуда-то с севера», – подумал Ричер и замер. Он стоял неподвижно и смотрел прямо перед собой, на кирпичную стену здания на противоположной стороне улицы.
– Отойди вправо, – приказал голос.