то не замечает, но фото- и видеокамеры без зазрения совести поворачиваются к опальному коллеге. «Держи голову выше, тебе не за что извиняться», – напоминает себе Мартин.
Вскоре появляется полиция: Монтифор, Лучич и Робби. Заметив Мартина позади толпы газетчиков и телевизионщиков, молодой констебль хмурится. Монтифор, шаркая, подходит к своему месту и спрашивает, ведется ли съемка. В этот миг на плечо Мартину опускается рука. Гофинг, агент АСБР. Он кивает с мрачной улыбкой, однако ничего не говорит. Как его понимать? Жест поддержки?
– Доброе утро, дамы и господа! – Под взглядом телекамер Монтифор зажат и формален. – Насколько я понимаю, премьер и министр внутренних дел вскоре проведут в Сиднее пресс-конференцию, поэтому сделаю только краткое заявление. Никаких ответов на вопросы. Буду придерживаться фактов. Сегодня утром приблизительно в шесть часов двадцать минут местный житель заметил нечто, похожее на труп. Произошло это на отмелях реки Мюррей приблизительно в пяти километрах к северо-западу от Беллингтона, то есть ниже по течению. Мы уже можем объявить, что это труп сержанта Герберта Уокера из полиции Нового Южного Уэльса. Никаких свидетельств насильственной смерти не обнаружено.
Сержант Уокер прослужил в полиции Беллингтонского округа больше двадцати лет, и его смерть – большая утрата как для жителей города и окрестностей, так и для всей полиции Нового Южного Уэльса. Герберт Уокер был очень хорошим полицейским и – это не преувеличение – настоящим слугой здешних людей. Мне выпала честь бок о бок работать с ним в последние дни его жизни. Сержант Уокер был профессионалом высокого класса и преданно служил закону, порядку и жителям своего участка.
Тут Монтифор, который до того смотрел прямо в объективы, косится в сторону Мартина.
– Херб Уокер отдавал всего себя, служа землякам во время великой нужды. Грустно, что с ним так поступили. – Полицейский переводит взгляд на камеры. – Спасибо. Пока все. Хорошего всем утра!
На мгновение повисает тишина. Глаза камер провожают полицейских в участок. Но вот снятые со штативов камеры уже уставились в лицо Мартину. Он застигнут врасплох, объективы распахнуты, будто голодные рты, а зычный голос Дуга Танклтона грохочет:
– Мартин Скарсден, как вы восприняли весть о смерти сержанта Херба Уокера?
Одна камера оснащена подсветкой, и Мартин невольно морщится, когда оператор ее включает.
– Я очень сожалею о смерти Уокера. Он был отличным полицейским.
– Вы извинитесь перед его семьей?
– Извиняться? За что?
– Вы травили этого человека, довели его до самоубийства и даже не извинитесь перед его убитой горем вдовой?
– Мне жаль, что он умер. Конечно, извинюсь.
– Вы признаете, что бесчестно себя вели?
Все ясно, думает Мартин. Танклтон уже решил, под каким соусом подаст новость, и будет давить до тех пор, пока не добьется чего-то вроде признания вины. Фиг ему!
– Мы не сделали ничего плохого. В нашем репортаже были только факты. Я не виноват в смерти Херба Уокера.
– Премьер-министр Нового Южного Уэльса говорит, что вы журналист самого скверного толка, моральный калека, готовый продать душу за броский заголовок на первой полосе.
– Что ж, в таком случае зачем вообще брать у меня интервью? Дерьмовый паразит и лицемер!
Эх, зря не сдержался, понятно даже без самодовольной ухмылочки Танклтона. Черт! Вопросы больше не нужны. Танклтон своего добился.
После этого Мартина оставляют в покое. Спустившись к реке, он садится на скамью в тени тополей. Жара такая, что люди предпочитают не покидать дом. И слава богу! Надо позвонить Беттани, он знает, что надо, но не может заставить себя набрать номер. Когда мобильный начинает звонить, избавляя от необходимости проявлять инициативу, это почти облегчение.
– Мартин?
Голос Беттани звучит приглушенно, неуверенно, озабоченно.
– Привет, Беттани!
– Как ты там?
– Лучше не придумаешь.
– Я только что видела съемочный материла из Беллингтона.
– Да, не самый мой удачный ход.
– Похоже, ты называешь Херба Уокера паразитом и лицемером. Скажи мне, что ты этого не делал.
– Что? Откуда ты взяла? Я никогда такого не говорил, наоборот, назвал его отличным полицейским.
– Тогда кто паразит и лицемер?
– Дуг Танклтон, засранец с «Десятого канала».
На том конце провода раздается вздох облегчения и довольно вымученный смешок.
– Что ж, это ты удачно подметил.
– Беттани, держись в сторонке, ладно? Я собираюсь стать жертвенным агнцем. Ни к чему и тебе пропадать. У тебя есть все, что нужно? Цитаты какие-нибудь требуются?
– Не требуются, у меня есть расшифрованная стенограмма из полиции. Никогда еще мой заказ так быстро не выполняли. Но тебе стоило бы послать аудиозапись разговора с Танклтоном, если есть. Мы используем ее для твоей защиты.
– Спасибо, Беттани. Приятно было с тобой работать.
