Я почувствовала напряжение между ними почти на физическом уровне. Они или уже разругались и теперь не разговаривали, или же слишком уважали Вейна, чтобы пререкаться над его головой.
Услышав шаги, Лестат вскинул голову, и на миг в его глазах мелькнула радость. Это было приятно. Значит, парень все же думал обо мне.
– Пойдем, – сказал он и взял меня за руку. Фиона стрельнула в нашу сторону удивленным взглядом, но промолчала. Впрочем, я не сомневалась, завтра об этом узнает вся академия. Впрочем, какая разница?
– Ты как? – спросила я, когда мы вышли в коридор.
Лестат подошел к окну и уселся на подоконник, поманив меня к себе. Я послушно приблизилась, после этого он дернул меня за руку, устроив между своими коленями, и уткнулся подбородком мне в макушку. Я замерла и нерешительно обняла его за талию, чувствуя, как в душе разливается тепло, такое непривычное и волнующее.
Он него пахло морозом и хвоей. Такой кружащий голову запах. Я вообще не могла поверить в реальность происходящего. Лестат всегда был для меня избалованным существом из другого мира. Не могла поверить, что он сейчас обнимает меня, что я ему интересна и что на самом деле он такой чуткий, добрый и… тут мысли сбились, потому что в голове было одно определение «мой». Сильный, красивый, успешный. Тот, о ком втайне мечтали все девчонки.
– Я рад, что ты пришла, – простодушно признался он, и тепло в груди стало еще более приятным. Я таяла в его объятиях и ничего не могла с этим поделать. Невозможно было не влюбиться в такого идеального парня. У меня не было шансов с того самого мига, как он по какой-то причине обратил на меня внимание.
– Я тоже рада. Как все? – спросила я, вспомнив о цели своего визита.
– Все по-разному. Двоих уже отпустили. У них все хорошо. Осталась только странная заторможенность, но она скоро пройдет. А Анни и Вейн еще не пришли в себя, но то, что другие в порядке, внушает надежду. Только вот… – Лестат вздохнул. – Я очень хочу, чтобы Вейн очнулся, но в то же время…
– Ты боишься, что подозрения Алишера окажутся правдой?
– Нет, Вьюга, подозрения Алишера неправда, только вот… Это ничего не изменит, если он расскажет отцу. – В голосе парня звучала боль, и мне стало его жаль. У самой сжималось сердце, когда я чувствовала, как ему плохо.
– У нас нет связи с внешним миром. И ты можешь успеть найти доказательства невиновности друга.
– Увы, но не смогу, – уверенно отозвался он. – А изоляция не продлится вечно. Все плохо, Вьюжка, все плохо. И я не знаю, как сделать так, чтобы хорошо было всем. Обязательно кто-то пострадает.
– Лест, ты же понимаешь – это утопия. Не может быть хорошо всем! – заметила я и чуть отстранилась, чтобы взглянуть парню в глаза. Черные жесткие ресницы бросали тень на щеки, добавляя в облик принца грусть.
– Понимаю. – Он внимательно смотрел на меня, словно хотел поговорить об очень важном, и меня затягивала его тоска. – Но как только Вейн придет в себя, все… все будет по-другому.
– Но почему? – удивилась я.
– Алишер упрямый, он не станет меня слушать и докажет вину Вейна, а это предательство. Такое не прощают. А я начну защищать друга, и… из этого не выйдет ничего хорошего. Видишь, какой тебе достался непутевый, мертвый для всех принц… И да, еще очень принципиальный в некоторых вопросах.
– Я никогда не искала принца… ты прекрасно это знаешь.
– А я никогда не искал тебя. Но разве это что-то меняет в мире и между нами? Иногда жизнь подкидывает испытания, и иногда мы проигрываем собственным чувствам, обретая нечто такое, что и не надеялись найти.
– Согласна с тобой, даже несмотря на то, что наша сказка скоро закончится.
– Все сказки заканчиваются. – Лестат не стал спорить. – Но если ты думаешь, что нас откопают, меня объявят живым и все прекратится, нет. Это не так. Ничего не закончится, если ты сама этого не захочешь.
– Лестат, твоя судьба предопределена, и в ней нет места для меня.
– Была предопределена, – возразил он и убрал у меня с лица прядь волос, нежно скользнув пальцами по щеке. От этого невинного жеста меня затопило щемящей нежностью. – Да, я знал, что должен жениться по расчету, но потом мое место занял Николас, и я стал чуточку свободнее. В том числе и в своих чувствах.
– Думаешь, мало непристроенных, выгодных твоему отцу принцесс?
– Много. Но отец сделал свой выбор, когда объявил меня мертвым. Мне ничего не мешает сейчас сделать свой. У меня появилось на это моральное право. И потом. – Он хитро улыбнулся и прикусил губу, заставив меня вспыхнуть. Он сейчас был невероятно красив. – У меня есть козырь в рукаве, и я непременно его разыграю. Сам я не откажусь от тебя, Вьюга.
– Хотелось бы мне верить…
Я не стала говорить, что я не верю Лестату. Тем более не верила я не ему, а скорее обстоятельствам. В том, что сейчас он искренен, я не сомневалась. Но ситуация может измениться, а вместе с ней и его мнение.
– Вьюга, я держу свое слово. Я буду защищать Вейна, не откажусь от тебя, чего бы мне это ни стоило. А цена может быть слишком высокой, – заметил он, и мне стало страшно.
