– Да, – начал суперинтендант, – что у вас?
– Я насчет молодой француженки мистера Грегори, сэр. Думаю, лучше перейти сразу к сути.
– Да, пожалуйста, продолжайте.
– Сэр, получив ваш приказ, я постоянно держал ее под наблюдением. Я установил, что все утро она была в доме. После обеда она вывела двух детей на прогулку, мне удалось проследить за ней, но ничего не произошло. То есть я имею в виду, что она ни с кем не говорила. Когда она вернулась в деревню, дети оставались с ней, это было около половины пятого, и она направилась на почту. Я был неподалеку и видел, как она отправила письмо. Я был достаточно близко, чтобы рассмотреть конверт, он был бледно-голубым.
– Да-да.
– Миссис Сеймур, которая держит деревенский магазинчик и почту, вынимает почту из ящика незадолго до шести – перед приходом почтальона, и, сэр, если знать об этом, то есть методы разузнать все, что нужно. Я зашел в магазинчик, как раз когда она опустошала ящик, а письма лежали на прилавке. Когда она отвернулась к полке, чтобы достать то, что я попросил, я быстро узнал нужный конверт и прочел адрес… Хотелось бы сделать больше, сэр.
– Ты сделал все, что смог, Энсти. Мы сделаем остальное, если в этом есть смысл. Какой был адрес?
– Я записал его, как только вышел. Он на французском, и показался необычным, и я решил, что лучше сразу же прийти и отчитаться.
Он положил лист бумаги на стол. Его собеседники прочитали:
M. le Commissaire de Police,
Bureau de Police,
Bayonne,
Basses Pyrenees,
France
– Действительно необычный, – заметил старший констебль, – особенно учитывая ее показания Хорну, что она видела Блейка в Андае, а это возле Байонны. Что скажете, Чафф?
– Хотел бы я видеть, что она пишет французской полиции, – ответил суперинтендант.
– Мы тоже увидим, – заявил полковник Чадлингтон. – Конечно, письмо пройдет через главпочтамт. Я позвоню инспектору Берду, чтобы он задержал письмо, и телефонирую начальству – пусть выпишут ордер на вскрытие и копирование письма. Если она пишет зарубежной полиции, то местная полиция также может заглянуть в конверт, не так ли?
– Вы правы, сэр.
Уже через несколько минут сотрудники главпочтамта были готовы перехватить письмо прежде, чем оно отправится к месту назначения. В тот вечер появилось еще одно известие касательно убийства, но до его поступления суперинтендант показал коллеге ежедневник, вынутый Хорном из кармана убитого. В нем было несколько записей, очевидно, связанных с назначенными ранее встречами. Под датой убийства было написано:
Рассчитаться с Грегори. Ланч в Олдерхерсте.
Страничка следующего дня была пустой. Затем:
Виктория 14:00. Норд 20:55
Еще два дня спустя только одно слово – «Гарридо».
– Все ясно, не так ли, сэр? – спросил суперинтендант.
– Время здесь указано в европейском формате,[8] то есть поезд отправляется с вокзала «Виктории» в два часа дня и прибывает в Париж, на вокзал «Норд» без пяти девять. Как помните, он говорил Грегори, что собирается к отъезду. Гарридо – это географическое название, как вы думаете, сэр?
– Никогда не слышал о таком.
– А, ну, скорее всего, это кто-то с таким именем. Ну, проку от этого немного, разве что если бы кто-то заглянул в ежедневник, то он узнал бы, что Блейк собирается в Олдерхерст. Например, это могла быть миссис Флитни.
– Экономка! – ахнул полковник.
– Итак, сэр, – продолжил суперинтендант, – постепенно дело становится все ясней. Нам нужно поймать парня, сошедшего с поезда в Рамсдене. Все указывает на него.
– Что ж, вскоре мы что-то узнаем, – задумчиво ответил полковник Чадлингтон.
Так и случилось, когда полчаса спустя появился Хорн. Детектив-сержант сообщил, что провел опрос на железной дороге и установил, что мужчина, соответствующий описанию рамсденского носильщика, купил билет на пересадочной станции в Кроустоне. Его запомнил кассир. А у контроллера на входе сложилось впечатление, что он сошел с поезда из Саутгемптона, хотя контроллер не был уверен в этом.
Но вот куда он отправился после убийства, осталось невыясненным.
– А что насчет Лэннинга, парня, который проводит свободное время в «Дроке»? – спросил полковник. – Мы не должны забывать о нем, – добавил он, вспомнив о пометке в календаре.
– Все в порядке, – ответил суперинтендант, – у нас есть номер его машины. На днях ее привезли в гараж, на ремонт. У нее лондонский номер. Я отправил запрос в Скотленд-Ярд, и вскоре должен прийти ответ.
Пока они говорили, детектив-сержант Хорн распаковал длинную коробку, завернутую в оберточную бумагу.
– Что вы думаете об этом? – спросил он, сняв бумагу.
– Это же ружье! – воскликнул полковник.
– И еще: оно – того же самого калибра, – торжественно объявил сержант.
– Где вы его нашли? – спросил суперинтендант.
– Недалеко от того места, где был убит Блейк, сэр. Я готов кусать себе локти – я мог бы найти его не сегодня утром, а еще вчера.
