– Не стоит, – рассудил Марат, – ее заразит.
– Да ей уже все равно…
– Не скажи. А что за Валиханова он упоминал, которому надо первому бежать в Китай?
Сергей отмахнулся:
– Замминистра, слетит не сегодня завтра. Наворовался уже, кончилось его время, не бери в голову…
Болгарский дипломат тем временем отделился от своего старинного товарища по борцовскому ковру, и Боб вырулил прямо на Марата с Сергеем. Приставучая журналистка умудрилась не выпустить его руки. Похоже, Боб вовсе и не противился ее присутствию. Высокая девушка была по-своему привлекательна – при белой коже и европейском разрезе глаз, форме носа – ее голову венчала почти африканская шапка волос, а пухлые губы выдавали наличие негритянской крови. Бдительные работники охраны наконец улучили момент, чтобы удалить из зала представителя ненавистной секьюрити прессы:
– Леди, вам давно следует покинуть прием, – настойчиво потребовали молодые люди.
Девица просительно взглянула на Боба, а тот внушительно повернулся всей своей массивной фигурой и грозно сказал что-то вроде:
– Звергни сон, котку малы, одраплем!
«Евроафриканка» прыснула от смеха, а молодчики немедленно растворились в толпе.
– Надо отметить мое чудесное спасение, – заявила девушка и махнула рукой, подзывая официанта с шампанским.
– Только не эту французскую газировку! – запротестовал Боб, приоткрывая кейс. – Я разжился у Тодора хорошим вином. Открой-ка нам его, мил-человек, и дай бокалы, – обратился он к гарсону.
Они пристроились на дальнем конце рояля, пока не используемого по прямому назначению. Боб наполнил бокалы бордовым вином из бутыли с номерной этикеткой:
– Это настоящий «Гроздей», а не какая-нибудь кислая вода из ваших «фирменных» магазинов, – заявил Богуслав. – И давайте наконец знакомиться. У меня – вот – очаровательная девушка, а у тебя кто, Марат?
– Судя по реакции охраны, вы, наверное, шпионка, – галантно обратился к журналистке Сергей.
Девушка довольно чисто ответила по-русски:
– О, нет, я хуже – собственный корреспондент Би-би-си. Экологическая программа очень у нас популярна и актуальна. Так что нефтедобытчики меня обычно ненавидят. Мари Кунц, – представилась она, протянув руку Сергею, затем передав ее Марату.
Перезнакомившись, они воздали должное довольно терпкому вину, внимательно посматривая по сторонам, чтобы не пропустить призывный жест Смирнова-старшего или Федорцова. Однако те не торопились впускать их в свой высокий круг.
Марат предпочел бы простоять всю ночь в дежурстве в мокрых ботинках на ветру, чем тусоваться среди ходячих «кошельков» и надутых чиновников, которые старались запустить в эти кошельки свои руки.
– Как вам нравится экология этого вечера? – спросил Суворов у журналистки.
Та смешно наморщила нос:
– Все пропитано нефтью, будто Каспийское море.
Сергей продемонстрировал ей бутерброд с черной икрой:
– По-моему, нефтью не пахнет, – сказал он. – Вы давно с Каспия?
– Нет-нет, – замахала она рукой. – Я только собираюсь туда, но наши данные очень грустные. Ваши танкеры и вышки…
– К сожалению, у нас нет танкеров и вышек, – огорчил ее Сергей, – так что не представляем для вас профессионального интереса.
– Как жаль, – сказала девушка. – Я завтра улетаю в Баку, там собирают большое совещание всех участников проекта трубопровода. Я буду освещать для Би-би-си проблемы экологии этой трассы… и моря тоже. Боюсь, там тоже будут отовсюду гнать с камерой – и не найдется таких кавалеров, которых боится охрана… – Девушка явно пыталась на всякий случай очаровать всех подряд – своего рода профессиональный прием любой журналистки.
Смирнов, неравнодушный к женскому полу, заметил:
– В таком случае вас напрасно гнали из этого зала – здесь в основном собрались противники этого ужасного трубопровода, который зальет черной нефтью Азербайджан, Грузию и Турцию.
Девушка насмешливо покивала:
– Да, многие здесь готовы дорого дать, чтобы нефть не пошла в ту сторону… но только для того, чтобы направить ее через свои земли.
– Так точно, – поддержал ее Боб, – например, это я – болгарский и российский патриот в делах нефтегазопромышленности.
– И плевать на природу! – запальчиво воскликнула активистка, но тут же демонстративно захлопнула свой рот ладошкой. – Я забыла, что я не на митинге. Меня просто выведут!
– И не перед камерой, – подтвердил ее мнение Сергей. – Учтите, что вы присутствуете при секретном разговоре высшей важности, так что прячьтесь за штору от секьюрити – мы забираем на некоторое время вашего рыцаря.
Действительно, за небольшим столиком расселись Смирнов-отец, Федорцов и кто-то из ВИП-персон, – туда и призывали их заботы завтрашнего дня.
