... А когда нет надежды увидеть голубое небо, солнце - хочется тут же немедленно, не сходя с места удавиться. Потому что перенести это кажется совершенно невозможным. И вот в этот момент я почувствовал самую настоящую ненависть к адвантам. Ведь они, сволочи, возвращаются на Землю... они видят небо и солнце! А нам закрывают дорогу туда! Проклятые, подлые твари... Опомнись, сказал я себе, ты еще и в глаза их не видел... а уже ненавидишь. К вечеру я примирился даже и с отсутствием солнца. Я так устал... мне было уже абсолютно безразлично - земля, Ладиорти, солнце, родители... Мне хотелось только лечь и не двигаться. Спать ужасно хотелось. Стемнело, и я то и дело засыпал на ходу, иногда спотыкаясь, но Артем был безжалостен - мы продолжали идти и даже ускоряли шаг. До гор, казалось, было все так же далеко. Однажды мы изменили своему правилу, и стали пересекать ровное, открытое пространство... иначе нам пришлось бы делать слишком большой крюк в обход по кустам и оврагам. Впрочем, и этого я практически не замечал - умственные способности совершенно притупились. Я засыпал на ходу, и даже сон видел какой-то... своих новых однокурсников, особенно Вадьку Сторогина, он уже в армии отслужил, и в колхозе был самым крутым... мне снилось, будто мы с Вадькой идем по Ладиорти, и он мне так монотонно долбит что-то про банку, что надо большую банку трехлитровую, тогда мы пойдем к адвантам и возьмем у них браги, только где бы банку раздобыть... Разбудил меня чувствительный толчок в бок, от которого я едва не свалился. - Эй, ты чего? Слышишь, нет? За мной... Я мгновенно опомнился и побежал за Максом. Тот сгибался под тяжестью двух рюкзаков, своего и Артемовского... Сзади я услышал треск очередей. Машинально обернулся. Картина, которую я увидел, была просто фантастической. Прямо перед нами, как будто прикрывая отход, стояли во весь рост Артем и Ваня и экономно, по очереди, палили из автоматов. Там, куда они стреляли, были видны широкие конусы света. Три конуса призрачного пламени разных оттенков синеватый, розоватый, жемчужно-серый. Основанием конусы были обращены к нам, а в вершине их можно было хорошо различить четкие фигурки людей... адвантов. Даже на людей они были не похожи - закутаны в какие-то белые сверкающие плащи, одна рука поднята, и именно из нее струится это сияние. Я остановился и даже рот раскрыл. Это было так, как будто в руке каждый из адвантов держал мощный прожектор, заливающий долину светом... но была все-таки разница, это не обычные фонари. Конусы света были очень четко ограничены, что странно - у основания. Я явственно различал границу, где свет обрывался, переходил во тьму. Свет обычного фонаря рассеивается постепенно, там нет этой четкой границы... Артем и Ваня медленно отступали от этой светлой грани назад, не переставая стрелять. Тут Макс рванул меня за рукав, так, что я едва не опрокинулся, ладно, рюкзак перевесил. - Козел! - прошипел он, - Пошли, быстро, б...! Второй раз приглашение повторять не пришлось. Я побежал вслед за Максом, переваливаясь под тяжестью рюкзака, как утка. Несмотря на более тяжелую ношу, спутник бежал гораздо быстрее меня и скоро исчез во тьме. О Господи... какое же широкое это поле. Казалось, мои ноги окончательно завязли. Это было как во сне, когда нужно бежать, и не можешь, уже не можешь пошевелиться... страшная тяжесть давит на плечи. Я был один, совершенно один где-то впереди исчез Макс, сзади, все ближе, раздавались редкие, скупые очереди, и значит, придвигался страшный свет... от которого мне не уйти. Не уйти... Я был готов выть от ужаса, как Линда, и лишь стискивал зубы, чтобы не завыть в самом деле. Проклятый рюкзак... может быть, сбросить его, мелькнула мысль. Нет... нехорошо получится. Я не мог уже бежать, я просто шел, быстро шел... лучше уж быстро идти, чем делать вид, что бежишь. Но выстрелы все приближались ко мне. Пот заливал глаза... И вдруг, в какой-то момент, тяжесть исчезла... Я обернулся - Артем быстро надевал лямки рюкзака. - Беги, - коротко приказал он, снова поднял оружие. Световые конусы надвигались на нас. - Беги... твою мать! - заорал Артем не своим голосом. Я побежал... теперь было легче. Артем и Ваня уже не стреляли - они тоже спасались бегством... но уже невдалеке был лес. Если добежим до леса, думал я, задыхаясь... если добежим. Не знаю, откуда я взял, что от магического света можно спастись в лесу. Наверное, потому что мы бежали к лесу, и невозможно же представить, что и там не будет убежища... что же тогда делать? Я запаниковал на мгновение. И тогда меня обожгло. Самым краем. Только задело спину, правое плечо. В первый момент я не почувствовал боли - показалось, как будто железной скобой сковало загривок и руку. Боль пришла через две-три секунды, и такая, что я не удержался, закричал... тотчас Ваня обернулся ко мне - я увидел его глаза, светлые и бешеные, задержался на мгновение, схватил меня за руку и потащил за собой. Я падал на ходу, искры вертелись перед глазами... Ваня подхватил меня под мышку и так потащил. Я едва перебирал ногами, загривок ломило, хотелось орать благим матом, но теперь я сдерживался. Свет преследовал нас по пятам. Наконец древесная тень упала на наши головы... спасительная темнота. Тотчас затрещали очереди, и это было последнее, что я слышал...
