— Правильно! — Валерия осушила бокал, посмотрела на него со всех сторон и попросила подругу: — Ставь чайник. Хочу чай с вишневым вареньем!
Подруги проговорили до самого утра: строили планы, избавлялись от негативных убеждений, даже медитировали на новую счастливую жизнь.
Утром, проспав, быстро собрались и поехали на работу.
После вчерашних разговоров с подругой Снежане было намного лучше, она поняла главное: что жизнь действительно продолжается, и ссоры случаются в каждой семье. Все обязательно наладится…
В офисе Снежана чувствовала себя неважно, постоянно смотрела на дверь и прислушивалась к шагам.
Даже самой себе не хотела признаваться, что из всех, кто бы мог к ней прийти на работу, она бы хотела видеть Вадима.
Понимала, что все это неправильно, но ничего с собой поделать не могла — очень хотела его еще раз увидеть.
Но он не появился — ни в этот день, ни неделю спустя.
— Спугнула я его, — тихо жаловалась в трубку Снежана подруге.
— Если он такой пуганый, то пусть пугается в другом месте. Валерия была более безапелляционна.
Саша же уже неделю проживала в квартире Альберта.
За это время она поняла, что ее жизнь рядом с мамой, которая о ней всю жизнь беспокоилась и выполняла любые капризы, была раем на земле. И она уже была почти готова вернуться домой и даже попросить прощения. Даже если Вадим и переключился на ее мать, то в чем Снежана-то виновата?
Каждую ночь, засыпая в чужой постели на старом скрипучем диване она вспоминала свою ортопедическую кровать, чистое белое постельное белье и мечтала, чтобы все поскорей разрешилось. В планах у нее было сходить к Валерии, расспросить про обстановку и настроение мамы. В трехкомнатной квартире отца было тесно. В одной спальне жил он со своей женой Альбиной, в другой — две их дочки, а Сашу положили в зале на диване.
Сводные сестры с ней неохотно общались и почти все время проводили в своей комнате, с Альбиной Николаевной отношения были неважные еще с того времени, когда лет пять назад их познакомил Альберт. Его супруга, если ей что-то не нравилось, не умела промолчать, а всегда высказывала свое мнение, даже когда ее об этом не просили. В их первую встречу она посоветовала Саше подстричь волосы, так как ей показалось, что они у нее неживые.
Сейчас она тоже пыталась «помочь советом»: в какое время вставать и ложиться спать, где учиться и где потом работать.
Саша сразу заметила, что семьи как таковой там не было. Каждый за себя. Даже готовили все сами: захотел кушать — пошел на кухню и сделал бутерброд. Не было никаких совместных ужинов, а завтрак вообще выглядел ужасно: Альбина ставила на стол горячий чайник, булку хлеба, пачку масла и кусок сыра.
Когда Альберт просил кого-то из дочек порезать сыр, одна из них всегда возмущалась:
— А почему опять я?
Эта неделя было невероятно трудной для Александры. Как только она ушла из дома, она решила, что автомобиль, купленный матерью, не ее, и в институт ездила на метро. Альберт старался ей угодить и сразу выдал деньги на проезд и питание, но они закончились через два дня. Саша пыталась хоть как-то забыться, но у лучшей подруги Даши неприятности тоже не заканчивались. Хорошо хоть Саша смогла одолжить у нее десять тысяч на нормальное питание и такси. Времени на размышление у нее было в избытке, и она даже пришла к выводу, что не так уж этот Вадим ей нужен. Сейчас у нее были проблемы поважней — помириться с мамой и вернуться в обычный уютный дом и образ жизни.
Вадим пришел к Снежане в офис через десять дней, когда она уже смирилась с тем, что больше не увидит его.
В руках у него был букет гиацинтов, нежно-фиолетового цвета.
Она пыталась сдержала свою радость, но все же покраснела от его проникновенного взгляда. Это был пристальный, но невероятно пронзительный взгляд, полный любви и нежности. На Снежану так никто никогда не смотрел. Ни Альберт, ни Кирилл Александрович, ни другие ухажеры. Это был настоящий любящий взгляд, такой спутать ни с чем нельзя.
— Привет, — он протянул ей цветы, и она заметила, что его руки дрожат.
Снежана взяла букет, втянула носом дурманящий запах и улыбнулась.
Он обрадовался, как мальчишка, и спросил:
— Как ты?
— Не очень. Саша узнала, что ты был у меня и подарил цветы, и… — она нахмурилась, подбирая слова, — и ушла из дома.
Вадим вздохнул и виновато опустил голову:
— Да. Я неправильно все сделал… До меня только потом дошло, что надо было сделать все по-другому.
Он присел на стул напротив Снежаны и потер виски:
— Мне следовало встретиться с ней и все самому ей объяснить. А я…
Он резко встал.
— Все же думаю, что я должен сделать это! Пусть поздно, но я все попробую ей объяснить. Ты знаешь, где она сейчас?
— Знаю, — кивнула Снежана, — только тебе туда точно идти не надо. Она у своего отца. Это тот… который приходил сюда и видел тебя.
Снежана отвела взгляд и опять уткнулась носом в цветы, затем встала, положила букет на стол и взяла с полки вазу.
— Я помогу! — Вадим схватил стеклянный сосуд и выбежал из кабинета. Через пару минут он вернулся с наполненной водой вазой и помог Снежане поставить туда букет.
