Что же касается русского языка, то следует отметить несомненный успех такой российской инициативы, как стартовавший в 2014 г. проект Государственного института русского языка им. А. С. Пушкина «Образование на русском». Меньше, чем за год функционирования портала он насчитывает 92516 слушателей, из которых 4321 преподавателей. Вне всякого сомнения – это прорыв.
Особая роль в формировании образа страны и как следствие организации ее влияния на политические процессы в том или ином регионе принадлежит неправительственным организациям. К сожалению, Россия проигрывает и в этом вопросе. Приведем лишь один пример. В настоящее время в Армении с населением около 2,5 млн. человек действуют порядка 3500 НПО, частично или полностью финансируемых зарубежными (не российскими) структурами. Несмотря на то, что как правило штат таких НПО состоит из двух-трех человек, это не мешает им вести активную работу, которая приводит к росту числа их последователей. Наличие флагов ЕС на протестной акции против повышения тарифов на электроэнергию (тарифы и ЕС – понятия применительно к Армении несовместимые) глубоко символично. Этот факт следует рассматривать как прямое следствие деятельности проевропейских НПО. Аналогичная ситуация с ростом НПО – количественным и качественным – в других странах СНГ. Российское присутствие в этом сегменте минимально и зачастую представлено только периодическими мероприятиями, проводимыми Фондом Горчакова.
На определенные социальные группы воздействие осуществляется посредством религиозных сект. Так, в Армении количество их последователей составляет более 10 % населения, что не может не тревожить. Все вышесказанное необходимо учитывать при выстраивании стратегии использования «мягкой силы» России как интеграционного ресурса на евразийском пространстве.
Что же касается еще одного инструмента МС – программ в области культуры, то они имеют не только культурологический, но и политический эффект. Однако эффективное использование культурной дипломатии тоже трансформируется и зависит от использования новейших технологий организации и PR. По меткому выражению бывшего руководителя Россотрудничества К. И. Косачева, в продвижении своих интересов России нужно отойти от «баянно-застольного» представления о «мягкой силе». Народные ансамбли и Большой театр – важная визитная карточка страны, но это воздействует на средний и старший сегменты общества. С молодежью нужно работать в ином формате. Прежде всего, это кинематограф, современная музыка и шоу-бизнес. Недели и дни российского кино должны стать практикой нашего представительства. Причем проведение этих мероприятий должно сопровождаться широкомасштабной PR-акцией. Лучшим примером тому может служить организация показа фильма Н. С. Михалкова «Солнечный удар» в Сербии. А ведь это делалось не государством, а небольшим медиацентром «Руски экспрес», созданным российскими и сербскими энтузиастами. Такого рода структуры необходимо всячески поддерживать и поощрять.
В заключение следует подчеркнуть еще раз, что в современных условиях «мягкая сила» России должна стать важнейшим интеграционным ресурсом. Мы глубоко уверены в том, что успех евразийского интеграционного проекта невозможен без:
• активизации информационного присутствия в регионе посредством (1) увеличения новостного вещания; (2) создания на местных традиционных информплощадках своих «кусочков» контента (речь идет о приложениях, рубриках, программах);
• уделения самого серьезного внимания работе с молодежью в Сети. Недооценка политического значения технологий Web 2.0 представляет не только угрозу геополитическим интересам, но национальной безопасности нашей страны;
• усиления взаимодействия с журналистским корпусом стран региона, как посредством обмена информацией, так и за счет расширения личных контактов;
• расширения образовательной базы, прежде всего, для граждан стран-СНГ. Для этого следует использовать не только традиционные формы обучения, но и создавать сетеверситеты (например, в 2014 г. США сетевая площадка обучения – университет PHENIX опередил Гарвард, Стенфорд и Колумбийский университеты; среди европейских сетевых университетов лидирует Британский Открытый университет, который опередил Кембридж и Оксфорд), филиалы ведущих российских вузов в странах СНГ, а также увеличить квоты и гранты на обучение иностранных граждан в России;
• существенного увеличения присутствия российских НПО в регионе, а также без серьезной поддержки региональных пророссийских НПО. В этой связи необходимо расширить финансовые и организационные возможности Фонда Горчакова, Национального Совета молодежных и детских объединений России и других организаций, способных формировать позитивный образ нашей страны; евразийских интеграционных объединений;
• тесного взаимодействия с признанными религиозными институтами конкретных стран; проводить совместные мероприятия.
Итак, необходимо системно и комплексно использовать весь инструментарий «мягкой силы». Только в этом случае она станет интеграционным ресурсом, действенной кооперационной силой.
Дипломат – это боец, главное оружие которого знания, аналитический ум и преданность Родине[33]
– В обыденном сознании понятия «дипломат», «дипломатичность» связывают с компромиссом, миролюбием. С другой стороны сформировались устойчивые выражения типа «прорыв нашей дипломатии», а это уже некая наступательная риторика. Кто же такой дипломат: боец или пацифист?
