Буфетчик едва не сказал, что шашлык у них только свиной, а пудингов вообще никаких не водится, но вовремя сообразил, что это не пойдет ему на пользу. Он, пятясь и кивая, задвинулся за стойку, а потом, стараясь не потерять из виду странных посетителей, так же спиной отступил в подсобку. Вскоре хлопнула входная дверь, и донесся топот ног убегающего человека.
– Как думаешь, вернется? – поинтересовался Смайли.
– Это вряд ли, – отозвался Чатул, приближаясь к стойке. Он взял с нее стеклянный кувшин с мандариновым соком и три стакана.
– Я хочу вишневый, и лимончик прихвати, – заявил Крошка-Енот, сок в кувшине тут же поменял цвет, вкус и запах, а на столе сама собой возникла пара лимонов.
– Итак, зачем звали? – поинтересовался Смайли, разливая сок по стаканам. – У меня парочка на подходе в кои-то веки. Надо решить, выпускать их или здесь оставить.
– Человечество в опасности, – ответил Крошка-Енот.
– Оно всегда в опасности, – тут же отозвался Смайли и одним глотком осушил стакан.
– Верхняя Ложа в очередной раз испытывает крайнюю озабоченность бесконтрольным распространением людей по галактике, – сообщил Чатул.
– Ложа всегда чем-то озабочена, – заметил Смайли, наливая себе еще сока. – И я понимаю, почему. Пока люди не заполонили галактику, цивилизации рождались и умирали, вливаясь в сообщество котхов. Каждая планета, пригодная для жизни, за миллионы лет давала сотни урожаев носителей разума и духа. Когда появились люди, занятые ими планеты перестали давать всходы. Древние котхи уходят в небытие, новых становится все меньше. Я этим тоже озабочен.
– Но это не повод для уничтожения человечества! – возмутился Крошка-Енот.
– А что тогда повод? – поинтересовался Смайли, но этот вопрос остальные двое пропустили мимо ушей.
– Но мы без них уже не можем! – не унимался Крошка-Енот. – При всей своей ущербности только люди способны на столь сильные и глубокие чувства, на творчество, перед которым меркнет сияние звезд, на любовь, которой нет предела. Даже Высшие внимают их музыке, купаются в эманациях их любви. И только люди способны проложить путь за пределы того совершенства, которого достигли мы. Как можно всерьез думать о том, чтобы убить надежду?!
– Оставь при себе свои дурацкие фантазии! За какие пределы? Кого совершенства?! Они даже после смерти просто исчезают! Уходят в никуда, превращаются в ничто… – Чатулу казалось, что он поставил точку в разговоре, но не ту-то было…
– Если мы не знаем, куда они уходят после смерти, это не значит, что они просто исчезают, – не сдавался Крошка Енот. – Это тайна, на которую мы просто закрываем глаза. Мы просто стараемся не замечать того, что не в силах понять.
– И все-таки, даже способность мыслить, которой обладают люди, разумом можно назвать весьма условно, – вскользь заметил Смайли.
– Это почему?! – изумился Крошка Енот и начал жевать лимон, как яблоко – вместе с кожурой.
– Ну, возьмем ту же Игру, – попытался растолковать Смайли. – Казалось бы, что может быть проще: стоит погибнуть, и твое существование становится практически вечным. Но они упорно стараются выжить. Выжить, чтобы потом умереть.
– Но многие продлевают свою жизнь на несколько столетий, – возразил Крошка Енот.
– По сравнению с вечностью – это ничто… – Смайли выпил очередной стакан сока и с тоской посмотрел на опустевший кувшин.
– Пока речи об их уничтожении не идет, – включился в разговор Чатул. – Пока ставится вопрос об ограничении их экспансии. Но я другого опасаюсь. В них становится все меньше того, что ценно для нас. Примитивные инстинкты все сильнее овладевают большинством из них. Они постепенно теряют не только величие духа, но и самое элементарное – тягу к прекрасному, способность любить, совесть, чувство вины. Если так будет продолжаться, то рано или поздно Верхняя Ложа сочтет их существование нецелесообразным.
