В чертогах жизни
10Работа и личная удовлетворенность
В трудовой жизни в наиболее богатых странах происходят кардинальные изменения. Удивительно, но деньги теряют свою значимость. Подробно описанные в главе 4 выводы о том, что дополнительные средства сверх необходимого минимума мало или вовсе не влияют на субъективное благополучие, начинают подтверждаться. В то время как реальные доходы в Америке за последние 30 лет выросли на 16 %, доля людей, которые называют себя «очень счастливыми», снизилась с 36 до 29 %. «За деньги действительно нельзя купить счастье», – заявила газета The New York Times[131]. Но если верить ей, то почему тогда квалифицированные специалисты предпочитают одну работу другой? Что заставляет сотрудников хранить верность компании, в которой они работают? Руководствуясь каким стимулом работник будет вкладывать душу и сердце в создание качественного продукта?
Мы стремительно переходим от денежной экономики к экономике удовлетворенности. Эта тенденция развивается неравномерно (когда рабочих мест меньше, вес личной удовлетворенности снижается; когда вакансий много, он возрастает), но в целом на протяжении двух десятилетий движение идет в сторону личной удовлетворенности. Юриспруденция сейчас стала самой высокооплачиваемой профессией в Америке, обогнав медицину в 1990-е гг. Тем не менее крупные нью-йоркские юридические фирмы тратят больше средств на удержание сотрудников, чем на их привлечение, поскольку молодые специалисты и даже партнеры массово покидают правовую сферу ради работы, которая приносит им больше удовлетворения. Перспектива получить огромное богатство после нескольких лет изнурительной работы по 80 часов в неделю в качестве скромного помощника во многом утратила свою привлекательность. Новой валютой этой сферы стала удовлетворенность жизнью. Миллионы американцев задумываются над своей профессией и спрашивают: «Обязательно ли моя работа должна приносить так мало удовлетворения? Как изменить ситуацию?» Я считаю, что труд может приносить гораздо больше удовлетворения, чем сейчас, и что более активное использование на работе своих сильных сторон позволит перестроить деятельность соответствующим образом.
Главная мысль этой главы заключается в том, что для максимизации удовлетворенности работой необходимо использовать свои сильные стороны, выявленные в предыдущей главе, на рабочем месте, в идеале ежедневно. Эта истина одинаково глубока как для секретарей, юристов и медсестер, так и для генеральных директоров. Переосмысление работы с целью ежедневного применения своих сильных сторон и достоинств не только делает труд более приятным, но и превращает рутинную деятельность в призвание. Призвание – это форма работы, доставляющая самое большое удовлетворение, поскольку в этом случае производственные задачи выполняются ради них самих, а не ради материальных благ, которые они приносят. Я не сомневаюсь, что в скором времени состояние потока, возникающее в процессе работы, затмит материальное вознаграждение в качестве основной причины труда. Компании, которые создают условия для возникновения этого состояния у сотрудников, обойдут организации, полагающиеся только на денежное вознаграждение. Еще более значимо то, что теперь, когда жизнь и свобода имеют гарантированное минимальное обеспечение, мы можем ожидать зарождения политики, которая не ограничивается социальной защитой и начинает принимать в расчет стремление к счастью.
Подозреваю, что вы смотрите на это скептически. Разве могут деньги терять свою значимость в капиталистической экономике? Мечтать не вредно! Однако позвольте напомнить вам о другой «невозможной» кардинальной перемене, которая произошла в образовании 40 лет назад. Когда я учился в школе (причем военной), и на протяжении многих поколений до этого образование основывалось на унижении. Дурацкий колпак, розги и двойки были главными орудиями в арсенале учителей. Они ушли в прошлое, как мамонт и дронт, да к тому же удивительно быстро. Они исчезли, потому что педагоги открыли более эффективный подход к обучению: поощрение сильных сторон, доброжелательное наставничество, глубокое погружение в предмет вместо заучивания фактов, эмоциональная привязанность ученика к учителю или теме и индивидуальное внимание. Точно так же есть и более эффективный подход к достижению высокой производительности, чем стимулирование деньгами, и именно ему посвящена эта глава.
– Флеш-рояль! – крикнул я прямо в ухо Бобу. – Семикарточный стад, хай-лоу!
Он не шелохнулся. Я приподнял его правую ногу за лодыжку и отпустил, она безвольно упала на кровать. Никакой реакции.
– Пас! – крикнул я.
Тишина.
Я играл в покер с Бобом Миллером каждый вторник вечером на протяжении последних 25 лет. Боб был бегуном. После ухода на пенсию с должности преподавателя американской истории он взял годовой отпуск, чтобы обежать весь земной шар. Однажды он сказал, что для него лучше потерять зрение, чем ноги. Я очень удивился, когда за две недели до этого, прохладным октябрьским утром он появился у меня со своей коллекцией теннисных ракеток и подарил их моим детям. Даже в свои 80 с хвостиком Боб был фанатичным игроком в теннис, и этот жест был тревожным, даже зловещим.
Октябрь был его любимым месяцем. Боб бегал по Адирондакским горам, никогда не упуская случая взобраться на самую высокую точку, неизменно возвращался в Филадельфию каждый вторник ровно в 19:30, а затем еще до рассвета вновь убегал в горы, покрытые золотыми и красными листьями. На этот раз ему не повезло. Ранним утром в округе Ланкастер, штат Пенсильвания, его сбил грузовик, и теперь он лежал без сознания в больнице Коутсвилла. Из комы он не выходил уже три дня.
– Можем ли мы получить ваше согласие на отключение мистера Миллера от системы жизнеобеспечения? – спросила меня невролог. – Вы, по словам адвоката, его ближайший друг, а мы не смогли связаться ни с кем из его родственников.
