– К несчастью, такой возможности мне еще не представилось. Утром я уехал в Редборо, это было еще до того, как батя привел сюда Тэтчера, а вернулся я только после пяти. Только тогда я и услышал обо всем. Но было уже слишком поздно для того, чтобы идти в холмы и осматриваться там.
– Ты пойдешь туда завтра?
– Скорее всего. Может, найду какой-нибудь ключ, кто знает? Парни из полиции могли что-то упустить.
Изучая карту, Джоан склонилась над столом. Внезапно она расправилась и взглянула на Дика.
– Если бы завтра утром мне не нужно было отвозить отца обратно в Лондон, мне бы тоже хотелось сходить туда, – объявила она.
– Во сколько выезжаете?
– Около десяти.
– О, тогда послушай. Времени хватает. Когда я дома, завтракаем мы поздно, и до девяти в доме делать нечего. Почему бы не сходить в холмы с утра?
– Но они…
– Ерунда! Слушай, если я постучу к тебе около шести, сможешь выйти и пойти туда со мной?
На мгновение девушка усомнилась, но затем уступила.
– Хорошо, – согласилась она, – я пойду.
– Здорово. Утром, до того как выйдем, я проскользну вниз и заварю тебе чашку чая. Если выйдем в половине седьмого, у нас будет уйма времени. Знаешь, мне ужасно жаль, если за ужином я задел твои чувства своими высказываниями. Я немного взволнован. Я должен извиниться перед вами обоими, и все такое. Знаешь, мне так жаль...
– Уверена в этом. Но я понимаю. Я не кровожадна, но надеюсь, что они поймают преступника.
– Конечно. Хотя он умный парень – следы постарался не оставлять. Но все равно попытаемся их найти. Никогда не знаешь, где повезет.
Когда они вернулись в гостиную, священник уже прощался с полковником Чадлингтоном. Последний вернулся в гостиницу слегка озадаченным. Он непринужденно расспросил священника об экономке из «Утеса», но не получил ни малейшего повода заподозрить ее. И даже напротив. Она была вдовой небольшого фермера и жила в Литтл Митфорде с тех пор, как вышла замуж. Около трех лет назад она потеряла мужа, продала ферму и переехала в небольшой домик. Нет, у нее не было детей. Священник не думал, что муж мог оставить ей большое наследство. Она вполне уважаема как примерная прихожанка. Так утешительно, что она, словно мать, заботилась о тех девушках-горничных из «Утеса». Но не только о них – она старалась угодить любому. Хоть она и не родилась в этой деревне, но прожила здесь много лет и стала одной из местных. Прекрасная женщина. Бедному мистеру Блейку повезло с такой экономкой.
И все же по пути в гостиницу полковник вспоминал о сожженном письме. Кажется, она была взволнована и стремилась что-то скрыть. Полковнику хотелось выяснить, что же за этим стоит.
Дик был верен своему слову. В шесть утра Джоан разбудил стук в дверь, она села в кровати, протерла сонные глаза, на мгновение-другое удивилась тому, что находится не в своем доме, но тут же все вспомнила и вскочила с постели.
Выйдя на лестницу, она обнаружила, что Дик ждет ее.
– Хорошо! – объявил он. – Пойдем в мою каморку. Я закипятил воды на керосинке, и чай готов. Ух, прям мандраж!
Джоан улыбнулась и с одобрением взглянула на Дика. Он был в коричневой куртке и бриджах и выглядел веселым и красивым юношей. Они быстро выпили чай, затем Дик одел фуражку и сказал:
– Пора начинать. Готова?
– Вполне, – кивнула Джоан.
– Одно мгновение, – Дик вернулся в комнату.
– Что это? Ой, зачем ты это взял? Ты же не думаешь что мы и правда встретим убийцу?
Дик рассмеялся. В руках он держал маленькое охотничье ружье, стоявшее в углу.
– Вряд ли нам улыбнется такая удача. Но я обычно беру ружье, если иду в холмы. Вдруг появится возможность подстрелить кролика.
– Браконьер! – с улыбкой воскликнула девушка.
Кратчайший путь в холмы проходил через церковный луг, располагавшийся за домом священника, так что идти через деревню им не пришлось. Участки земли за лугом выходили к подножию холмов. За участками резко начинались крутые склоны холмов, но по самой крутой части склона проходила тропа, позднее превращавшаяся в «белую охоту».
Молодая пара быстро прошла через участки и приступила к медленному восхождению. Никто не может понять дух холмов, пока не побродит по ним в разные времена года, при разной погоде и в разное время суток (включая и ночь). Дух холмов может принимать любые формы и настроения: он может быть мрачным, яростным, радостным, безмятежным, меланхоличным и даже фантастичным.
Тем утром в холмах не было ни капли мрака или трагедии. Когда на половине пути юные сыщики остановились, чтобы перевести дух, свежий ветерок и красота нового дня вытеснили из ума Джоан все мысли об убийстве. Утреннее солнце залило ландшафт золотистым сиянием, по склонам дул свежий и приятный бриз. Оставшаяся позади равнина была покрыта тонким слоем тумана, придававшего пейзажу мягкое очарование. Покинутая ими деревня придавала месту очарования: серая башня церкви возвышалась над кронами деревьев, красная черепица новых крыш чередовалась с желтым соломенным покрытием старых, клубы голубого дыма пробивались сквозь туман – прекрасное и безмятежное февральское утро. Было почти невозможно думать о том, что это деревенское место было омрачено ужасным преступлением.
