Итоги и резюме
В главе 1 вы прошли этот тест для оценки мимолетного счастья. Теперь вы прочитали большую часть этой книги, приняли некоторые из ее советов и выполнили несколько упражнений, приведенных в разных главах. Давайте посмотрим, каков ваш уровень счастья сейчас. Вы можете пройти этот тест на веб-сайте, если хотите сравнить свой результат с предыдущим, а также со среднестатистическим уровнем.
Анкета Фордайса для оценки эмоционального состояния
Насколько счастливым или несчастным вы обычно себя чувствуете? Отметьте одно из приведенных ниже утверждений, которое лучше всего описывает ваш средний уровень счастья.
Попробуйте глубже проанализировать свои эмоции. Прикиньте, какую долю времени в среднем вы чувствуете себя счастливым? А сколько времени приходится на грусть и уныние? И наконец, часто ли ваше настроение можно охарактеризовать как нейтральное (ни радостное, ни печальное)? Постарайтесь как можно точнее определить эти пропорции и запишите свои оценки ниже. Убедитесь, что сумма всех трех величин составляет ровно 100 %.
Итак, в среднем я чувствую себя:
счастливым % времени _____;
несчастным % времени _____;
нейтрально % времени _____.
По результатам опроса 3050 взрослых американцев средняя оценка удовлетворенности жизнью составляет 6,92 балла (из 10). Анализ эмоционального состояния респондентов показал, что большую часть времени – 54 % – они чувствуют себя счастливыми, на долю грусти и уныния приходится 20 % времени, а на нейтральное состояние – 26 %.
Основная мысль, которую я хочу донести до читателя, заключается в том, что существует несколько очень непохожих друг на друга путей к подлинному счастью. В части I этой книги мы обсуждали положительные эмоции и способы их усиления. Есть три принципиально различающихся вида положительных эмоций (переживания, связанные с прошлым, будущим и настоящим), и вполне возможно развивать каждый из них отдельно от других. Положительные эмоции, связанные с прошлым (например, удовлетворенность), можно усилить через благодарность, прощение и освобождение от сковывающей детерминистской идеологии. Положительные эмоции в отношении будущего (например, оптимизм) можно интенсифицировать, научившись распознавать и развенчивать автоматические пессимистические мысли.
Положительные эмоции, связанные с настоящим, делятся на две очень непохожие категории – удовольствие и удовлетворенность, и это лучший пример принципиально разных путей к счастью. Удовольствия мимолетны и определяются испытываемыми эмоциями. Их можно усилить, преодолевая привыкание, прибегая к смакованию и практикуя осознанность. Приятная жизнь предполагает усиление положительных эмоций в отношении прошлого, настоящего и будущего.
Удовлетворенность, в отличие от удовольствий, значительно более устойчива. Для нее характерны поглощенность, вовлеченность и состояние потока. Важно отметить, что удовлетворенность не сопровождается положительными эмоциями (или вообще какими-либо чувствами). Удовлетворенность достигается через реализацию сильных сторон и достоинств, поэтому в части II книги вашему вниманию были представлены 24 наиболее распространенных сильных стороны, а также тесты для выявления собственных уникальных достоинств. В части III мы обсудили способы применения ваших главных достоинств в трех важнейших сферах жизни: работе, любви и воспитании детей. Это привело меня к формулированию понятия хорошей жизни, которая, на мой взгляд, заключается в максимально частой реализации своих главных достоинств в этих сферах для достижения подлинного счастья и обретения глубокой удовлетворенности.
В надежде на то, что теперь уровень ваших положительных эмоций и степень удовлетворенности возросли, я перехожу к заключительной теме – поиску смысла и цели жизни. Приятная жизнь, как я предположил, заключается в успешном достижении позитивных ощущений, дополненном навыками их усиления. Хорошая жизнь, в отличие от этого, не связана с максимизацией положительных эмоций, а предполагает успешное использование своих главных достоинств для достижения подлинной удовлетворенности. Осмысленная жизнь имеет еще одну особенность: применение своих главных достоинств для служения чему-то большему, чем вы сами. Только жизнь, в которой реализуются все эти три аспекта, можно считать полноценной.
14Смысл и цель
«Я не чувствовал себя настолько не в своей тарелке, – шепчу я тестю, – с тех пор как ужинал в Ivy Club на первом курсе Принстона». Единственный яхт-клуб, в котором я бывал раньше, находился в Диснейленде, но вот мы здесь – дети, тесть с тещей, Мэнди и я – ужинаем в настоящем яхт-клубе. Человек за соседним столиком, к которому наш официант обращается «командор», и в самом деле является президентом яхт-клуба, а лодки, покачивающиеся за окном, – это не шлюпки, а океанские корабли из полированного дерева. Сэр Джон Темплтон пригласил меня в клуб Lyford Cay, и я, как и обещал, привез Мэнди и детей, которые, в свою очередь, пригласили родителей Мэнди. Сейчас это обещание кажется опрометчивым, поскольку оно серьезно ударило по нашему счету в банке. Клуб Lyford Cay – это частное поместье, занимающее весь северо-западный угол острова Нью-Провиденс на Багамах. Здесь есть километровый пляж с бархатным песком цвета слоновой кости, площадки для игры в крокет, ливрейные слуги, говорящие с приглушенным карибско-британским акцентом, и потрясающие дворцы, принадлежащие кинозвездам, европейской знати и миллиардерам со всего мира, которых привлекает мягкая багамская система налогообложения. Именно в этой непривычной обстановке я решил изложить свои идеи о поиске смысла жизни.