Пока чудовищность того, что говорила врач, доходила до меня, я краем глаза заметил полного мужчину в больничной униформе. Он убрал судно, а затем принялся поправлять картины на стенах. Критически оглядев ту, на которой был заснеженный пейзаж, он выпрямил ее, а затем отступил назад и снова посмотрел на нее. Я вспомнил, что он проделывал то же самое днем ранее, с радостью отвлекся от заданного вопроса и позволил себе переключиться на этого странного санитара.
– Я вижу, вам нужно это обдумать, – сказала невролог, заметив мой остекленевший взгляд, и ушла.
Я опустился в кресло и стал наблюдать за санитаром. Он снял заснеженный пейзаж и поместил на его место календарь с задней стены. Критически взглянув на изменение, санитар снял и календарь, а затем заглянул в большой коричневый бумажный пакет. Оттуда появилась репродукция Моне с водяными лилиями. Она заняла то место, где раньше были заснеженный пейзаж и календарь. Потом он достал две большие морские сцены Уинслоу Гомера и повесил на стене у изножья кровати Боба. Наконец санитар перешел к стене справа от Боба, снял черно-белую фотографию Сан-Франциско и повесил цветное фото розы сорта «Мир».
– Могу я спросить, что вы делаете? – мягко поинтересовался я.
– Что я делаю? Я санитар на этом этаже, – ответил он. – Но каждую неделю я приношу новые репродукции и фотографии. Видите ли, на моем попечении все эти пациенты. Взять хотя бы мистера Миллера. Он не приходил в себя с тех пор, как его привезли, но, когда он очнется, я хочу, чтобы он сразу увидел красивые вещи.
Этот санитар в больнице Коутсвилла (поглощенный своими мыслями, я так и не узнал его имени) считал, что он должен не только выносить судна и протирать подносы, но и заботиться о пациентах и стараться скрасить их жизнь в этот сложный период. Пусть его должность и считалась незначительной, но он сумел превратить ее в высокое призвание.
Как человек соотносит работу с остальной жизнью? Ученые выделяют три типа «восприятия работы»: труд, карьера и призвание[132]. Люди трудятся ради зарплаты, не стремясь получить что-то еще. Это лишь средство для достижения других целей (например, обеспечения красивого досуга или содержания семьи), и, когда выплаты прекращаются, человек увольняется. Карьера подразумевает более глубокую личную вовлеченность в дело. Достижения измеряются не только деньгами, но и продвижением по службе. Каждое повышение по службе приносит престиж и власть, а также более высокую зарплату. Младшие партнеры юридических фирм становятся старшими, ассистенты профессоров – доцентами, а менеджеры среднего звена поднимаются до вице-президентов. Когда возможности для продвижения исчерпываются, начинается отчуждение, и человек ищет удовлетворение и смысл в чем-то другом.
Призвание (или предназначение) – это страстная преданность делу ради него самого. Люди с призванием воспринимают свою работу как вклад в общее благо, в нечто большее, чем они сами, и поэтому религиозный подтекст здесь вполне уместен. Работа сама по себе приносит удовлетворение, независимо от денег или карьерного роста. Человек продолжает работать, даже когда прекращаются выплаты и продвижение по службе. Традиционно призвание связывалось с престижными и редкими профессиями – священников, судей верховного суда, врачей и ученых. Однако, как оказалось, любая работа может стать призванием, а любое призвание – работой. «Врач, который рассматривает свой труд как обычное занятие и просто заинтересован в хорошем доходе, не имеет призвания, в то время как мусорщик, считающий, что делает мир чище и здоровее, может иметь призвание»[133].
Это выяснили Эми Вжесневски, профессор бизнеса в Нью-Йоркском университете, и ее коллеги. Они опросили 28 уборщиков больниц, у которых была одна и та же официальная должностная инструкция. Уборщики, воспринимающие свою работу как призвание, стараются сделать ее осмысленной[134]. Они считают себя важными участниками процесса лечения пациентов, планируют работу так, чтобы она была максимально эффективной, предугадывают потребности врачей и медсестер, позволяя им уделять больше времени лечению, и расширяют свои обязанности (например, поднимают настроение пациентам, как делал санитар из Коутсвилла). Уборщики, относящиеся к своему занятию просто как к работе, воспринимают его как уборку помещений.
Посмотрим теперь, как вы воспринимаете свою работу.
Как оценить свое отношение к работе
Пожалуйста, прочитайте три абзаца ниже. Укажите, насколько вам близки персонажи А, Б и В.
Госпожа А работает в основном для того, чтобы зарабатывать достаточно денег на жизнь. Если бы она была финансово обеспечена, то оставила бы свою нынешнюю деятельность и стала бы заниматься чем-нибудь другим. Работа для госпожи А – это, по сути, жизненная необходимость сродни дыханию или сну. Ей часто хочется, чтобы время на работе пролетало быстрее. Она с нетерпением ждет выходных и отпуска. Если бы госпожа А начала жизнь заново, она, скорее всего, выбрала бы другую сферу деятельности и не стала бы советовать друзьям и детям идти по ее стопам. Госпожа А очень хочет поскорее уйти на пенсию.
Госпоже Б в принципе нравится ее работа, но она не собирается оставаться на нынешнем месте через пять лет. Вместо этого она планирует перейти на более высокую должность. У нее есть несколько целей на будущее, касающихся должностей, которые ей хотелось бы занять. Иногда нынешняя работа кажется ей пустой тратой времени, но она знает, что должна достаточно хорошо справляться с текущей работой для того, чтобы перейти на более высокую должность, если хочет продвинуться дальше. Госпожа Б с нетерпением ждет повышения. Для нее повышение означает признание хорошей работы и является знаком успеха в конкуренции с коллегами.