Первое, что я осознал - была боль. Все та же, в правом плече и лопатке, но теперь ноющая, противная. На ожог не похоже - ломило где-то внутри. Второе - что я раздет, куртки и рубашки на мне нет, и на больных местах лежит что-то холодное, мокрое. Третье - что кто-то держит меня подмышки, а кто-то, точнее говоря, Артем заворачивает во что-то теплое... в куртку, кажется. - Сейчас не дай Бог простынет... Мне было ужасно стыдно. Я помнил, как парни орали на меня... действительно, ну что за фуфло... стоял как ненормальный, раскрыв рот. Бежать побыстрее не мог. Из-за меня им пришлось рисковать... Я предпочел бы и дальше не приходить в сознание. Но несмотря на темноту, Артем заметил, что глаза я открыл. - А, герой, - сказал он добродушно, - Ну как дела? Похоже, он не сердился на меня. - Да ничего, - попытался сказать я, но вышло какое-то сипение. - Болит? - спросил он, - Поди, пить хочешь? Это он угадал. Пить хотелось ужасно. Макс протянул мне жестяную кружку. Я попробовал взять ее левой рукой - получилось. Мы сидели на расстеленном брезенте, похоже, на лесной полянке - небольшой просвет сумеречно-темного неба вверху, и вокруг сосны. - Они не заходят в лес? - спросил я, выжимая все возможное из своих осипших связок. - Заходят, но неглубоко. Да мы их отогнали. Ничего, сюда они не сунутся, успокаивающе сказал Артем, - мы далеко ушли. - Может, и сунутся, - проворчал Макс. Мне опять стало неловко - из-за меня застряли тут. - Не каркай, - предложил Ваня, - А если они захотят идти за нами, то нам все равно не спастись... они верхом, догонят. Но я, кажется, попал в кого-то. Артем стал молча менять примочку на моем плече. От холода боль уходила куда-то вглубь, затаивалась. - В общем, все неплохо, - бодро сказал Ваня, - отбились, весь груз спасли. Колю, в общем, слегка задело, ерунда. Главное, второй раз так не влипнуть. - А они у гор сильнее патрулируют, - буркнул Макс. - Ладно, давайте спать.
В эту ночь я спал очень мало. Точнее говоря, забывался сном, впадал в беспамятство, но и сквозь этот полусон я чувствовал боль. Артем просыпался несколько раз, менял мне примочки... меня даже совесть замучила в конце концов, и я сказал: - Да ладно... я потерплю, спал бы. - Брось... без холода это терпеть невозможно. Я же знаю. У меня было такое. Но эта ночь была, в сущности, пустяком, по сравнению со следующим днем... Рюкзак, конечно, у меня забрали. Но теперь и просто идти было невыносимо трудно. Болело только плечо и спина, но так, как при переломе... я в детстве ключицу ломал, и как раз правую, так что ключица теперь тоже болела, по старой памяти. Каждый шаг отдавался новой ломящей волной. Сначала я как-то держался. Было и так неудобно за свое вчерашнее поведение. Потом уже перестал что-либо соображать, и стонал, и охал на каждом шагу. Но парни не обращали на мое нытье никакого внимания. Правда, привалы мы делали чаще... - Ты пойми, что это просто как фантомная боль, - объяснял мне Ваня, - Там, внутри, у тебя никаких повреждений нет. Ты абсолютно здоров. Тебя бы любой врач назвал симулянтом. На самом деле этой боли нет, понимаешь? Я все понимал, но легче от этого не становилось. Особенно трудно было подняться и идти дальше после отдыха. Постепенно боль слилась и распространилась на всю правую половину тела, я даже прихрамывал на правую ногу. А горы, казалось, даже и не думали приближаться. Артем все чаще с беспокойством оглядывался на меня... и я уже понимал, что меня не бросят. Если совсем не смогу идти - понесут. Но пока я еще мог. К счастью, адванты больше не попадались на нашем пути. Мы шли еще осторожнее, держались леса... Несколько раз слышали топот копыт, кто-нибудь командовал "ложись!", и мы валились куда попало - в овраг, в кусты... лишь бы схорониться, замереть, стать невидимыми. Ночью шли, спали утром и до полудня - как объяснили парни, самое безопасное время. Однажды, проснувшись, я понял, что уже не знаю, который день мы идем... когда я "проявился" здесь (местный термин). День и ночь слились в сплошные сумерки... иногда было чуть потемнее, иногда посветлее, вот и вся разница. Вся моя жизнедеятельность свелась к простому переставлению ног и мучительному пережиданию очередной волны боли... все мои мечты - к одной: скорее бы свалиться. А теперь мне нужно было снова вставать и идти... очень скоро. Я не мог и пошевелиться. Очень хотелось отлить, но я тянул со вставанием... чем дольше полежу, тем лучше. Но горы - горы стали заметно ближе. Голубая дымка исчезла, теперь они высились лесистыми громадами на горизонте. Макс делил порции на завтрак - каждому по два сухаря и по сушеной вобле. Ваня принес фляжку с водой. От этой воблы жутко хотелось пить. Я подумал, что по дороге мы точно ополовиним один из мешков... но что делать, есть-то надо. Вобла эта осточертела... я вспомнил тети Валин борщ. Поесть бы сейчас гор