вие убеждает Саакашвили, что он может творить все, что захочет. А наши новые друзья убедительно показывают нам, как надо говорить с компанией British Petroleum на понятном ей языке, чтобы не считала, что купила весь Кавказ. Наши московские друзья заминировали пять вышек в Гюнешли и предъявили консорциуму ультиматум. Я правильно излагаю известные мне обстоятельства, господин Кочаров? Я полагаюсь на свои источники из МВД Баку…
Богуслав оценил мастерство «утечки информации», которую устроил Миллер:
– В целом, верно. Минировали не мы, но ключ к минам у нас. Поэтому мы рассчитываем получить эти вышки в концессию.
– Правда ли, что вы с господином Смирновым, известным нефтепромышленником, лично сняли одну мину и предъявили ее спецслужбам?
– Совершенная правда. Но это был Смирнов-сын, сослуживец Марата, – он указал на Суворова.
Господин с жестким лицом и ломаным носом боксера неприятным голосом задал вопрос:
– Тогда зачем вам впутываться в наши дела? Вы свои сделали.
Боб спокойно объяснил:
– За назначенный срок – неделю – они не приготовили предварительные документы. Поэтому у нас есть приказ – подстегнуть неторопливых англичан. Они понимают только реальную силу и не отдадут ни одного евроцента, пока их не возьмешь за глотку.
Послышались одобрительные возгласы. Давид продолжал:
– Поэтому мы собрались здесь и сейчас проведем поименное голосование. Кто за то, чтобы провести к приезду комиссии БТД демонстративную акцию на нефтепроводе? Я, Давид Лоладзе, голосую «за», потому что они полностью обесценили мои земли, проложив по ним свою трубу. И можно сказать, что в эту трубу вылетаю я сам. Извините за каламбур в серьезном деле. – И князь передал слово по кругу: – Мамука Сесиашвили, твой завод железобетонных конструкций просто закрыли, чтобы построить на этом месте станцию подкачки 2. Что скажешь ты?
Пузатый грузин в расстегнутом пиджаке сказал:
– Я голосую «за». И предлагаю взорвать эту станцию к чертовой матери.
– О конкретных способах – чуть позже. Сейчас голосуем принципиальное решение, – строго поправил его председатель собрания. – Теперь наши русские… и болгарские друзья.
Боб ответил:
– Скажу за двоих: мы готовы принять личное участие.
– Эдуард Сакварелидзе, ты самый опытный политик из нас, что говоришь?
– Меня интересуют не деньги, как всех вас, а политический курс страны. Я за то, чтобы нанести серьезный удар по Саакашвили. «За»!
– Рамаз Хоштария, ты наша сила, что скажешь?
– Если не ударим сейчас, проиграем все. Удобный момент настал – и у меня все готово. «За».
«Два опальных предпринимателя, представитель старой шеварднадзевской гвардии из парламента и уголовный авторитет из спортивной мафии – классический подбор, – подумал про себя Марат. – За каждым стоит влиятельная группировка. Первые воровали и приватизировали, вторые обеспечивали законы и решения, третьи стали силой большей, чем армия и полиция. Классика! Молодые волки отогнали их от кормушки – и они готовы на все, чтобы отвоевать свое право. Мы оказались в нужном месте».
Давид подвел итог:
– Я не сомневался, что мы примем единогласное решение. Давайте говорить о конкретном плане.
Его перебил боксер:
– Прежде чем мы откроем свои планы, я хочу знать, почему вместо известных нам людей появились эти двое русских. Ты вчера привел убедительные аргументы, но мне этого недостаточно.
Марат подумал: «Бандит мыслит практически – и он совершенно прав».
– Известные нам люди вчера были здесь, вы это знаете, но сегодня они далеко…
– Если Зураб и Кожан не захотели работать, надо обходиться без них. Зачем непроверенные участники?
Давид попытался объяснить:
– Нам нужны профессионалы, а Кожан давно знаком с господином Суворовым. Это отряд «черной метки», дорогостоящие специалисты, которых прислали из Москвы для решения важных вопросов…
– Они не нам служат, – уперся бывший боксер. – Мои люди все сделают сами.
Вмешался Марат:
– Это не те вчерашние сопляки «все сделают сами»?
Рамаз Хоштария побледнел, ему было сделано публичное оскорбление:
– Вы не знаете, с кем говорите… – начал он повышать тон.
Марат снова перебил:
– Разве Рамаз предлагает нас отпустить? Он хочет нас убить, – давайте называть все своими именами. Мы ведь уже знаем ваши имена и…
Марат не успел договорить. Дверь в кабинет распахнулась и в нее ворвался человек с автоматом, за которым следовала целая группа. На самом деле, человек этот – вчерашний знакомец Гига – успел только приоткрыть дверь и сделать половину шага. Марат неуловимо быстро взмахнул рукой, послышался сухой стук лезвия, вонзившегося в дерево, – и все увидели своими глазами убедительный образец ювелирной работы профессионала. Старинный кинжал с червленой чеканкой, которым за завтраком резали мясо и который, оказывается, Марат прихватил с собой, – сейчас он глубоко засел в дубовой двери, пригвоздив у самого корня ухо Гиги. Его голова оказалась прижата к деревянной панели, а сам боевик загораживал вход, не пуская остальных.