Работа для госпожи В – одна из важнейших частей жизни. Она очень довольна тем, что занимается именно этим делом. Поскольку то, чем она зарабатывает на жизнь, является неотъемлемой частью ее личности, это один из первых аспектов, о которых она рассказывает людям. Она склонна брать работу домой и не оставляет ее даже в отпуске. Большинство друзей у нее на работе, она является членом нескольких организаций и клубов, связанных с ее деятельностью. Госпожа В хорошо относится к своей работе, поскольку любит ее и считает, что делает мир лучше. Она агитирует друзей и детей выбирать такое же занятие. Госпожа В очень расстроилась бы, если бы ей пришлось оставить работу, и она не особенно ждет выхода на пенсию.
Насколько вы похожи на госпожу А?
Очень сильно_____ В некоторой степени______ Немного______ Совсем нет_____
Насколько вы похожи на госпожу Б?
Очень сильно_____ В некоторой степени______ Немного______ Совсем нет_____
Насколько вы похожи на госпожу В?
Очень сильно_____ В некоторой степени______ Немного______ Совсем нет_____
Теперь, пожалуйста, оцените свою удовлетворенность работой по шкале от 1 до 7, где 1 – совершенно неудовлетворен, 4 – ни то ни се, 7 – полностью удовлетворен. _________
Оценка отношения к работе: первый абзац характеризует труд, второй – карьеру, третий – призвание. При оценке степени своей похожести на них воспользуйтесь следующей градацией: 3 – очень, 2 – в некоторой степени, 1 – немного, 0 – совсем нет.
Если вы воспринимаете свою работу как призвание, подобно госпоже В из третьего абзаца (оценка 2 или выше), и если вы удовлетворены работой (оценка 5 или выше), это замечательно. Если нет, то вам будет полезно узнать, как другие переосмысливали свою работу. Тот же разрыв между работой и призванием, который наблюдается у уборщиков в больницах, прослеживается и у секретарей, инженеров, медсестер, работников кухни и парикмахеров. Ключ не в том, чтобы найти подходящую работу, а в том, чтобы работа оказалась такой, которую вы можете сделать подходящей.
Стрижка всегда была чем-то большим, чем просто механическая задача. За последние два десятилетия многие парикмахеры в крупных городах Америки переосмыслили свой подход к работе, чтобы подчеркнуть ее глубоко личный характер. Парикмахер расширяет границы отношений, сначала делясь личной информацией о себе, а затем задает клиентам личные вопросы и холодно относится к тем, кто отказывается раскрыться. От неприятных клиентов «избавляются». Работа становится более приятной благодаря добавлению близости[135].
Сложившаяся в последнее время в Америке система больничного ухода, ориентированная на прибыль, оказывает давление на медсестер, подталкивая их к рутинной и механической работе. Это противоречит традициям сестринского дела. Некоторые медсестры отреагировали на это, создавая вокруг своих пациентов островок заботы. Они вникают в мир пациента и рассказывают остальным членам команды о его, казалось бы, незначительных деталях. Медсестры расспрашивают членов семьи о жизни пациентов, вовлекают их в процесс лечения и используют это для поднятия морального духа больных[136].
Все больше и больше поваров в ресторанах превращаются из изготовителей съедобных блюд в кулинарных художников. Они стараются сделать блюда максимально красивыми. При формировании блюд они концентрируются на общей композиции, а не на отдельных ингредиентах. В результате их работа становится творческой[137].
Эти примеры демонстрируют нечто более глубокое, чем просто попытки активных представителей определенных профессий сделать скучную работу менее механической и рутинной, более социальной, целостной и эстетически привлекательной. На мой взгляд, смысл этих преобразований в превращении работы в призвание. Однако обрести призвание к определенному роду деятельности – это нечто большее, чем просто услышать голос свыше и решить, что миру будет лучше, если вы займетесь этим делом. Конечно, увеличение числа работников по оказанию помощи беженцам, разработчиков образовательных программ, борцов с терроризмом, нанотехнологов и по-настоящему заботливых официантов пошло бы на пользу человечеству. Но эти профессии не обязательно станут вашим призванием, поскольку оно невозможно без задействования сильных сторон характера. И наоборот, такие увлечения, как коллекционирование марок или танцы, могут использовать ваши главные достоинства, но при этом не являться призванием, которое, по определению, требует служения высшему благу в дополнение к страстной преданности делу.
– Он пьяный и злой, – прошептала испуганная София своему восьмилетнему брату Доминику (который попросил меня не использовать его настоящее имя). – Смотри, как он обращается с мамой.
Софи и Дом мыли посуду на тесной кухне маленького ресторанчика, принадлежавшего их родителям. Дело происходило в 1947 г., в городе Уилинг, Западная Вирджиния, и жизнь была полна трудностей и лишений. Отец Дома вернулся с войны сломленным человеком, и теперь вся семья трудилась не покладая рук с рассвета до полуночи, чтобы хоть как-то сводить концы с концами.
У кассы пьяный посетитель – небритый, сквернословящий и огромный (по крайней мере, таким он казался Дому) – наклонился к его матери и жаловался на еду.
– Это больше похоже на крысу, чем на свинину. А пиво… – гневно орал мужчина, хватая женщину за плечо.
Не раздумывая Дом вылетел из кухни и встал между матерью и посетителем.
– Чем я могу помочь вам, сэр?
– Пиво… было теплым, а картошка – холодной…
– Вы абсолютно правы, и мы с мамой приносим свои извинения. Видите ли, нас всего четверо, и мы стараемся изо всех сил, но сегодня просто не справились. Мы очень хотим, чтобы вы вернулись к нам снова, в следующий раз мы обслужим вас гораздо лучше. Позвольте нам забрать ваш счет и предложить бесплатно бутылку вина, когда вы вновь почтите нас своим присутствием.