– Но где тогда отдыхать-то? Если им вдруг приспичит уничтожить человечество, то большинство котхов утратит стимул продолжать существование. Они что – не понимают: тогда потери будут просто катастрофическими! – Смайли в сердцах ударил ладонью по столешнице. – Мы и предположить не можем, какими могут быть последствия. Верхняя Ложа полагает, что мы всемогущи. Думаю, Верхняя Ложа ошибается…
– Судьба человечества меня лично не слишком волнует, – после недолгой паузы заявил Чатул. – Но в опасности не только человечество. Ложа может стереть заодно и котхов, которые слишком часто принимают человеческий облик, стараясь вникнуть в сущность людей, раскрыть их тайну. Кстати, есть и такие, что вообще из человеческой шкуры не вылезают.
– Например? – поинтересовался Смайли.
– Например, ты! – заявил Чатул.
– Я – для дела, а не потому, что мне это нравится.
– А что – не нравится? – вмешался в дискуссию Крошка-Енот. – Ты уже настолько очеловечился, что даже врать научился?!
– Ну, хорошо, – согласился Смайли, – есть в этом что-то… Кто не чувствовал, тому не понять. А Ложа дальше собственного носа ничего не видит. И таких, как мы, они бы точно презирали, если бы вообще могли это чувство испытывать. Вот Крошку-Енота они точно когда-нибудь на живодерню отправят.
– Могут, – согласился Крошка-Енот. – Только я против.
Двое котхов посмотрели на него с легким недоумением.
– Ты что-то надумал? – настороженно спросил Чатул.
– Что такого я могу надумать? – тихо и неуверенно сказал Крошка-Енот. – Я могу лишь на что-то надеяться.
– На принцессу с командором? – скептически поинтересовался Смайли.
– Да! – ответил Крошка-Енот. – Почему-то к ним люди тянутся. Причем именно те, которым людская масса отказывает в понимании. Может быть, у них и получится создать общество, в котором не стыдно жить, которое и Ложу не станет раздражать. Нужен-то хотя бы один пример.
– Где они намерены поселиться? – спросил Чатул, выбивая пальцами дробь по столешнице. – Или так и будут странствовать туда-сюда на своем «Ковчеге»?
– Они уже летят к своей чудной планете. Прямо сейчас.
– Но там уже занято! Там же обитает племя самых отъявленных негодяев, злобных и безнравственных дикарей, поклоняющихся самому жестокому божеству во вселенной. Сотни лет не пройдет, как они встретятся, и начнется бойня, – сделал свой прогноз Смайли.
– Встретятся они не так скоро. Да и не знает никто, что с теми дикарями станет через пару столетий, – заявил Крошка-Енот. – Иначе нельзя. Люди не могут жить без борьбы за существование. Они слишком быстро деградируют там, где нет соперничества, где нет конфликтов, где они сами себе не создают проблем. Даже понятия добра и справедливости для них превращаются в пустой звук, если за них не надо сражаться.
– А я-то думал, что я тут самый предусмотрительный, – проворчал Смайли. – А от меня-то ты чего хочешь?
– Не пора ли тебе хоть кого-нибудь выпустить из Лабиринта! – Крошка-Енот пристально посмотрел Смайли в глаза. – Уже сорок лет прошло – и ни одного нового мира… Это все-таки неправильно.
– Сфинкс не против! – ответил Смайли. – Только для этого надо, чтобы до меня хоть кто-то дошел. Вот сейчас какие-то двое приближаются, а я с вами тут время теряю. – Он глянул на наручные часы. – Может, и прошли уже…
– Вот здесь! Здесь они!!! – раздался за дверью крик беглого буфетчика.
– Выходи по одному! С поднятыми руками! – Громогласный приказ, усиленный мегафоном, ударил по ушам, а через пару секунд дверь слетела с петель от взрыва гранаты.
Первым в задымленное помещение ворвался шериф Кассий, и за ним со стволами наперевес выдвинулась группа захвата, бравые ребята в касках и бронежилетах.
Ни Смайли, ни Чатула в помещении уже не было, и только один Крошка-Енот сидел за столом, поджав хвост и уши.
– Я говорил тебе – не води сюда своих приятелей?! – прикрикнул на него Кассий, присев на корточки и погладив енота между ушей. – Говорил?
Крошка-Енот лишь кивнул, поднялся на лапы, лизнул шерифу руку и вразвалочку засеменил к выходу.
– Эй! А за ущерб кто заплатит? – Подоспевший буфетчик с негодованием глядел то на зверька, то на разбитую в щепы дверь.
Енот присел на самом пороге, выдавил из себя нечто, которое мгновенно превратилось в золотой слиток, и как ни в чем не бывало двинулся дальше, вскоре скрывшись из виду.