– Стой! – крикнул им их предводитель Рамаз, потому что Боб уже держал его голову в захвате, вставив свой пистолет прямо в глаз. Марат успел укрыться за книжным шкафом со старинными фолиантами, выставив перед собой пистолет и переводя его с цели на цель. Каждый, на ком на короткое мгновение фиксировался прицел, слышал в своей голове чавкающий звук удара пули, попавшей в мозг.
Все замерли, и только Гига вертелся, пытаясь освободить свое ухо.
– Я же тебе обещал вчера, что ухо отрежу, и советовал на будущее верить моим словам, слышишь меня, Гига? – спросил Марат. – В следующий раз, когда ты на меня нападешь, я отверну тебе голову.
Боб вежливо попросил своего пленного главаря:
– Пусть твои люди сдадут пока оружие и подождут в коридоре, здесь же солидные люди разговаривают. Скажи мне шепотом, сколько их?
– Восемь.
– Я посчитаю автоматы. Отдай команду.
– Автоматы не у всех, – предупредил Рамаз и громко скомандовал: – Быстро положите в комнату все оружие и ждите меня внизу. Уходите все вон из дома!
Бандиты-боевики по одному заходили и тихо складывали на узорный паркет свой арсенал, затем на цыпочках уходили. Спросив разрешения, они выдернули с большим трудом нож из твердой древесины и освободили полуотрезанное ухо Гиги.
Спрятав оружие, «дорогостоящие специалисты» заняли свои прежние места. Рамаз потер шею и мирным тоном спросил:
– А «черная метка» – это что такое вообще?
– Диверсионно-разведывательный отряд ГРУ, – объяснил ему Марат.
– Так вы и со взрывчаткой умеете работать, господин Кочаров? – спросил грузинский бандит у Богуслава, к борцовскому захвату которого почувствовал уважение.
– Только Марат, но очень профессионально.
Суворов удивился:
– Богуслав Кочаров – спортсмен, разве вы не знаете его? Вольная борьба – Московская Олимпиада-80?
Рамаз хлопнул себя по лбу:
– Извините меня, батоно, не признал! Второе место в тяжелом весе, а потом чемпион мира – болгарский атлет Богуслав Кочаров! Как же я не вспомнил? Я тогда не попал в призовую тройку, Заев выбил меня в полуфинале!
Богуслав добродушно подхватил любимую тему:
– Я помню ваш бой с этим троглодитом, – он передразнил стойку давно забытого чемпиона. – Полусогнутый такой и очень коварный, с длинными руками. Тяжелый был нокаут?
Рамаз замялся:
– Как сказать?.. Не очень легкий.
– Понимаю, – посочувствовал Боб. – Меня ведь тоже Медведь из Минска положил. Великий спортсмен!
– Медведь – да, – закивали все, вспоминая старинных кумиров еще советского спорта.
Суворов улыбнулся:
– Да, Александр Медведь – это действительно великий борец. Правда, я знаю одного человека, который вот уже тридцать лет предлагал Медведю побороться, а тот увиливал.
– Не верю! – воскликнул Боб. – Саша Медведь никого и никогда не боялся. Он принимал любой вызов и побеждал.
– Один мой знакомый, сейчас он генерал, известный писатель. Ему пришлось три года повоевать в Афганистане, в молодости тоже спортсмен. Он и Медведь дружат около сорока лет. Так вот, где бы они ни встречались, мой знакомый на людях говорит: «Давай, Александр Васильевич, давай, Саша, поборемся…» А Медведь только смеется. Помню, как моего знакомого чествовали в театре на его юбилей. Медведь пришел поздравлять его и, поднявшись на сцену, вручил своему другу борцовское трико и сказал: «Ты хотел со мной побороться? На, надевай!» А его друг не зря работал долго в уголовном розыске, каким-то образом учуял, что Александр может его таким образом поздравить, шагнул за пианино, стоявшее на сцене и через мгновение вынырнул из-за него с каской милицейской на голове, резиновой дубинкой в одной руке, а в другой – алюминиевым милицейским щитом. Встал напротив Медведя и, постукивая палкой по щиту, заявил: «Ну, давай, подходи!» Медведь стоит, пораженный такой догадливостью друга, а зал ложится от хохота. Александр не обратил внимания, что друг держит щит внешней частью к зрительному залу, а там написано «Щас завалю Медведя!» А когда увидел, то предложил: «Хорошо, я предлагаю ничью!» Они под бурные аплодисменты зала обнялись и заявили, что они никогда не боролись и не будут бороться друг с другом. – Суворов помолчал немного и с грустью сказал: – Согласитесь, сейчас так мало видишь настоящих людей, все помешались на деньгах.
– Да, – согласился Боб. – По-настоящему дружить могут только спортсмены.
– И только борцы из них, – пошутил Рамаз. – Но действительно настоящую мужскую дружбу в наше время увидеть. Ну что, продолжим?
Мирная атмосфера переговоров была восстановлена, однако груда стрелкового вооружения у дверей напоминала о разногласиях. Все понимали, что фактически внутри комнаты их всех держат в заложниках москвичи, а вокруг дома все перекрыто бандитами Рамаза. Если же оглядеть более широкую перспективу, то они окружены спецслужбами и полицией Саакашвили.
Давид снова взял ведение совещания в свои руки.