– Что ж, с этим маленьким пареньком трудно спорить… спасибо, – пробурчал посетитель и удалился, весьма довольный собой и уже не так недовольный рестораном.
Спустя 30 лет Доминик признался мне, что после того случая родители всегда поручали ему обслуживать трудных клиентов – и ему это нравилось. С 1947 г. родителям Дома стало ясно, что в их семье растет настоящий вундеркинд. Дом с ранних лет обладал выдающимся достоинством: социальным интеллектом. С поразительной точностью он улавливал желания, потребности и эмоции окружающих. Нужные слова словно по волшебству слетали с его уст. Когда ситуация накалялась, Дом становился более хладнокровным и искусным, в то время как другие потенциальные миротворцы обычно усугубляли положение. Родители всячески поощряли развитие этого дара, и Дом начал строить свою жизнь на его основе, избрав профессию, которая ежедневно требовала применения социального интеллекта.
С таким уровнем социального интеллекта Дом мог бы стать великолепным метрдотелем, дипломатом или директором по персоналу крупной компании. Но у него были еще две сильных стороны: любовь к знаниям и лидерские качества. Свою жизненную миссию он выстроил так, чтобы в полной мере использовать это сочетание талантов. Сегодня, в свои 62 года, Доминик – самый искусный дипломат из всех, кого я знаю в американском научном сообществе. Он был одним из ведущих американских профессоров социологии, но еще до того, как ему исполнилось 40, его пригласили на должность проректора в университет Лиги плюща. Впоследствии он стал президентом этого университета.
Его влияние прослеживается во многих значительных течениях в европейской и американской социальной науке, и я считаю его Генри Киссинджером академического мира. Находясь рядом с Домиником, вы чувствуете себя самым важным человеком в его вселенной, и, что примечательно, он добивается этого без малейшей примеси лести, которая могла бы вызвать недоверие. Всякий раз, когда у меня возникают особо сложные проблемы в отношениях с людьми на работе, я обращаюсь за советом именно к нему. Что превращает профессиональную деятельность Доминика из успешной карьеры в подлинное призвание, так это практически ежедневное применение всех трех его главных достоинств.
Если вам удается регулярно задействовать свои сильные стороны на работе и при этом воспринимать труд как вклад в общее дело, значит, вы нашли призвание. Ваша работа перестает быть обременительной обязанностью и становится источником удовлетворения. Лучше всего изученный аспект счастья в трудовые будни – это состояние потока, ощущение работы как своей родной стихии.
За последние три десятилетия Михай Чиксентмихайи, с которым вы познакомились в главе 7, вывел это неуловимое состояние из полной неизвестности в сферу научного познания, а затем и на уровень, доступный каждому для понимания и даже применения на практике. Поток, как вы помните, – это положительная эмоция, связанная с настоящим моментом и не требующая осмысления. Михай выяснил, у кого это состояние возникает часто (например, у подростков из рабочей среды и верхушки среднего класса), а у кого редко (у очень бедных и очень богатых подростков). Он определил условия, при которых возникает поток, и связал их с работой, приносящей удовлетворение. Состояние потока не может сохраняться в течение всего восьмичасового рабочего дня, в лучшем случае оно посещает вас на несколько минут в разное время. Поток возникает, когда стоящие перед вами задачи идеально соответствуют вашим способностям. Когда вы осознаете, что эти способности включают в себя не только ваши таланты, но и сильные стороны, становится ясно, какую работу выбрать и как ее преобразовать.
Сама возможность выбирать, за какую работу браться и как ее выполнять, – это нечто новое под солнцем. На протяжении тысячелетий дети были просто маленькими подмастерьями в том деле, которым занимались их родители, и готовились делать то же самое, став взрослыми. С незапамятных времен и по сей день двухлетний эскимосский мальчик играет с луком, чтобы к четырем годам уметь подстрелить куропатку, к шести годам – кролика, а к половой зрелости – тюленя или даже оленя. Его сестра следует предписанному пути для девочек: она вместе с другими женщинами готовит, выделывает шкуры, шьет и ухаживает за младенцами[138].
Этот уклад стал меняться в Европе XVI в. Молодежь массово покидала фермы и устремлялась в города, привлеченная растущим богатством и другими соблазнами городской жизни. На протяжении трех столетий девочки с 12 лет и мальчики с 14 лет перебирались в город, чтобы наняться на службу прачками, носильщиками или домашней прислугой. Город притягивал молодых людей своей активностью и возможностью выбора, в том числе и профессии. По мере роста и диверсификации городов возрастало и многообразие профессий. Замкнутый круг передачи профессии от родителей детям в сельском хозяйстве разрушился, усилилась вертикальная (как вверх, так и вниз) мобильность, а классовые барьеры были поставлены под вопрос.
В Америке XXI в. жизнь – это сплошной выбор. Существуют сотни марок пива. В буквальном смысле доступны миллионы различных автомобилей, если учитывать все вариации аксессуаров – больше нет черного Ford Model T, белого холодильника и джинсов только темно-синего цвета. Случалось ли вам, как и мне, застыть в оцепенении перед ошеломляющим разнообразием на полках с хлопьями для завтрака, не в силах найти нужную марку? Я просто хотел купить старомодную овсянку Quaker Oats, но не смог ее найти[139].
Свобода выбора была хорошей политикой на протяжении двух столетий, а сейчас это большой бизнес, причем не только в сфере потребительских товаров, но и в структурировании самих рабочих мест. В условиях низкой безработицы, которой Америка наслаждается уже 20 лет, большинство молодых людей, оканчивающих колледж, имеют значительный выбор в плане карьеры. На подростковый возраст – понятие, еще не изобретенное и недоступное 12– и 14-летним подросткам XVI в., – теперь приходятся два самых судьбоносных решения в жизни: выбор спутника жизни и работы. Лишь немногие молодые люди сейчас выбирают профессию кого-то из родителей. Более 60 % продолжают образование после школы, а обучение в колледже, которое когда-то считалось общим, гуманитарным и джентльменским, теперь открыто ориентировано на выбор профессии, такой как бизнес, банковское дело или медицина (и менее явно – на выбор второй половинки).