Нажав отбой, Мартин устремляет взгляд на реку. И зачем он согласился на поездку в Беллингтон? Вон, стенограмма уже есть. Зачем «Геральд» понадобилось его присутствие, ведь официально он отстранен? Какого черта? Он пока не готов зачислить себя в переписчики стенограмм.
Снова телефон. На этот раз Макс.
– Черт, Макс! У них что, кишка тонка позвонить мне?
– Похоже, так. Как ты там, сражаешься?
– Сам не знаю. Видел конференцию у дверей участка?
– Ее все видели. «Скай Ньюс» крутит и крутит запись благодаря любезности «Десятого канала». Подозреваю, на самом деле ты не называл того копа паразитом и лицемером.
– Нет, конечно же. Я так охарактеризовал Танклтона, придурка с «Десятого».
– Что ж, наши телевизионные собратья преподносят твои слова иначе. К счастью, Такери из ААП[35] изложил все объективно, и теперь его примеру следуют ребята с Эй-би-си. Решили продемонстрировать свое моральное превосходство, обвинив «Десятый» в раздувании сенсации.
– Значит, у меня еще есть надежда.
– Увы, нет.
– В смысле?
– Собственно, поэтому я звоню. Тебя турнули. Я тут ни при чем, просто посланник. Тебе выплатят компенсацию, с этого момента ты безработный. Извини, Мартин… если бы ты знал, как мне жаль.
На мгновение Мартин теряет дар речи. Снова его обретя, он первым делом пытается утешить давнего товарища и наставника:
– Ну и горстка бесхребетных ублюдков, Макс. Такое не прощают. Я им этого не забуду. И не прощу.
– Спасибо, Мартин, но обо мне волноваться не стоит. Думай лучше о себе. Позвони, как вернешься в Сидней. Выпьем, обсудим варианты. Есть кое-какие идеи.
– Спасибо, Макс. Ты настоящий друг.
– Мартин?
– Да?
– Не делай глупостей, ладно? Не лезь на рожон.
Глава 16. Беглец
Новостной выпуск «Десятого канала» еще хуже, чем ожидал Мартин. Он один в номере мотеля, смотрит в старый телевизор, картинка идет с помехами. Голос диктора тревожен: «Дело об убийстве двух автостопщиц на юго-западе страны получило неприятное развитие. Один из ключевых следователей мертв. Как утверждают, доведен до самоубийства безответственностью газетчиков. С нами Дуг Танклтон с «Десятого канала» – прямой репортаж из Риверсенда».
Новостной блок открывается фотографиями Херба Уокера, героя-полицейского. Снимки в сепии сменяются под аккомпанемент виолончели. В правом верхнем углу экрана нахально властвует штамп «эксклюзивно». Сочный баритон Дуга источает сожаления и симпатию. «Город, который и без того понес столько потерь, сегодня постигла еще одна – смерть местного героя-полицейского Херба Уокера».
На экране появляется лицо немолодой женщины, судя по титрам, мэра Беллингтона. «Мне мало попадалось столь добрых и трудолюбивых людей, как Херб Уокер. Он был столпом нашей общины».
Ее сменяет Робби Хаус-Джонс: «Да, думаю, в каком-то смысле Херба Уокера можно назвать моим наставником».
Новые кадры, камера постепенно наезжает на Танклтона, который с берега реки Мюррей излагает свой взгляд на события.
«Мы сейчас на месте, где вчера ночью решил свести счеты с жизнью сержант Херб Уокер, который отважно и честно расследовал обстоятельства трагедии в Риверсенде и убийство автостопщиц. Судя по предсмертной записке, он решил покончить с собой потому, что не вынес клеветнических нападок в прессе».
Снова монтажная склейка, на сей раз с заглавными страницами «Геральд» и «Эйдж». Голос за кадром продолжает, теперь в нем звучат не скорбь и симпатия, а праведный гнев.
«На протяжении трех дней «Фэрфакс медиа» поставляла нам сенсационные и не всегда точные репортажи об обстоятельствах убийства близ Риверсенда. В преступлении обвинялся то один, то другой человек – люди, по словам полиции, явно непричастные. А вчера принадлежащая компании газета бросила Хербу Уокеру обвинение в том, что он почти год замалчивал убийство немок».
Снова новый кадр, на экране премьер-министр. Он стоит позади здания парламента, всем своим видом выражая суровость; по бокам – министр внутренних дел, генпрокурор и начальник полиции штата, каждый из которых, мрачно глядя ему в затылок, кивает в знак глубочайшего одобрения.
«Вы не найдете большего защитника свободы слова, чем я и моя администрация, но в данном случае пресса перешла грань. Хороший человек мертв. И все из-за бесчестного заголовка. Лишь бы продать на несколько газет больше».
Панорамный снимок с пресс-конференции в Беллингтоне и еще один, на котором Танклтон слушает речь – все это под сопровождение его голоса, вновь пронизанного симпатией: «Коллеги Херба Уокера пытаются справиться с потерей и продолжают расследование».
Монтифор: «Херб Уокер отдавал всего себя, служа землякам во время великой нужды. Грустно, что с ним так поступили».
А вот и сам Мартин. Пытается улизнуть, будто вор, моргает, ослепленный подсветками камер.
«А у Мартина Скарсдена, репортера, ответственного за смерть Уокера, ни капли угрызений совести», – наносит завершающий удар Танклтон.
И Мартин: «Дерьмовый паразит и лицемер».