Крис резко берет себя в руки.
– Нам нужно серьезно поговорить, – повторяет он.
– Поговорить серьезно о чем, Крис? – спрашивает Элизабет. – У нас только семь с половиной минут.
– Вы расследуете смерть Бетани Уэйтс, – говорит Донна.
– Да, мы погрузились в это дело, – отвечает Элизабет. – С вашей, кстати, помощью.
Крис оглядывает каждого из присутствующих по очереди.
– И вы наводили справки о Хизер Гарбатт?
– Ну, не то чтобы… – отвечает Ибрагим. – Расспрашивали понемногу. Вы же знаете, она сейчас в тюрьме.
– Вы больше ничего не хотите мне сказать? – спрашивает Крис.
– А больше нечего сказать, – отвечает Ибрагим.
– Ради всего святого, Крис! – вмешивается Элизабет. – Почему у меня такое чувство, будто нас отчитывают? Между прочим, я уже слышу группу разговорного французского на лестнице. Уверяю, вы можете пожалеть, если заставите их ждать.
Крис делает паузу. Успокаивает дыхание.
– Сегодня в шесть утра, – наконец говорит он, – Хизер Гарбатт нашли мертвой в ее камере.
Вся банда обменивается шокированными взглядами. Полин кладет руку на плечо Майка.
– При ней была записка, – продолжает Крис, – в одном из ящиков ее стола.
– Самоубийство? – спрашивает Джойс. – Но зачем ей…
Донна опускает взгляд в блокнот.
– В записке было следующее, – сообщает Донна. – «ОНИ СОБИРАЮТСЯ МЕНЯ УБИТЬ. ТЕПЕРЬ ТОЛЬКО КОННИ ДЖОНСОН МОЖЕТ МНЕ ПОМОЧЬ».
Часть вторая. Поднимем бокалы за новых друзей!
Глава 20
– Боюсь, по данным наших систем, в вашем районе неисправностей нет, так что вряд ли я смогу вам помочь.
Виктор Ильич кивает.
– Я понимаю, понимаю, но телевизор все равно не работает. Только представьте себе мое положение.
Молодой человек на другом конце провода начинает раздражаться. Ему явно надоела эта интеллектуальная пикировка.
– Я пытаюсь сказать вам, мистер Иль… Мистер Иль…
– Ильич, – подсказывает Виктор Ильич.
– Да, именно так, – подтверждает голос. – Я пытаюсь сказать, что, судя по данным системы, все работает отлично. Так что прислать наладчика сегодня я не смогу.
– Как не сможете? – недоумевает Виктор. – Я что, останусь без телевизора?
Сегодня вечером «Лучший пекарь»[40]. Между прочим, полуфинал! Разговаривая по телефону, Виктор любуется Лондоном, раскинувшимся перед ним за окном высотой от пола до потолка. Стекла окна специальные: Виктор может смотреть через них наружу, но никто не имеет возможности заглянуть внутрь, отчего душа старого шпиона пребывает в спокойствии.
– Сегодня никак, сэр, нет. Если вы войдете в ваше приложение «Вёрджин Медиа»[41]…
– У меня нет приложения, – прерывает молодого человека Виктор. – Видите ли, я не работаю на «Вёрджин Медиа». Я плачу вам деньги за то, чтобы вы выполняли вашу работу.
– Понимаю, понимаю, – вторит голос. – Вы можете сделать это и онлайн. Войдите на сайт под своей учетной записью, найдите страницу «Вызов наладчика» и выберите ближайшую удобную для вас дату.
– Хорошо, ближайшая удобная для меня дата – сейчас, – отвечает Виктор.
Он смотрит вдоль террасы. Из окна пентхауса виден бассейн, подвешенный между двумя зданиями. Он вызвал настоящий фурор, когда его построили. Плавательный бассейн, парящий в воздухе на высоте ста футов[42]? Сам Виктор пользуется им нечасто. А в настоящее время в бассейне лишь одна саудовская принцесса. Она фотографирует сама себя. По-настоящему теперь не поплавать: слишком холодно.
– Как мы уже обсудили, сэр, – звучит голос, – сегодня это абсолютно невозможно.
– «Невозможно» – это громкое слово, – замечает Виктор, закидывая ноги на диван и устраиваясь поудобнее.
Во времена работы на КГБ Виктора называли «Пулей». Если надо кого-нибудь допросить, основное правило – задействовать двух оперативников. «Хороший коп, плохой коп» – так называют это в Великобритании. Таким образом всегда обычно получают то, что требуется. Бывало, применялись пытки, хотя Виктор никогда этого не одобрял. Пытки не приводят ни к чему хорошему. Конечно, люди сразу начинают болтать, но у вас нет возможности проверить, правду они говорят или нет. Большинство людей скажут что угодно, лишь бы сохранить зубы, ногти и избежать электродов.
– Ну да, я понимаю, но…
Иногда люди молчали и не раскалывались, что бы с ними ни делали, как бы ни пытались их сломать. В таких случаях звонили в Москву. Просили прислать Пулю. У Виктора есть свой индивидуальный способ. Ему присущи особые манеры.
– Я пожилой человек, – устало твердит Виктор. – Я живу совсем один.
Он наливает себе бренди.
– Вполне могу вас понять, сэр, но это не…
– А компьютеры? Я в них вообще ничего не понимаю.
Виктор был первым человеком из России, сумевшим взломать мейнфреймы IBM в Пентагоне.
