Я понимаю, Кен, причина смерти кажется очевидной. Но давайте дождемся вскрытия.
Не сомневался, что вы это скажете.
Доктор Оуэн обернулась к Мауре.
Буду рада, если вы завтра придете ко мне в морг.
Маура подумала о том, каково будет разрезать этот живот, основательно прогнивший и наполненный зловонными газами.
Думаю, я все-таки воздержусь от вскрытия, — сказала она, поднимаясь. — По идее, я в отпуске и должна бы отдохнуть от Смерти. Но она повсюду преследует меня.
Доктор Оуэн тоже выпрямилась. От ее задумчивого взгляда Мау- ре стало не по себе.
Что здесь происходит, доктор Айлз?
Мне бы очень хотелось это знать.
Сначала самоубийство. А теперь это. И я даже не могу сказать, что это такое. Несчастный случай? Убийство?
Маура сосредоточила внимание на стреле, торчавшей из глаза мертвеца.
Тут поработал очень меткий стрелок.
Да не особенно меткий, — вмешался местный детектив. — Яблочко на мишенях лучников меньше глазницы. Неплохой лучник поразит эту цель с расстояния тридцати-шестидесяти метров, особенно арбалетом. — Мужчина немного помолчал. — Если, конечно, он стремится поразить эту цель.
Вы хотите сказать, что это, возможно, несчастный случай, — заключила доктор Оуэн.
Я просто обрисовываю разные сценарии, — ответил полицейский. — Представим, что два приятеля решили поохотиться на этой земле без разрешения. Парень с луком замечает оленя и, разволновавшись, выпускает стрелу. Оп! Его приятель падает. Парень с луком пугается и спасается бегством. Он никому не рассказывает, потому что ребята охотились незаконно. Или он условно освобожденный. А может, ему просто не хотелось неприятностей. — Детектив пожал плечами. — Меня это не удивляет.
Будем надеяться, что так и произошло, — сказала Маура. — Потому что другая вероятность мне совсем не нравится.
Что в этих лесах бегает лучник-убийца? — спросила доктор Оуэн. — Мысль тревожная, ведь поблизости школа.
Но меня тревожит не только она. Если этот мужчина не охотился на оленя, что он тут делал со снайперской винтовкой?
Никто не ответил, однако, когда Маура поглядела вниз, в долину, ответ показался очевидным. Будь я снайпером, решила она, я бы ожидала именно здесь. Тут меня маскировал бы подлесок, отсюда прекрасно видны замок, двор, дорога.
Но кого высматривал стрелок?
Этот вопрос гнал ее вперед, когда часом позже Маура с трудом спускалась по тропе, по голым валунам, — солнце, тень, снова солнце. Она думала о снайпере, расположившемся на холме над ней.
Вообразила, что мушка нацелена прямо ей в спину. Винтовка с дальностью восемьсот метров. Полмили. Она ни в коем случае не поняла бы, что кто-то следит за ней, целится в нее. Пока не ощутила бы удар пули.
В конце концов Маура, спотыкаясь, выбралась из зарослей вьюна и оказалась на лужайке у школы. Стряхивая с одежды мелкие веточки и листья, она услышала мужские голоса, спорившие о чем-то на повышенных тонах. Звуки доносились из домика лесничего, что стоял у кромки лужайки. Маура подошла к домику и в раскрытую дверь увидела детективов, которые были вместе с ней на вершине холма. Там же стояли Сансоне и господин Роман. Когда Маура ступила через порог, никто ее не заметил. Внутри она увидела множество принадлежностей для работы на улице. Топоры, веревки, снегоступы. На стенах висели по крайней мере с десяток луков и колчанов со стрелами.
Ничего особенного в этих стрелах нет, — сказал Роман. — Такие можно купить в любом магазине спорттоваров.
У кого есть доступ ко всему этому оборудованию, господин Роман?
У всех студентов. Это ведь школа, разве вы не заметили?
Он десятки лет был нашим инструктором по стрельбе из лука, — вмешался Сансоне. — Этот предмет дисциплинирует студентов и вырабатывает способность сосредоточиваться. Очень ценный навык, если учесть все изучаемые ими науки.
И все студенты занимаются стрельбой из лука?
Все, кто выбрал этот предмет, — ответил Роман.