Нечаянно дотронувшись до ее руки, он сжал кончики пальцев и предложил:
— Пойдем пообедаем?
Она улыбнулась:
— Опять борщ предлагаешь?
— Нет. Уху! У гостиницы «Украина» есть отличный ресторан, где готовят потрясающую уху.
Снежана сама не ожидала, что так быстро согласится. Садясь к нему в машину, чувствуя запах его одеколона вперемежку с запахом его тела, она ощущала невероятное желание прижаться к нему и втянуть этот густой возбуждающий аромат мужчины, которого она хотела до одури.
Со своим внутренним голосом, который предлагал ей одуматься, она очень быстро договорилась. «Даже если я буду об этом жалеть, я хочу вновь испытать то счастье быть с человеком, от которого едет крыша!», — сказала она сама себя и полностью расслабилась. Что будет, то будет.
Вадим сразу почувствовал «зеленый свет», но не спешил, боялся спугнуть.
В ресторане они сидели очень близко, он целовал кончики ее пальцев, тыльную сторону ладони, они даже о чем-то говорили, но, если спросить их, о чем, они бы не ответили.
Блеск его гипнотических глаз и такая же первобытная искренность эмоций отражалась в точно таком же, ищущем взаимности взгляде. Их жажда обладать друг другом нарастала синхронно.
После ресторана он повез ее к себе в квартиру, и по дороге они и словом не обмолвились, только крепко держались за руки.
Целоваться начали еще в лифте: суматошно, тыкаясь носами, вдыхая, знакомясь и наслаждаясь запахами друг друга. Его пальцы пробежали по ее спине, опустились на бедра и прижали — крепко-крепко, заставляя от возбуждения прижаться еще сильней.
Когда они зашли в квартиру, он пропустил ее вперед и, закрыв дверь, не удержался от соблазна обнять сзади ее хрупкие плечи и притянуть к себе. Снежана откинула голову, и ее белоснежные шелковые пряди коснулись его лица. Он нежно коснулся губами ее шеи и по ее коже пробежали мурашки.
Вадим крепче прижал ее к себе, и Снежана поняла, что до спальни они не дойдут: она отбросила волосы вперед, оголяя тонкую шею и позволяя ему расстегнуть змейку на платье. Одежда упала на пол, оставив ее в нижнем белье персикового цвета, а Снежана уперлась руками на стену, позволяя Вадиму взять ее здесь и сейчас. Нарастающее желание разрывало обоих, и они не могли больше сдерживаться. Он спустил ее трусики и вошел одним резким толчком. Ее горячее тело напряглось и выгнулось, он погладил ее ягодицы, а потом его рука медленно скользнула вниз. Притянув ее к себе, он скользил между складочек. Снежана чувствовала каждое его движение, разгоряченная, она не стеснялась в стонах, как вдруг тихонько вскрикнула и замерла. Вадим подхватил ее, отнес в кровать и уложил на спину, лаская и оставляя влажные следы от поцелуев по всему телу.
Это был не просто секс, это был вихрь удовольствия, наивысший пик наслаждения, от которого накатывало осознание, что они уже одно целое. Их обоих трясло как в лихорадке от сумасшедшего, накатывающего волной удовольствия.
Чувство удовлетворения и покоя постепенно проникало в их влюбленные сердца. Они лежали на боку лицом друг к другу, близко-близко, тыкаясь носами и целуясь.
Оба не заметили, как уснули.
Первой проснулась Снежана. Разглядывая лепнину на потолке, она вдруг представила, что в этой же кровати, ровно две недели назад лежала ее дочь. Наверняка Саше тоже было так же хорошо, как и ей.
Слезы потекли по ее щекам. Что же она натворила? Она же предала свою дочь! После этого Саша никогда ее не простит.
Снежана осторожно села на кровати и посмотрела на Вадима.
Замутненное сознание нарисовало картины жуткого одиночества в пустой холодной квартире до конца своих дней. Он ведь бросит ее так же, как бросил ее дочь. И она останется одна.
Снежана давно знала, что в жизни не бывает случайных людей. Не зря ведь Конфуций сказал, что все случайности не случайны.
Каждый человек, повстречавшийся на нашем пути, это подарок судьбы. И не важно, что он принесет с собой: радость, счастье, боль, испытание или наказание. В любом случае это урок, который надо усвоить, чтобы познать жизнь.
На самом деле Вадим уже сделал для нее очень много: он подтолкнул ее к расширению бизнеса, он помог поверить, что она достойна большего, и, самое главное — он разорвал ту порочную связь с Альбертом, от которой она не могла избавиться так много лет.
Снежана решила смиренно принять тот урок, который в очередной раз преподнесла ей жизнь. Все, что ни делается, — к лучшему, так ведь говорят? У Снежаны было спорное мнение на этот счет, но вот смирения всегда было в избытке.
Она вытерла слезы и посмотрела на Вадима.
Он лежал на спине, закинув одну руку за голову. Его невероятно рельефное тело поражало своим совершенством: широкие плечи, упругие узлы мышц на руках, кубики на животе и волос на груди ровно столько, чтобы выглядеть сексуально и не быть похожим на гориллу. Снежане даже стыдно стало, что она так редко занимается спортом, из всего разнообразия предпочитает только бег и никогда не была в спортзале.