— Да. Еду на работу.
— И, самое главное, ответь мне: куда ты посылаешь Альберта, если он вдруг объявится?
Снежана пожала плечами и предположила:
— В жопу?
Валерия расширила глаза:
— Господи, кто тебя воспитывал? Но место для него ты выбрала хорошее!
Она допила чай и поставила чашку в посудомойку.
— Да, тебя я люблю больше! — тихо сказала и чмокнула подругу в нос.
Сегодня выпал черный снег, он выпал на века…
2002 год
Костик потрясенно смотрел на лицо девушки со стеклянными глазами и не мог поверить, что она мертва.
— Эй, красавица, ты чего? — проговорил он, еле ворочая языком. — Ксюнь, вставай!!!
Он стал ее бить по щекам, приподнял за плечи и потряс. Потом вспомнил, что можно сделать искусственное дыхание, и неумело принялся за него. Но девушка не подавала никаких признаков жизни.
Он вскочил, огляделся, похлопал руками по карманам, вытащил телефон и трясущими руками набрал отца:
— Пап, — дрожащим голосом произнес он, когда Владимир Сергеевич поднял трубку, — я убил человека…
Из глаз полились слезы, его стало трясти, он опустился на кровать рядом с девушкой, слушал, о чем его спрашивает отец, и отвечал:
— У Вадима в общаге… Это девушка… Я ее изна… у нас был секс, и она задохнулась… умерла… Вадима нет. Адрес?
Он продиктовал отцу улицу и номер общежития и сам сделал так, как он сказал, — тихо сидел в комнате и ждал его.
Владимир Сергеевич приехал не один, а с лучшим другом Марком. Они вызвали милицию, чуть позже приехал еще один их хороший знакомый полковник ФСБ — Леонид. Они долго говорили, что-то решали, Ксюшу увезли в морг, а они все вместе с Костиком, поехали в отделение милиции. Вадима пока отправили в дом Владимира Сергеевича, а комнату опечатали.
У Виктории Игоревны, когда она узнала, что его сына обвиняют в убийстве, случилась истерика. Домработница позвонила Владимиру Сергеевичу и доложила, что состояние у «хозяйки» ужасное. Она плачет, кричит, бьет посуду. Владимир Сергеевич вызвал ей знакомого врача, но она его прогнала и стала дожидаться прихода мужа.
— Если Костика посадят — я умру в тот же день, понял? И ты за день потеряешь всю семью. И с таким грузом будешь жить всю свою жизнь, понял?
— Вика, он убил девушку. Задушил. Я не могу ее воскресить, я не господь бог!
— Но ты можешь придумать что-то, чтобы его не посадили.
— Я могу нанять хороших адвокатов, доказать, что это было непреднамеренное убийство или убийство по неосторожности, но сам факт убийства скрыть нельзя!
— Тогда сделай так, чтобы виноватым оказался не он, — тихо и довольно спокойно произнесла Виктория.
— А кто? Он был с ней один, — развел руками Владимир.
— Да. В комнате Вадима.
Владимир все еще не понимал жену:
— И что?
— А то! — она крикнула и громко разрыдалась. — А то, что это он мог убить ее.
— Но он же не убивал, — тихо проговорил Владимир, начиная понимать, куда клонит его жена.
— А ты сделай так, чтобы он взял вину на себя.
— Но мы же… — растерянно хватил воздух ртом Владимир. — Мы же там были: я, Марк, Леня…
— И что? Мне учить тебя надо? Вадим позвонил, сказал, что задушил девушку. Его лучший друг, наш сын, позвонил тебе, и вы все вместе приехали в общежитие, чтобы решить этот вопрос.
Владимир все так же в растерянности продолжал смотреть на жену.
— Понятым можно заплатить, вахтерше на входе тоже, — казалось, Виктория уже продумала все нюансы, — Леня легко решит проблему наверху. А в ментовке, сам знаешь, им бы найти виновного. И, я надеюсь, ты понимаешь, что этим виновным может стать Вадим. Его комната, он привел.
— Так нельзя поступать с парнем. Мы ему всю жизнь искалечим.
— Ты о парне собрался думать?! — закричала она. — Или о своем сыне и жене? У тебя есть семья! И в первую очередь надо думать о ней, а не о Вадиме, который вообще сирота. Чего тебе его вдруг жалко стало? Может, это он и виноват во всем!
— В чем? Что позволил нашему сыну остаться с девушкой наедине в своей комнате?
— И в этом тоже. Не позволил бы, девушка наверняка бы жива была. Так что иди и решай эти проблемы. Ты мужик или кто?
Она оскалилась в усмешке и, развернувшись, направилась в свою комнату.
Владимир выпил чашку кофе и набрал Леонида.
— Я приеду? Есть разговор.
Когда он объяснил другу свой план, тот только похлопал его по плечу:
— Не парься, я понимаю тебя. Случилось бы с моим сыном подобное, я бы тоже стал искать пути, как миновать тюрьму. С бумагами я все решу. Постарайся договориться с парнем. Как его? Вадим?
Владимир кивнул.
— Лучше, чтобы он сам согласился. Можно, конечно, оформить его в СИЗО, помариновать и заставить, но лучше прижать по-другому. У него есть родители? Брат или сестра?
— Вообще никого.
— Хм… это меняет дело. Можно выдвинуть обвинения, а потом… — он поднял глаза к небу.