Работа может быть лучшим временем для потока, поскольку, в отличие от досуга, она изначально включает в себя многие условия для его возникновения. Обычно у нее есть четкие цели и правила выполнения. Часто поступают отзывы о том, насколько хорошо или плохо мы справляемся. Работа, как правило, способствует концентрации внимания и минимизирует отвлекающие факторы, а во многих случаях она соответствует вашим талантам и даже сильным сторонам. В результате люди часто чувствуют себя на работе более вовлеченными, чем дома.
Выдающийся историк Джон Хоуп Франклин однажды заметил: «Можно сказать, что я посвящал работе каждую минуту своей жизни, а можно с равным успехом утверждать, что не работал ни дня. Я всегда с облегчением думал "Слава богу, сегодня пятница", потому что для меня пятница означала возможность работать следующие два дня без помех»[140]. Нет, профессор Франклин не был трудоголиком. Скорее он выражал общее для высококлассных ученых и бизнесменов чувство, к которому стоит присмотреться. С понедельника по пятницу Франклин посвящал себя преподавательской деятельности, и есть все основания полагать, что справлялся с ней очень хорошо: и с чтением лекций, и с администрированием, и с научной работой, и с общением с коллегами. Все это требовало от Франклина таких сильных сторон, как доброта и лидерство, но оставляло не вполне востребованными его главные достоинства: оригинальность мышления и любовь к знаниям. Когда он читал и писал дома, состояние потока посещало его чаще, чем на работе, поскольку это давало ему больше возможностей для приложения своих сильных сторон.
Изобретатель и обладатель сотен патентов Джейкоб Рабинов в свои 83 года признался Михаю Чиксентмихайи: «Нужно гореть идеей… таким людям, как я, это нравится. Приятно придумать что-то новое, и если это никому не нужно – плевать. Приятно просто создавать что-нибудь необычное, непохожее на все остальное»[141]. Главное открытие, касающееся состояния потока на работе, заключается не в том, что люди с творческой работой – изобретатели, скульпторы, судьи верховного суда и историки – часто испытывают его. Оно скорее в том, что остальные тоже его испытывают, и в том, что можно изменить свой приземленный труд и наслаждаться этим состоянием чаще.
Чтобы измерить степень погружения в состояние потока, Михай разработал метод выборки переживаний, который сейчас широко используется во всем мире. Как уже говорилось в главе 7, в рамках этого метода участникам выдают пейджеры, которые подают звуковой сигнал в случайные моменты (в среднем каждые два часа) в течение дня и вечера. По этому сигналу человек записывает, что он делает, где находится и с кем, а затем численно оценивает свое состояние: насколько он счастлив, насколько сосредоточен, насколько высока его самооценка и т. д. Основное внимание в этом исследовании уделяют условиям, при которых возникает состояние потока.
Американцы, как ни странно, испытывают состояние потока чаще на работе, чем в свободное время. В одном исследовании с участием 824 американских подростков Михай разделил способ проведения их досуга на активный и пассивный. Игры и хобби относятся к активному времяпрепровождению и вызывают состояние потока в 39 % случаев, в то время как негативные эмоции и апатию – в 17 % случаев. Просмотр телепередач и прослушивание музыки, напротив, пассивны и вызывают состояние потока лишь в 14 % случаев, а апатию – в 37 %. Эмоциональное состояние, в котором американцы находятся в среднем при просмотре телевизора, можно охарактеризовать как легкую депрессию. Это явно говорит в пользу активного, а не пассивного использования свободного времени. Как напоминает нам Михай, «для Грегора Менделя его знаменитые генетические эксперименты были хобби; Бенджамина Франклина к шлифовке линз и экспериментам с громоотводом подтолкнул интерес, а не должностная инструкция; а Эмили Дикинсон писала свои превосходные стихи, чтобы упорядочить собственную жизнь».
В экономике с избыточным предложением и небольшой безработицей выбор работы квалифицированным специалистом все больше зависит от того, насколько часто он испытывает состояние потока на рабочем месте, а не от незначительных (или даже существенных) различий в оплате труда. В том, как выбрать или перестроить свою работу, чтобы чаще достигать состояния потока, нет никакого секрета. Поток возникает, когда задачи – как масштабные, так и повседневные – соответствуют вашим способностям. Вот мой рецепт повышения частоты погружения в состояние потока.
● Определите свои главные достоинства.
● Выберите работу, которая позволит вам задействовать их каждый день.
● Перестройте свою текущую работу так, чтобы чаще задействовать свои главные достоинства.
● Если вы – работодатель, выбирайте сотрудников, главные достоинства которых соответствуют выполняемой работе. Если вы менеджер, предоставьте сотрудникам возможность перестроить свою работу в рамках поставленных вами целей.
Профессия юриста – хороший пример того, как можно раскрыть свой потенциал для достижения состояния потока и получить удовлетворение от работы.
Почему юристы так несчастны?[142]
Что касается счастья, то, боюсь, оно не по моей части. Возможно, счастливые дни, обещанные Рузвельтом, придут и ко мне вместе со всеми, однако подозреваю, что все беды – в характере, данном мне при рождении. И, насколько мне известно, никакое волшебство в законодательном акте конгресса не может произвести переворот.