– Ох, разве не прелестно! – воскликнула девушка, взглянув на деревню. – Ради такого вида стоило сюда подняться.
– Вид со Стоуборовского холма еще лучше, – объявил Дик, – оттуда все видно. Вместо того чтобы идти прямо к роще Стрейкера, лучше пойдем через Стоуборовский холм. Что скажешь?
Джоан слегка вздрогнула. Упоминание рощи Стрейкера напомнило ей о том, что они пришли туда не только затем, чтобы любоваться ландшафтом.
– Мы успеем? – спросила она.
– Вполне. Пойдем. Это отличное место.
Они дошли до «белой охоты», но вместо того, чтобы пойти по ней, пересекли ее и пошли прямо по холму, хоть на нем и не было никакой дорожки. Прошли мимо «Яблоневой фермы», и теперь им не было видно никаких признаков человеческого жилья, даже низменность пропала из виду. Теперь они находились среди холмов, и перед ними вздымался Стоуборовский холм. Дух холмов тем утром был свеж и ясен, он затронул Джоан своей сиротливостью. Она снова вздрогнула.
– Здесь ужасно пустынно, – сказала она.
– И правда. Знаешь, здесь можно пройти много миль и не встретить ни души.
– Не думаю, что мне понравилось бы идти здесь одной ночью.
– Да, это немного жутковато. Но все в порядке, за исключением тех случаев, когда спускается туман. Тогда, насколько я знаю, даже пастухи сбиваются с пути, хоть и знают холмы как свои пять пальцев. Но сомневаюсь, что они знают местность так же хорошо, как ее знает Джим Тэтчер.
– Это человек, который обнаружил… дядю Джозефа?
– Да. Он часто сюда ходит, он ведь браконьер.
Джоан резко обернулась и взглянула на Дика.
– Ты не думаешь, что это мог сделать он?
– Ни капли, – рассмеялся Дик. – К тому же полковник Чадлингтон сообщил моему отцу, что у Джима железное алиби. Да и вообще, знаешь, Джим не такой.
– Но… он же преступник, разве не так?
– Ой, не говори! Просто у него браконьерский инстинкт, вот и все. Да и у меня он есть. Если не считать того, что он ставит силки и отстреливает кроликов без лицензии, он такой же честный и уважаемый человек, как и любой другой житель деревни. Иногда он выглядит негодяем, но он никому не причинит вреда. Он – мой старый приятель. Я знаю его с тех пор, как был мальчишкой, и много раз был здесь вместе с ним, хотя, полагаю, мне не подобало.
– Я же говорила, что ты – браконьер!
– Ну, было дело, так, по молодости, – заявил он со зрелой позиции двадцатитрехлетнего человека. – Но сейчас я не рискую. Не нужно тревожиться. У меня есть лицензия на охоту, – он слегка приподнял ружье.
Внезапно он взял девушку за руку.
– Тихо! – сказал он почти шепотом.
– Что случилось?
– Видишь? – указал он вперед. – Кролик вдали, но…
– Ой, не надо, как не стыдно!
Но прежде чем Джоан успела произнести последнюю фразу, Дик вскинул ружье. Раздался выстрел, но, несмотря на него, кролик промчался через луг.
– Тьфу, промахнулся!
– А я рада этому. Почему он не может радоваться этому утру так же, как и мы?
– Так ты довольна? – Дик взглянул на девушку.
– Конечно!
– Тогда я тоже. Ой, черт!
Дик вынул израсходованный патрон из ружья и сунул руку в карман.
– Тебе не нужно сердиться из-за этого, – заметила Джоан.
– Дело в другом. Я забыл патроны – у меня был только один, тот, что в ружье.
– Это не имеет значения.
– Забудь, – рассмеялся парень. – Я знаю, где взять еще.
– И где же? У тебя здесь секретное хранилище?
– У меня – нет, но у Джима Тэтчера оно есть, а у него такое же ружье, как и у меня. Ой, думаю, я проболтался.
– Тогда не обращай на это внимания – раз ты ручаешься за его невиновность и считаешь его уважаемым человеком, то я буду уважать его секреты.
– Ты – молодец! – ответил парень. Затем он сменил тему. – Вот, где растет пульсатилла, – объявил он, когда они спустились в низину.
– Пульсатилла? Никогда не слышала о таком растении. Как оно выглядит?
– Маленький фиолетовый цветок, наподобие кентерберийского колокольчика, только поменьше и с очень коротким стеблем – цветет у самой земли. Знаешь, говорят, что она растет только там, где проливалась датская кровь. Забавное старое поверье, не так ли?
– А здесь проливалась датская кровь?
– О, да. Отец может об этом рассказать, он знаток старых историй. На этих холмах проходили бои – между саксами и датчанами.
– Странно, – задумалась Джоан, – постоянно оказывается, что за красотой этих мест кроется что-то трагичное. И дядя Джозеф… и то, что ты только что рассказал о цветах и крови… да, это жутковато. Время от времени от всего этого мурашки по коже бегут.
Идя по ложбине, они свернули за поворот и увидели «Верхний приют».
– О, так приятно снова увидеть этот домик, – воскликнула девушка. – Кто в нем живет?