Поводом было присутствие 10 ученых, философов и богословов, собравшихся, чтобы обсудить, есть ли у эволюции цель и направление. Еще несколько лет назад этот вопрос показался бы мне бессмысленным, очередной переделкой фундаменталистских возражений против дарвиновского низвержения человечества с вершины творения. Но в мои руки попал сигнальный экземпляр книги «Ненулевая сумма»[186], которая оказалась настолько оригинальной и основанной на науке, что подтолкнула меня к размышлениям о том, как найти смысл и цель.
Одной из причин, по которым я приехал в Lyford Cay, была возможность познакомиться с ее автором, Бобом Райтом. Его основная идея прямо подкрепляла мои опасения, что наука о позитивных эмоциях, позитивном характере и позитивных институтах просто поплывет по волнам моды на самосовершенствование, если не будет опираться на более глубокие предпосылки. Позитивная психология должна быть привязана снизу к позитивной биологии, а сверху – к позитивной философии, возможно, даже к позитивной теологии. Я хотел услышать, как Боб Райт развивает свои идеи из книги, и представить свои предположения, которые могут обосновать смысл и цель как в обычной, так и в необычной человеческой жизни. Еще одной из причин было желание посетить Джона Темплтона, нашего хозяина, в его собственном райском саду.
На следующее утро мы собрались в ярко освещенном зале заседаний с бирюзовыми шторами. Место во главе массивного стола из черного дерева занял сэр Джон. Много лет назад он продал свою долю в Templeton Fund, чрезвычайно успешном взаимном фонде, и решил посвятить остаток жизни благотворительности. Его фонд ежегодно выделяет десятки миллионов долларов на поддержку нетрадиционных исследований, находящихся на немодной границе между религией и наукой. Он бодрый 87-летний мужчина, одетый в изумрудно-зеленый блейзер. Он не новичок в сфере интеллектуальной жизни: первый на своем курсе в Йельском университете, стипендиат Родса, ненасытный читатель и плодовитый автор. Сэр Джон открыл встречу, задав нам центральные вопросы: «Может ли человеческая жизнь иметь благородную цель? Может ли наша жизнь иметь смысл, выходящий за рамки того, который мы сами для себя создаем? Привел ли нас на этот путь естественный отбор? Что наука говорит нам о наличии или отсутствии божественного замысла?»
Даже несмотря на всю его историю благотворительности и терпимости, в зале заседаний ощущается явный дискомфорт и даже страх. Ученые слишком зависят от щедрости частных фондов. Находясь в присутствии самих жертвователей, ученые опасаются, что могут оговориться и ляпнуть что-то, что не понравится их покровителю. Одно неосторожное слово, и годы кропотливых исследований и усердного обхаживания руководителей фондов пойдут прахом. Почти все присутствующие уже пользовались щедротами сэра Джона, и все мы надеемся на большее.
Дэвид Слоун Уилсон, выдающийся эволюционный биолог, начинает свое выступление со смелого признания, которое, как он надеется, задаст толерантный и открытый тон встрече. «В присутствии сэра Джона я хочу заявить, что я атеист. Я не думаю, что у эволюции есть цель, во всяком случае божественная». Именно в этой части света разворачивалось действие романа Яна Флеминга «Шаровая молния», и Михай Чиксентмихайи наклоняется ко мне и громким шепотом произносит: «Не стоило тебе этого говорить, Номер Четыре. Сегодня ночью ты отправишься спать к рыбам».
Откровенно хихикая, я подозреваю, что Михай и Дэвид не очень-то понимают сэра Джона. Я уже некоторое время тесно общаюсь с ним и его фондом. Неожиданно два года назад они обратились ко мне и попросили разрешения спонсировать фестшрифт – двухдневное выступление исследователей в сфере надежды и оптимизма, которое должно было состояться в мою честь. Несмотря на поговорку о дареном коне, мы с Мэнди внимательно изучили сайт фонда, чтобы узнать, какие еще проекты он спонсирует, и нас насторожила религиозная направленность его миссии.
Мэнди напомнила мне, что президент Американской психологической ассоциации говорит от имени 160 000 психологов и что многие хотели бы добиться расположения президента и использовать его имя для продвижения своей повестки дня. Поэтому я пригласил одного из руководителей фонда к себе домой и сообщил, что польщен их предложением, но вынужден отказаться. Я сказал ему, что позитивная психология и я не продаемся, не сумев подавить налет эдакого самодовольства.