Юриспруденция – престижная и доходная профессия, и аудитории юридических факультетов всегда заполнены до отказа. Однако согласно недавнему опросу 52 % практикующих юристов говорят о неудовлетворенности работой[143]. Безусловно, проблема не в финансах. В 1999 г. помощники (молодые юристы, стремящиеся стать партнерами) в ведущих фирмах могли зарабатывать до $200 000 в год на старте карьеры, а адвокаты давно обогнали врачей, которые всегда считались самыми высокооплачиваемыми специалистами. Помимо разочарования представители юридической профессии отличаются удивительно плохим психическим здоровьем[144]. Риск депрессии у них намного выше, чем у населения в целом. Исследователи из Университета Джонса Хопкинса обнаружили статистически значимое повышение уровня депрессивных расстройств только в трех из 104 обследованных профессий[145]. С учетом социально-демографических факторов юристы возглавили список, страдая от депрессии в 3,6 раза чаще, чем работающие люди в целом. Вдобавок к этому уровень алкоголизма и употребления запрещенных препаратов среди правоведов значительно превышает показатели других профессий. Уровень разводов среди адвокатов, особенно женщин, также выше, чем у представителей других специальностей. Иными словами, служители Фемиды олицетворяют парадокс утраты значимости денег: являясь самыми высокооплачиваемыми профессионалами, они непропорционально несчастны и нездоровы. И юристы осознают это – многие из них рано уходят на пенсию или вообще покидают профессию[146].
Позитивная психология видит три основные причины деморализации юристов. Первая – пессимизм, определяемый не в обиходном смысле (когда люди видят стакан наполовину пустым), а скорее как пессимистический подход к объяснению всего происходящего, описанный в главе 6. Такие пессимисты склонны приписывать причины негативных событий устойчивым и глобальным факторам («Это будет длиться вечно и испортит все»). Они рассматривают неблагоприятные события как всепроникающие, постоянные и неконтролируемые, в то время как оптимисты считают их локальными, временными и изменяемыми. Пессимизм неадаптивен в большинстве начинаний: пессимистично настроенные страховые агенты продают меньше и быстрее уходят из профессии, чем оптимистичные. Студенты-пессимисты получают более низкие оценки, чем учащиеся-оптимисты. Пессимистично настроенные пловцы чаще показывают низкие результаты и хуже восстанавливаются после неудачных заплывов, чем пловцы-оптимисты. Пессимистичные питчеры и отбивающие хуже выступают в напряженных бейсбольных матчах, чем их оптимистично настроенные товарищи по команде.
Таким образом, пессимисты терпят поражение на многих фронтах. Но есть одно явное исключение: пессимисты добиваются большего успеха в юриспруденции. В 1990 г. мы провели оценку всего первого курса юридического факультета Вирджинского университета с помощью теста на оптимизм-пессимизм, с которым вы познакомились в главе 6. Затем за этими студентами наблюдали на протяжении трех лет обучения. В отличие от результатов исследований в других сферах жизни пессимистично настроенные студенты-юристы в среднем успевали лучше своих оптимистично настроенных сверстников. В частности, пессимисты превзошли более оптимистичных студентов по традиционным показателям успеваемости, таким как средний балл и успешная работа в юридических журналах[147].
Пессимизм считается преимуществом в юридической среде, поскольку восприятие проблем как распространенного и постоянного явления неотъемлемо от представления о благоразумии в юридической профессии. Благоразумная точка зрения позволяет хорошему юристу видеть все мыслимые ловушки и катастрофы, которые могут возникнуть в любом деле. Способность предвидеть весь спектр проблем и предательств, на которые не обращают внимания неюристы, очень полезна для практикующего адвоката и позволяет ему помогать клиентам защититься от всяких случайностей. Если у вас изначально нет такого благоразумия, юридическая школа постарается привить его вам. К сожалению, черта, которая делает человека успешным в профессии, не всегда приносит ему счастье.
Сандра – известный психотерапевт с Восточного побережья, которая, по-моему, является ведьмой. Она умеет делать то, чего не может ни один другой известный мне диагност: предсказывать шизофрению у дошкольников. Шизофрения – это расстройство, которое не проявляется до полового созревания, но, поскольку оно отчасти генетическое, семьи, где наблюдалось такое заболевание, беспокоятся, как бы недуг не развился у их детей. Было бы чрезвычайно полезно знать, какие дети особенно уязвимы, чтобы привить им защитные социальные и когнитивные навыки. Семьи со всей восточной части США приводят к Сандре своих четырехлетних детей. Она проводит с каждым из них час, а затем дает оценку вероятности развития шизофрении у ребенка в будущем, причем, по общему мнению, невероятно точную.
Это умение видеть подоплеку невинного поведения отлично подходит для работы Сандры, но не для остальной ее жизни. Пойти с ней на ужин – настоящее испытание. Обычно она может видеть только обратную сторону трапезы – жующих людей.
Какой бы колдовской навык ни позволял Сандре так остро видеть изнанку невинного поведения четырехлетнего ребенка, он не отключался во время ужина и мешал ей в полной мере наслаждаться общением с нормальными взрослыми людьми в обычном обществе. Точно так же и юристы не могут с легкостью отключить такую черту своего характера, как благоразумие (или пессимизм), когда покидают офис. Адвокаты, которые ясно видят, насколько плохо все может обернуться для их клиентов, также отчетливо понимают, насколько неблагоприятно могут сложиться обстоятельства для них самих. Пессимистично настроенные правоведы больше, чем оптимисты, склонны полагать, что не станут партнерами, что их профессия – это мошенничество, что супруг неверен или что экономика движется к катастрофе. Таким образом, пессимизм, который является полезным в профессии, влечет за собой очень высокий риск депрессии в личной жизни. Задача, часто невыполнимая, состоит в том, чтобы оставаться благоразумным и при этом сдерживать эту тенденцию за пределами юридической практики.