– Расскажите.
– Ну, сэр, утром я ехал к мистеру Грегори – выяснить насчет казначейских билетов. А затем в Рамсден. Добрался до развилки у рощи Стрейкера. Это сложный отрезок пути, и я спешился и толкал велосипед рядом с собой. И тут я посмотрел в сторону леса – это было не на самом месте преступления, а чуть дальше. Солнце было еще низко и освещало лес. Я заметил, как что-то блестит в его лучах. Это был ствол ружья, прислоненного к стволу. Боюсь, я немного сглупил. Вчера меня тянуло провести тщательный обыск леса, но казалось очевидным, что все происходило за его пределами. А оказывается, ружье лежало там все это время. Если бы я только знал… А я и сейчас не узнал бы об этом, не блесни оно на солнце, никто не заметил бы его, в лесу ведь темно.
Суперинтендант взял ружье и осмотрел его.
– Все ясно, не так ли, сэр?
– Да, но только его не так уж легко незаметно пронести, – ответил полковник.
– А если спрятать под плащом? Или даже в штанину. Оно достаточно маленькое, да и калибр подходящий. Да, и конечно, оно вписывается в общую картину. Парень начинает долгое железнодорожное путешествие с целью убийства и прячет ружье под плащом. Привлекает к себе внимание длинным разговором с носильщиком, на глазах у последнего он идет по той самой дорожке и приходит как раз вовремя, чтобы застрелить жертву. Очень хороший расчет времени, но очень глупый способ осуществления планов. В чем-то он очень умен, но в чем-то очень глуп, и тогда мы его быстро схватим. Ну, посмотрим!
– Значит, вы думаете, что где-то здесь ошибка, сэр?
– Я думаю, что опасно привязываться к одной-единственной теории, даже если все факты указывают на нее. Чафф, я хочу написать письмо. Я смогу отправить его по дороге в гостиницу.
Пока полковник писал письмо, остальные полицейские вышли в приемную. Чадлингтон закончил письмо и собирался встать, когда его взгляд упал на раскрытую суперинтендантом карту. Он подтянул ее к себе и внимательно изучил. Когда он выходил, суперинтендант находился в приемной. Полковник на мгновение задержался.
– Чафф, вы сказали, что пометили карандашом место, в котором юный Мертон нашел те фиалки?
– Да, сэр.
– О, хорошо, пока что, пожалуйста, держите эти цветы в воде. Доброй ночи!
Глава X
Естественно, что на следующий день, когда началось дознание, Литтл Митфорд был оживлен, а «Синий лев» был наполнен клиентами из числа журналистов и местных зевак. Прибывшие на машине Фрэнк Блейк с дочерью были готовы остаться до следующего дня – дня похорон, и викарий снова гостеприимно пригласил их.
Но если те, кому удалось попасть на дознание, рассчитывали на нечто сенсационное, то они ошиблись. Конечно, коронер заранее проконсультировался с полицией и точно знал, как все пройдет.
После того, как брат Блейка дал показания и подтвердил личность убитого, был вызван Джим Тэтчер. Он рассказал, как нашел тело и поднял тревогу. Коронер задал ему несколько наводящих вопросов, служивших, в первую очередь, для того, чтобы сделать его показания яснее, и ни для чего более – коронер знал, что алиби браконьера полностью удовлетворило полицию. Коронер собирался отпустить его, когда вмешался один из присяжных. Это был фермер по имени Джон Харрис, и он был враждебно настроен к Джиму Тэтчеру из-за браконьерства последнего. «Кто раз оступился, от того добра не жди», – рассуждал Харрис.
– Сэр, погодите минутку. Вы не так хорошо знаете свидетеля, как я. И мне бы хотелось задать ему пару вопросов.
– Можете сделать это через меня, – ответил коронер, – хотя я не думаю, что для этого есть основание. Если вы подозреваете, что Тэтчер как-то связан с преступлением, то, ради экономии времени, я могу сообщить вам о том, что у него хорошее алиби: доказано, что во время убийства он находился вдали от места преступления.
– Все это очень хорошо, – заупрямился фермер, – но такие штуки легко подстроить, и…
– Я не могу позволять вам делать подобные замечания, – оборвал его коронер. – Но я могу задать ему ваши вопросы.
– Хорошо, сэр. Спросите его, есть ли у него ружье для охоты на кроликов.
Коронер задал вопрос.
– Нет, у меня его нет, – ответил Тэтчер.
– Тогда, сэр, спросите у него, что он с ним сделал.
– Ничего, – парировал Тэтчер.
Джон Харрис триумфально взглянул на браконьера.
– Как бы то ни было, две недели назад у него было ружье! Очень хорошо, сэр. Я больше не хочу ни о чем спрашивать.
Доктор давал показания следующим. Он кратко описал причину смерти. Пуля была продемонстрирована присяжным, и они со всей серьезностью осмотрели ее.
Джон Харрис пошарил в кармане жилета, вынул оттуда что-то, сопоставил с пулей и заявил:
– Сэр, мне бы хотелось заметить, что данная пуля того же калибра, что и ружье Тэтчера. Я знаю это, ведь у меня есть другая пуля – вынутая из зайца, которого, как я полагаю, он подстрелил, но не успел подобрать, так как я помешал ему.