– Мой отец – Чрезвычайный и Полномочный Посол СССР и России – любит повторять: «Когда говорят дипломаты, пушки молчат». Сама природа дипломатии предполагает возможность решения возникающих вопросов путем переговоров, т. е. мирными средствами. Недаром, разрыв дипломатических отношений есть предвестник военных действий. Однако дипломатов назвать пацифистами можно только условно: ведь дипломатическими средствами можно как отодвинуть войну, так и приблизить ее. Достаточно вспомнить как развивались события после выстрела Г. Принципа в Сараево, какая колоссальная работа велась, прежде всего, англосаксами, в том числе на дипломатическом уровне, чтобы втянуть в эту ужасную Великую войну (как ее называют в западной историографии) Германию и Россию. Так что дипломатичность ни в коем случае не означает мягкотелость и отсутствие боевых качеств, тем более когда приходится биться за интересы своей страны.
Всемирно известный советский дипломат А. А. Громыко, вошедший в историю как «мистер Нет», сформулировал три золотых правила дипломатии сверхдержав.
1. Требуйте то, что вам никогда не принадлежало.
2. Предъявляйте ультиматумы, а как выход из создавшегося положения предлагайте переговоры. Всегда найдутся люди, которые клюнут на это.
3. Начав переговоры, не уступайте ни на шаг. Они сами предложат вам часть того, что вы просили. Но и тогда не соглашайтесь, а выжимайте большее. Они пойдут на это. Вот когда получите половину или две трети того, чего у вас не было, тогда можете считать себя дипломатом.
Думаю, Вы согласитесь со мной, что следовать этим правилам может лишь настоящий боец.
И еще одно замечание, чтобы развеять миф о миролюбии дипломатии вообще. Довольно известный американский дипломат Ч. Тейлер, служивший в период Второй мировой войны и в самый разгар Холодной, сделал очень верное замечание. «Дипломатия имеет дело не с истинными и ложными, а конфликтующими интересами. Она ищет компромисс не между законными правами, а между национальными притязаниями». Ключевое слово здесь – притязания. Собственно такое понимание дипломатии – как способа достижения национальных интересов во внешней политике – позволило премьеру Госсовета КНР Ч. Эньлаю утверждать, что «всякая дипломатия есть продолжение войны другими средствами».
Подобных примеров можно привести великое множество. Так что дипломат – это боец, главное оружие которого знания, аналитический ум и преданность Родине.
– Как бы Вы охарактеризовали обстановку, в которой работают наши дипломаты? Каковы основные направления современной российской дипломатии? Кто наши союзники и кто противники? И насколько эти категории относительны?
– В любые времена дипломатическая служба – не только торжественные приемы и брызги шампанского. Сложность работы дипломата связана прежде всего с конкретным местом его пребывания. Она зависит от того, какие отношения существуют между странами, а также от задач, стоящих перед дипведомством.
Например, в период Холодной войны трудно, порою невероятно трудно было работать в США, Великобритании, ФРГ, но при этом очень просто и даже комфортно – в Болгарии, Чехословакии, после 1959 г. на Кубе и в целом ряде других стран. Кроме того, надо помнить, что дипломатическая неприкосновенность не является, к сожалению, надежной защитой. Вспомним массовую резню, устроенную исламскими фанатиками, в русском посольстве в Тегеране в 1829 г., когда был зверски убит глава дипмиссии А. С. Грибоедов. Из самых последних эксцессов – нападения радикальных националистов на посольство России в Варшаве (2013 г.) и в Киеве (2014 г.). Тогда обошлось без жертв. Не раз нападениям, где были и человеческие жертвы, подвергались посольства Соединенных Штатов.
В настоящее время, как и раньше, есть места спокойные, есть беспокойные. Так, многие российские дипломаты мечтают о месте в посольстве в Минске и Астане, в Гаване и Риме, Лиссабоне и Мадриде. Другим же, наоборот, нравятся трудности, необходимость их преодоления. Так что не только обстановка (отношение к России в стране пребывания) определяет сложность работы – конкретные люди могут либо усугубить положение, либо смягчить его.
Классическим примером последнего тезиса является деятельность выдающегося советского дипломата А. Ф. Добрынина, который почти 25 лет проработал послом в США. Именно ему принадлежит важнейшая роль в разрешении Карибского кризиса. В историю вошла тайная ночная встреча Добрынина с братом президента США – Р. Кеннеди. Ее итогом стал компромисс: демонтаж советских ракет на Кубе в обмен на устранение американских ракет из Турции. Особые отношения сложились у Добрынина с Р. Никсоном и его советником по делам национальной безопасности Г. Киссинджером. Свидетельство тому прямая закрытая телефонная линия, которая была проведена между посольством СССР и Белым домом. Напомню, все это имело место в разгар Холодной войны.