– Процедура несложная. Я мог бы провести вас по ней, если у вас есть компьютер.
Психологическая техника Виктора всегда одна и та же. Зайти в комнату, посидеть, поболтать. Наладить взаимопонимание, может, немного открыть душу, закурить сигарету и найти консенсус.
– У тебя голос как у моего сына Александра, – замечает Виктор.
Виктор никогда не был женат, у него никогда не было детей, хотя КГБ это поощрял. Комитету нравилось, когда сотрудники заводили семьи. Тогда появлялось что-то, чем можно было воспользоваться, что-то, что удержало бы их в России, если бы у них возникло искушение уехать. На его пути попадалось много женщин. Веселых, смелых, красивых женщин. Но жизнь Виктора была соткана из лжи, а любовь не расцветает среди обмана. А если не подразумевалась любовь, то Виктору было неинтересно. А теперь, когда он вышел из игры, строить семью уже слишком поздно.
– Тебе, наверное, двадцать один год? Двадцать два? Как тебя зовут?
– Хм-м-м, я Дейл, – отвечает голос. – Мне двадцать два. Хотите, я проведу вас через весь процесс?
– Ты уже окончил университет, Дейл? Или, может, еще не учился? – спрашивает Виктор.
Виктору нравятся люди, и он искренне желает для них самого лучшего. Теперь это воспринимается как слабость, однако на протяжении многих лет это было самым сильным его оружием.
– Я… я учился в университете, но бросил, – признаётся Дейл.
– Из-за одиночества? – спрашивает Виктор. Он считывает это по голосу. – Наверное, тебе было трудно заводить друзей?
– Э-э-э, я обязан закончить этот звонок меньше чем через пять минут, иначе мне придется отчитываться, – отвечает Дейл.
– Всегда приходится отчитываться, – соглашается Виктор. – Я написал кучу отчетов, которые никто никогда не читал. Выходит, в универе у тебя не было друзей? Я тоже был ужасно застенчивым в двадцать два года.
– Ну, наверное, да, – признаётся Дейл. – Я даже не знал, с чего начать. Меня это задевало. Вы уже на веб-сайте?
Бывало, заходишь в комнату, в которой находится молодой человек. Он сидит, обмякший, в кресле, кровь течет по рубашке, опухшие глаза закрыты, и вам всего лишь нужно установить с ним связь. Любой допрос – это беседа, а в беседе должны участвовать двое. Если вы хотите чего-то добиться, нельзя просто так взять; надо позволить кому-то дать.
– Я был таким же много лет назад, – признаётся Виктор, глядя в окно.
Саудовской принцессы в бассейне больше нет. Теперь там стоит молодой человек и глазеет на воду. Виктор его знает: этот человек раньше вел радиошоу, а однажды помог Виктору донести сумки. Виктору он нравится, как-то раз он даже попытался послушать его программу. Она показалась ему не особенно интересной, несмотря на искренний энтузиазм молодого человека. В ней сулили тысячу фунтов тому, кто позвонит и правильно назовет столицу Франции. Причем выбрать надо было из трех предложенных вариантов.
– Наверное, ты думаешь, что все вокруг тебя знают какой-то секрет жизни. Что был некий урок, который ты отчего-то пропустил.
– Ага, – соглашается Дейл. – Если вы на веб-сайте, то я могу проконсультировать, как пройти через…
– Во мне до сих пор живет это чувство, Дейл. Что есть люди, знающие, как жить. Они умеют танцевать, понимают, какую одежду носить, как стричь волосы. Я не такой, а ты?
– Я тоже, – отвечает Дейл.
– Впрочем, это проходит, – говорит Виктор. – Все проходит, и ты становишься самим собой. Ты был мальчиком, но теперь ты обязан стать мужчиной, а это совсем не легко.
– Это точно, – отвечает Дейл. – Отец ушел от нас, и… ну… после этого я всегда чувствовал себя одиноким. Раньше мы всё делали вместе.
– Ты поплыл один, Дейл, как плывем все мы. И ты должен продолжать плыть, пока не достигнешь дальнего берега. Нельзя развернуться и плыть обратно.
– Я хотел бы доплыть, – вздыхает Дейл.
– Это без вариантов. Ты же не хочешь вечно сидеть на телефоне, беседуя с такими старичками, как я? Верно, Дейл?
– Верно, – отвечает Дейл. – Без обид.
Виктор хихикает тонко и звеняще.
– Ничего страшного. А чем бы ты хотел заниматься?
– Не знаю, – отвечает Дейл.
– Нет, знаешь, – настаивает Виктор.
– Наверное, я хотел бы работать с животными, – сдается Дейл.
– Тогда обязательно будешь, – говорит Виктор. – Ты будешь работать с животными. Но, возможно, стоит подождать. Вероятно, придется заниматься этой работой какое-то время. Подожди, пока не сойдутся звезды.
– Вы так думаете? – спрашивает Дейл. – У меня такое чувство, что я уже все запорол.
– Ты еще молод, – замечает Виктор. – И по голосу я слышу, что ты умный и добрый. С годами ты поймешь, что люди нуждаются в ком-то светлом и добром больше, чем в тех, кто умеет танцевать и носит правильную стрижку.
– Значит, просто…
– Просто наберись терпения и прояви к себе ту же доброту, какую ты проявляешь к другим. Это сложно и требует усилий, но ты будешь практиковаться, пока не добьешься успеха… А теперь, может, пройдем через весь процесс и посмотрим, когда я смогу пригласить наладчика?