Вторым психологическим фактором, деморализующим юристов, особенно младших, является низкая свобода принятия решений в стрессовых ситуациях. Под свободой принятия решений понимают количество вариантов выбора, которые у человека есть или, по его мнению, имеются на работе. Важный момент исследований взаимосвязи условий работы с депрессией и сердечными заболеваниями – это оценка как требований к работе, так и свободы принятия решений. Как выяснилось, существует одна комбинация, особенно неблагоприятная для здоровья и морального духа: высокие требования к работе в сочетании с низкой свободой принятия решений[148]. У людей в таких условиях гораздо чаще возникают сердечно-сосудистые заболевания и депрессия.
Медсестры и секретари – классические профессии, относящиеся к этой нездоровой категории, но в последние годы к списку можно добавить помощников адвокатов в крупных юридических фирмах. Молодые юристы часто попадают в эту зону высокого давления в сочетании с низкой свободой выбора. Наряду с огромной нагрузкой, связанной с юридической практикой («Эта фирма основана на разрушенных браках»), помощники часто лишены права голоса, имеют лишь ограниченный контакт с начальством и практически не общаются с клиентами. Вместо этого, по крайней мере в первые несколько лет практики, многие из них сидят в библиотеке, занимаясь поиском информации и составлением записок на темы, определенные партнерами.
Самый глубокий из всех психологических факторов, делающих юристов несчастными, заключается в том, что американское право все больше превращается в игру, где есть победители и проигравшие. Барри Шварц проводит различие между практиками, имеющими внутреннее «благо» в качестве цели, и предприятиями свободного рынка, ориентированными на получение прибыли[149]. Любительский спорт, например, – это практика, благом которой является мастерство. Преподавание – это практика, благом которой является обучение. Медицина – это практика, благом которой является исцеление. Дружба – это практика, благом которой является близость. Когда эти практики сталкиваются со свободным рынком, их внутренние блага оказываются в подчинении у прибыли. На ночной бейсбол продается больше билетов, хотя ночью мяч не видно. Преподавание уступает место академической звездной системе, медицина – управляемому уходу, а дружба – принципу «что ты для меня сделал за последнее время». Американское право также перешло от практики, в которой благом был хороший совет о справедливости и честности, к большому бизнесу, в котором главными целями стали оплачиваемые часы, победы любой ценой и прибыль.
Практики с внутренним благом почти всегда представляют собой игры, в которых выигрывают обе стороны: учитель и ученик растут вместе, а успешное лечение приносит пользу всем. Бизнес, ориентированный на прибыль, зачастую ближе к играм, в которых есть победители и проигравшие: при управляемом уходе ради экономии сокращается финансирование заботы о психическом здоровье; звездные академики получают огромные надбавки из фиксированного фонда, оставляя крохи младшим преподавателям; а многомиллиардные судебные иски по поводу силиконовых имплантатов привели к банкротству компанию Dow-Corning. Участие в мероприятии, где есть победители и проигравшие, имеет эмоциональную цену.
В главе 3 я утверждал, что положительные эмоции являются топливом для игр с положительной суммой (беспроигрышных), в то время как отрицательные эмоции, такие как гнев, тревога и грусть, эволюционировали, чтобы включаться во время игр с нулевой суммой (когда есть победители и проигравшие). В той мере, в какой работа юриста в настоящее время включает значительную долю игр с нулевой суммой, в повседневной жизни юристов преобладают отрицательные эмоции.
Однако в юридической профессии игры с нулевой суммой нельзя просто так отменить ради более приятной эмоциональной жизни ее представителей. В основе американской системы права лежит состязательный процесс, поскольку считается, что это путь к истине, но он представляет собой классическую игру с нулевой суммой, где выигрыш одной стороны в точности равен проигрышу другой. Конкуренция здесь достигает своего апогея. Юристов учат быть агрессивными, рассудительными, интеллектуальными, аналитическими и эмоционально отстраненными. Это приводит к предсказуемым эмоциональным последствиям – юрист львиную долю времени находится в депрессии, тревоге и гневе.
С точки зрения позитивной психологии проблема деморализации юристов обусловлена тремя факторами: пессимизмом, низкой свободой принятия решений и участием в масштабной игре с нулевой суммой. Первые два фактора имеют противоядие. Противодействие пессимизму рассматривалось в главе 6, а в моей книге «Как научиться оптимизму» подробно описана программа эффективного противодействия катастрофическим мыслям. Более важным для юристов является аспект распространенности – выход пессимизма за пределы юриспруденции. В главе 12 книги «Как научиться оптимизму» есть упражнения, которые помогут юристам, видящим худшее в каждой ситуации, быть более разборчивыми в других сферах жизни. Ключевым моментом является достоверное опровержение. Для этого нужно отнестись к катастрофическим мыслям («Мне никогда не стать партнером», «Муж наверняка мне изменяет») как к исходящим от постороннего человека, задавшегося целью сделать вас несчастным, а потом привести доказательства их ошибочности. Подобные приемы могут научить юристов быть более оптимистичными в личной жизни, оставаясь при этом пессимистами в профессиональной деятельности. Документально подтверждено, что гибкому оптимизму можно обучать на групповых занятиях, например в юридической фирме или в учебной аудитории. Если фирмы и факультеты рискнут поэкспериментировать, то, я уверен, положительный эффект будет значительным.
Что касается проблемы высокой нагрузки и низкой свободы принятия решений, то и здесь есть решение. Я признаю, что высокая нагрузка является неотъемлемым аспектом юридической практики. Однако расширение свободы принятия решений сделает молодых юристов и более удовлетворенными, и более продуктивными. Один из способов добиться этого – организовать рабочий день юриста таким образом, чтобы у него было значительно больше личного контроля над работой. Компания Volvo решила аналогичную проблему на своих сборочных линиях в 1960-е гг., предоставив рабочим возможность коллективно собирать целый автомобиль, а не многократно выполнять одну и ту же операцию. Точно так же можно дать младшему юристу более полное представление о картине в целом, познакомить его с клиентами и допустить к участию в переговорах. Многие юридические фирмы уже начали этот процесс, столкнувшись с беспрецедентным увольнением молодых сотрудников[150].