— Нет! — крикнул Владимир. — Я решу с ним все мирным путем. А ты сделай все необходимое наверху.
— За мной не заржавеет, — пообещал Леонид.
Вадима доставили в СИЗО и закрыли в одиночной камере. Через пять минут к нему зашел Владимир Сергеевич.
Он виновато склонил голову, но Вадим все понял еще в УААЗике, в котором его привезли под конвоем.
— Я сделаю все для того, чтобы тебе дали как можно меньший срок и выпустили по УДО.
Вадим ничего не сказал, он даже слова не проронил, потому что понимал — бесполезно что-то говорить или просить. Владимир Сергеевич уже принял решение и вряд ли он его изменит. Вадим словил себя на том, что ищет ему оправдание, ведь, возможно, если бы у него был сын, он бы тоже сделал все, чтобы его спасти.
— Если ты во всем сознаешься, то будет легче и тебе, и мне. Если нет…
Вадим перебил его:
— Я напишу признание.
— Спасибо! — Владимир Сергеевич радостно вскочил и даже сделал шаг, чтобы обнять парня, но тот так на него посмотрел, что он опять сел и тихо пообещал: — Я обещаю, что у тебя не будет проблем и тебя никто не тронет.
— Я хочу продолжить учебу. Это возможно?
— Да. Я все организую.
Домой Владимир Сергеевич возвращался в ужасном состоянии. Впервые в жизни он пожалел, что не маленький мальчик, ему так хотелось забраться к маме или отцу на колени и плакать, плакать и сквозь слезы жаловаться, что он плохой, что он так гадко поступил с парнем, который совершенно не заслуживает такой участи. Он же понимал, что вся жизнь Вадима сейчас покатилась под откос и даже если он организует ему самый лучший прием в тюремном лагере, выйдет тот совсем другим человеком.
В ту ночь ему удалось себя успокоить, что, возможно, парню удастся получить минимальный срок, доказав, что это были сексуальные игры, в которых он не рассчитал силы. А чуть позже Владимир Сергеевич поможет ему выйти по условно-досрочному освобождению.
Но уже утром, когда он пришел к знакомым операм, его ждали плохие новости: родители покойной Ксюши были не простыми людьми. Отец — депутат, мать — заместитель директора департамента образования. Они были очень строги с дочерью, контролировали каждый ее шаг, и она сбежала в Москву. Со связями ее родителей девушка легко могла поступить в самый лучший вуз страны, но она была слишком принципиальна и всего хотела добиться сама, поэтому отказалась от их помощи и сбежала.
Владимир Сергеевич нанял хорошего адвоката, но это не помогло. Родители Ксюши были настроены решительно: они жаждали мести в виде крови, а лучше смерти подсудимого, и приговором суда Вадим был отправлен в колонию строгого режима на десять лет.
Семейная жизнь Владимира Сергеевича почти сразу развалилась.
Спустя три месяца после вынесения приговора Вадиму Костик исчез. Владимир Сергеевич искал его неделю и нашел мертвым в каком-то жутком вонючем гараже в Балашихе у его старого приятеля. Умер он вместе с этим приятелем от передозировки наркотиков.
Виктория Игоревна в смерти сына обвинила мужа и ушла от него в день похорон, напоследок признавшись:
— Не нужно было за тебя выходить. Никогда я тебя не любила. Жалела только, и поэтому прожила, как в рабстве. Сейчас я начну новую жизнь, и моим мужем будет не неудачник, как ты, а достойный человек.
Владимир Сергеевич был оглушен таким признанием и застыл как скорбная статуя. Все вокруг вдруг показалось нереальностью, и поначалу он воспринял свое состояние как сон. Но когда жена, собрав все свои вещи, уехала от него, он закрыл дом и понял, что это реальность, и он теперь один, и вся его жизнь стремительно летит под откос. Он даже сравнил про себя: «Как у Вадима…».
Не хотелось ни с кем ни разговаривать, ни общаться. Жить не хотелось. Он так погрузился в переживания и обвинения себя во всем, что у него случился сильнейший нервный срыв. Вытащил его из депрессии лучший друг Марк.
— Ты не понимаешь, — объяснял другу свою позицию Владимир. — Во всем виноват только я! И только я!
— А я считаю, что нет.
— И с Вадимом тоже не я, ты серьезно?
Марк тяжело выдохнул:
— Какая сейчас разница. Парню надо помочь. Я подключу все свои связи. И ты тоже… Давай приходи в себя. Этот парень на тебя надеется, так что если не можем пока вытащить его оттуда — надо сделать так, чтобы он там ни в чем не нуждался и был под присмотром.
Как ни старались Владимир с Марком, но получить Вадиму условно-досрочному освобождение не получилось. Он отсидел от звонка до звонка.
Но как только он вышел из тюрьмы, Владимир Сергеевич сделал все, чтобы Вадим ни в чем не нуждался: и квартиру ему купил, и машину, и бизнес, в котором он очень скоро преуспел и уже сам расширил от одного СТО до девяти по всему городу.
Вадим заменил Владимиру сына, а тот ему отца, которого у парня никогда не было.
После дождя приходит вдохновение
— Владимир Сергеевич, добрый день, я тут рядом с вашим домом проезжал, решил заехать, а вас нет, да?
Вадим отошел от забора к своему автомобилю.