Следующие два часа были наполнены непрерывными переговорами, представлениями и водопадом информации, перемешанной с откровенной дезинформацией. Марат по мере сил старался вникнуть в расклад основных сил, но это была не его игра и не его поле. Поэтому он по большей части положился на Боба – тот был гораздо больше искушен в вопросах большого бизнеса, который вел его хозяин. Сам Суворов решил дожидаться постановки конкретных задач, а нет – пусть его больше не привлекают к маневрам за политическими и экономическими кулисами…
На регистрацию в аэропорт приехали загодя – только засветилось утро. В зале-накопителе обнаружили некоторые знакомые лица из вчерашних участников приема, раскланялись. Подошли к Чокану Салтангазину, который важно излагал свои мудрые мысли аксакала вездесущей «афроангличанке» Мари. Она, свежая и работоспособная в этот утренний час, держала перед ним микрофон, ее оператор, выведенный накануне из зала, теперь исполнял свои профессиональные обязанности, держа на плече дорогую камеру.
– Баку мне очень нравится. Хороший город. Но мне противно видеть этих неудачников, перекрывающих улицы и кричащих в мегафоны всякую чушь. Они кричат, что лучше бы власти накормили народ, чем пыль пускать в глаза. Я не согласен с ними. Власти Азербайджана накормят свой народ. Просто нужно немного потерпеть. Нетерпеливость – вот один из главных недостатков всех тюркских народов. В Азербайджане экономическое положение такое же, какое было у нас в Казахстане лет десять назад. В то время у меня была маленькая зарплата, мне не всегда хватало денег. И не только мне. Почти всем. Но мне и в голову не приходило мысли хаять власти, обвинять их в том, что мне живется плохо. И при этом орать и кричать в толпе озлобленных демонстрантов, иногда устраивающих ужасные беспорядки. Я долго делал анализ и принял решение работать лучше, чтобы жилось лучше. Я собрал волю в кулак, приучил себя работать настолько, что действительно через некоторое время мне стало лучше жить. Я не направлял свою энергию на лишние дела, как выступления против властей, шествия, митинги… И не только я. Почти все. А кто выступил, получил по башке, милиция у нас строгая. На корню успокоили самых горячих. И правильно сделали. Потому что через несколько лет мы все стали жить намного лучше, чем раньше. Пускай на нефтяные деньги государства. И сейчас никто и не думает выступать против правительства. А те, кто брызгал пеной на митингах, сейчас являются успешными людьми и не хотят помнить свои ошибки.
У Азербайджана тоже будет все хорошо. Дайте государству нормально развиваться, не надо мешать мышиной возней и обливать грязью тех людей, которые что-то делают во имя государства. Оппозиция – это враги любого государства, это неудачники, у которых слишком много свободного времени, поэтому они существуют на подачки своих заграничных хозяев. Извините за резкие высказывания, но я так считаю…
Друзья слушали эту галиматью, тихо стоя неподалеку, чтобы не помешать записи. Марат негромко спросил:
– Что это он так старается?
– Планируется личный визит Назарбаева в Баку и Тбилиси. Он едет подготовить почву, поторговаться, пошпионить – примерно, как мы. Вот и делает политические реверансы перед осенними выборами в Азербайджане, к тому льет воду, чтобы не отвечать на конкретные вопросы, – довольно громко ответил Сергей. По крайней мере достаточно громко, чтобы Мари оглянулась, сморщив носик. Впрочем, она тут же улыбнулась и, спрятав микрофон, бросила своего клиента, чтобы подойти к новой компании.
– Как, и вы здесь? Провожаете кого-то?
Последовали два галантных поцелуя руки и обычное пожатие от Марата.
– Провожаем друг друга, – объяснил Сергей. – Вчера перебрали на банкете и не можем вспомнить, кто же из нас должен лететь в Баку.
Мари, которая не смотрела «Иронию судьбы», сделала большие глаза и посоветовала:
– А вы посмотрите в билете: там должна быть фамилия.
Все полезли в карманы.
– У меня есть билет, – сказал Боб.
– И у меня, – поддержал Смирнов.
– Я тоже лечу, – завершил Марат.
Оценив немудреную шутку, Мари Кунц рассмеялась и позвала оператора, который не преминул как бы невзначай скользнуть по ним глазом камеры.
– Это мой напарник – Рой Элдридж, вчера я не могла вас познакомить. А как мне правильно представить вас? – Журналистка почувствовала профессиональный интерес и пыталась изящно выведать, с кем имеет дело.
– Сергей, Марат, – показал Боб, – а меня зовут Боб.
– И это все, что вы можете о себе сказать? – разочарованно сморщилась по своей привычке Мари.
Боб решительно заявил:
– Остальное не для прессы, а только очаровательной девушке в личном общении. Пойдемте в бар?
На самом деле засветка в прессе могла помочь им обратить на себя внимание в Баку, равно как и помешать их планам. На всякий случай следовало укрепить завязавшееся знакомство.
– Вы участвуете в совещании? – достаточно настойчиво расспрашивала Мари, вертя в руке стакан сока.
Сергей, неравнодушный к женскому полу по натуре и к тому же сердитый на Чокана, отвечал ей:
– Ваш знакомый Салтангазин, который излагал вам свои оригинальные взгляды, гораздо интереснее вам, Мари. Казахская нефть будет прикупом во всей будущей игре, так что вы зря покинули его ради нас.