От игры с нулевой суммой в юриспруденции нет простого противоядия. Как ни крути, а состязательный процесс, конфронтация, максимизация оплачиваемых часов и принцип получения как можно большего для своих клиентов укоренились слишком глубоко. Больше безвозмездной деятельности, больше примирений, больше досудебных урегулирований и «терапевтической юриспруденции» – все это способствует противодействию менталитету нулевой суммы, но я подозреваю, что эти рекомендации будут не лекарством, а пластырем. На мой взгляд, идея главных достоинств личности может позволить юриспруденции усидеть на двух стульях – сохранить преимущества состязательной системы и сделать юристов более счастливыми.
Когда молодой юрист приходит в фирму, он обладает не только благоразумием и адвокатскими талантами вроде высокого вербального интеллекта, но и другими сильными сторонами (такими, как лидерство, оригинальность мышления, справедливость, энтузиазм, упорство и социальный интеллект). При нынешней организации работы юристов эти сильные стороны не слишком востребованы.
Каждая юридическая фирма должна выяснить, какие сильные стороны имеют ее сотрудники. (Тест на сильные стороны из последней главы поможет достичь этой цели.) Использование этих сильных сторон превратит деморализованного коллегу в воодушевленного и продуктивного. Отведите пять часов рабочей недели для «проявления главных достоинств личности», поручите сотрудникам выполнение нестандартных заданий, в которых задействуются их лучшие качества.
● Возьмите энтузиазм Саманты – качество, которое редко находит применение в юриспруденции. Помимо кропотливой работы в юридической библиотеке над резюме по делу о халатности, повлекшей за собой травму, она могла бы использовать свою кипучую энергию (в сочетании с ее обычным юридическим талантом – высоким мастерством устной речи) в сотрудничестве с агентством по связям с общественностью при подготовке рекламных материалов.
● Возьмите упорство Марка – полезное качество для судебного адвоката, но бесполезное для помощника, занимающегося составлением кратких отчетов. Его главное достоинство можно было бы задействовать при планировании решающего выступления вместе с ведущим адвокатом фирмы в преддверии процесса против известного оппонента[151].
● Возьмите изобретательность Сары – еще одно качество, не имеющее особой ценности при изучении старых прецедентов, и объедините его с ее упорством. Изобретательность в сочетании с упорством могут преобразить целую область деятельности. Чарльз Райх, будучи помощником до того, как стать профессором права в Йельском университете, переработал заплесневелые прецеденты и доказал, что социальное обеспечение является не привилегией, а объектом права собственности. Тем самым он переориентировал правовую систему с традиционного понимания «собственности» на то, что он назвал «новой собственностью». Это означало, что социальные выплаты обусловлены определенной правовой процедурой, а не щедротами государственных служащих. Саре можно поручить поиск новой теории для конкретного дела.
● Возьмите социальный интеллект Джошуа – еще одну черту, которая редко требуется помощнику, выполняющему рутинные задания по авторскому праву в библиотеке. Его главное достоинство может пригодиться на обедах с особо привередливыми клиентами из сферы развлечений. Лояльность клиентов завоевывается не количеством оплачиваемых часов, а тонкостями хороших человеческих отношений.
● Возьмите лидерские качества Стейси и назначьте ее главой комитета по качеству жизни младших сотрудников. Она могла бы собирать и обобщать жалобы, возможно анонимные, и представлять их на рассмотрение партнерам.
В переосмыслении рабочих обязанностей в сфере юриспруденции нет ничего особенного. Скорее есть два основных момента, которые следует иметь в виду, размышляя над этими примерами и пытаясь применить их к своей ситуации. Первый заключается в том, что использование главных достоинств людей почти всегда является беспроигрышным вариантом. Когда Стейси собирает жалобы и выясняет настроения своих коллег, они испытывают к ней повышенное уважение. Когда она информирует партнеров, они, даже если не предпринимают никаких действий, узнают больше о моральном состоянии своих сотрудников, а сама Стейси получает подлинные положительные эмоции от применения своих сильных сторон. Это подводит нас ко второму моменту: существует четкая связь между положительными эмоциями на работе, высокой производительностью, низкой текучестью кадров и высокой лояльностью. Использование сильных сторон высвобождает положительные эмоции. Но самое главное – Стейси и ее коллеги, скорее всего, дольше останутся на фирме, если их сильные стороны будут признаны и использованы.
Юриспруденция служит лишь одной из ярких иллюстраций того, как организация может подтолкнуть сотрудников к переосмыслению выполняемой работы и как каждый из нас может перестроить свою работу и сделать так, чтобы она приносила больше удовлетворения. Понимание того, что работа является игрой с нулевой суммой в конечном итоге, не значит, что она не может быть беспроигрышной в процессе выполнения. Спортивные состязания и война – это игры с явно нулевой суммой, но у обеих сторон есть множество беспроигрышных вариантов. В деловом соперничестве, спортивных соревнованиях и даже в войне можно выиграть благодаря индивидуальному героизму или командной работе. Выбор беспроигрышного варианта с использованием главных достоинств приносит очевидные преимущества. Такой подход делает работу более увлекательной, превращает ее в призвание, чаще приводит к возникновению потока, укрепляет лояльность и, безусловно, приносит больше прибыли. Помимо прочего, повышение удовлетворенности работой – это большой шаг на пути к хорошей жизни.