В его глазах были тоска и решимость. Не знаю, что задумал Лестат, что он недоговаривает, но я впервые боялась за него и верила.
Глава 16
В комнату я пришла только ночью. С горящими щеками, кружащейся от волнения и переполняющих эмоций головой. Это был волшебный, невероятный вечер, который, я была уверена, не повторится никогда. Есть время для любви, есть время для дружбы, страдания, страсти – сегодня было время открывать душу.
Мы узнавали друг друга, гуляли по пустым этажам академии, потом сидели на диванчике в тихой библиотеке и болтали, держась за руки. Я не ожидала от Лестата такой удивительной легкости. Парень вел себя образцово, словно мы и правда на первом свидании. Я думала, он будет более настойчивым, грубым, но не ожидала, что даже не попробует меня поцеловать. Лишь прикоснется губами к щеке возле дверей комнаты и пожелает:
– Хороших снов, моя теплая Снежинка.
– Ты придешь во сне?
Парень грустно улыбнулся и покачал головой, взглянув на меня с нежностью:
– Тебе надо отдохнуть, нормально выспаться. Да и мне тоже. Увидимся завтра вживую. Боюсь, моя кошмарная ипостась не сможет сегодня вести себя прилично и держаться в рамках.
– А кто сказал, что сегодня мне хочется рамок? – сказала я, стесняясь своих мыслей и желаний.
– Все в реале, – шепнул Лестат мне на ухо, скользнув губами по мочке уха. – У нас все будет в реале, но сегодня был очень тяжелый день. Согласись?
Только закрыв дверь и пытаясь подавить разочарование, я поняла, что Лестат прав. Я едва держалась на ногах от усталости.
Тейна уже спала, и мимо ее комнаты я прокралась на цыпочках. Рухнула в постель и, засыпая, поняла, что не дошла даже до душа. Пришлось идти с утра, зато к завтраку я была бодра, весела и чувствовала себя сносно. Сделала кофе из остатков тех запасов, которые вчера принес Лестат, и устроилась на нашем любимом подоконнике ждать, когда проснется Тейна.
Смотрела на кружащийся за окном снег, пыталась разглядеть летающих снежных духов и думала о Лестате. Кажется, я о нем думала круглосуточно. И как только вспоминала, на губах появлялась улыбка. Я поняла, какая бы судьба нас ни ждала, я не готова променять то ощущение счастья, которое у меня было в груди, на ровное, спокойное существование, гарантирующее отсутствие душевной боли потом. Я уже наступила на грабли по имени Лестат, отступать поздно.
Тейна проснулась ближе к десяти утра, и мы пошли в столовую. Сегодня тут царила совсем другая атмосфера. Чувствовалось приближение весны, освобождение от оков и надежда на лучшее. Солнце светило в высокие окна, снег серебрился на деревьях, и на душе стало радостно. Причем, видимо, не только у меня. Исчезло ощущение безысходности. Я видела улыбки на лицах. То тут, то там слышались шутки. Пожалуй, сегодня столовая напоминала то беспечное время, когда мы не были изолированы.
С утра пришла в себя Анни. Метели прекратились, и мрачными были только Лестат и Фиона, и то принц засиял от радости, когда увидел меня на входе.
Он подошел и нежно чмокнул в нос, не обращая внимания на окружающих и стихшие разговоры, а я прижалась к нему, чувствуя, как на лице расползается улыбка.
– Ребят, вы простите, но меня сейчас стошнит. – Тейна закатила глаза. – Пойду закажу у кого-нибудь самогон, который вы именуете коньяком.
– Зачем? – удивилась я.
– Буду тебя отпаивать после громкого трагичного расставания. – Она поджала губы и посмотрела на нас с вызовом.
– Тейна! – прошипел Лестат, но пифия только отмахнулась, а мне стало обидно. Вот зачем она так со мной?
– Эй… – Лестат поднял мое лицо, нежно взяв за подбородок, и заглянул в глаза, на которые наворачивались слезы. Они застилали взор, и картинка плыла. – Не обижайся на нее, Тейна так проявляет беспокойство.
– Да, Тейна считает вас двоих идиотами, – не стала скрывать она.
– Это в тебе говорит твой дар провидицы?
– Это во мне говорит здравый смысл, – отрезала она. – Мне вас жаль. Обоих. Поэтому, так и быть, могу отдать вам свою булку в знак утешения и примирения.
– Ты же не любишь сладкого.
– Поэтому и могу поделиться. – Пифия пожала плечами, а я поняла, что она действительно переживает за меня, и решила не обижаться и поговорить с ней позже. Объяснить, что мне так хорошо с Лестатом, и я переживу, если вдруг счастье не будет вечным. Точнее, я готова к тому, что счастье не будет вечным. Вечного вообще ничего нет. Так какой смысл расстраиваться и переживать раньше времени?
Мы уже почти доели, когда в столовой показался хмурый Алишер и поманил за собой Лестата. Мы с Тейной поднялись следом, но магистр покачал головой, приказывая оставаться на месте.
– Мне не нравится выражение лица Алишера, – призналась Тейна.
– Видение? – спросила я подругу.
– Интуиция. А еще интуиция мне шепнула, что сейчас тебя ждет несколько неприятных минут. Крепись.