Если вы преподаете несколько десятков лет, — заметил детектив, — значит, вы наверняка прекрасно стреляете из лука.
Лесник хмыкнул,
Можно сказать и так.
И что это означает?
То, что я охочусь.
На оленей? На белок?
Да у белок и есть-то нечего — зачем зазря трудиться?
Вопрос в том, можете ли вы подстрелить белку.
Я и ваш глаз прострелю с сотни метров. Вы ведь это хотели узнать, да? Не я ли положил того парня, что стоял на холме?
У вас же была возможность осмотреть тело, верно?
Собака привела нас прямо к нему. Тело и осматривать не к чему. Ясно как день, что его убило.
Вряд ли было легко произвести такой выстрел — прямо в глаз. Кто-нибудь еще в школе может так выстрелить?
Зависит от расстояния, верно?
Со ста метров.
Роман фыркнул.
Здесь никто, кроме меня.
Ни один из студентов?
Никто не уделял этому столько времени, сколько я. И не учился столько.
А как научились вы?
Самостоятельно.
Вы охотитесь только с луком? Винтовку не используете?
Не люблю винтовки.
Почему? Ведь с винтовкой, кажется, гораздо проще охотиться на оленей.
Думаю, господин Роман уже рассказал вам все, что вы хотели узнать, — вмешался Сансоне.
Это простой вопрос. Почему он не хочет использовать ружье? — Детектив пристально глядел на Романа, ожидая ответа.
Вы не обязаны отвечать на последующие вопросы, Роман, — сказал Сансоне. — Без адвоката.
Роман вздохнул.
Нет, я отвечу. Похоже, он и так все знает обо мне. — Лесник в упор посмотрел на детектива. — Двадцать пять лет назад я убил человека.
В установившейся тишине тихий вскрик Мауры привлек-таки к ней внимание полицейского.
Доктор Айлз, если не возражаете, я попросил бы вас выйти. Мне хотелось бы продолжить этот допрос без посторонних.
Пусть остается. Мне все равно, — возразил Роман. — Лучше уж выложить все прямо сейчас, чтобы не было никаких тайн. Я так и так никогда не хотел держать это в секрете. — Лесничий поглядел на Сансоне. — Даже несмотря на то, что вы считаете это правильным.
Вы знали об этом, господин Сансоне? — удивился детектив. — И все равно наняли его?
Пусть Роман расскажет вам об обстоятельствах, — предложил Сансоне. — Его стоит послушать. Лучше, если он расскажет своими словами.
Хорошо. Давайте послушаем вас, господин Роман.
Лесничий подошел к окну и указал на холмы.
Я вырос вон там, в нескольких километрах от того хребта. Мой дед был здешним смотрителем, приглядывал за замком задолго до того, как он стал школой. Тогда здесь никого не было — просто пустое здание, ожидающее покупателя. Конечно же, сюда совались нарушители. Некоторые просто охотились и уходили. Забирали своих оленей и уезжали. Но некоторые приходили, чтобы набедокурить. Разбить окна, подпалить веранду. Или того хуже. Натыкаешься на них и не знаешь, с кем встретился — с первыми или со вторыми…
Роман перевел дух.
Я наткнулся на него вон там, у кромки леса. Ночь была безлунной. Он просто взял и возник ниоткуда. Здоровый парень с ружьем. Мы увидели друг друга, и он поднял оружие. Не знаю, что пришло ему в голову. И теперь уже не узнаю. Могу только сказать, что я среагировал чисто инстинктивно. Выстрелил ему в грудь.
Из ружья?
Да, сэр. Из дробовика. И он тут же упал. Вероятно, умер мгновенно. — Роман вздохнул и сел, положив руки, покрытые шрамами, на колени; казалось, он постарел лет на десять. — Мне тогда только исполнилось восемнадцать. Но, думаю, вы знаете это.
Я поинтересовался вашим прошлым.
Роман кивнул.
Здесь нет никаких секретов. Дело в том, что он не был святым, хоть и вырос в семье врача. Но я убил его, поэтому меня посадили в тюрьму. Четыре года за непредумышленное убийство. — Роман поглядел на свои руки, которые были покрыты шрамами от долгих лет работы под открытым небом. — Я никогда больше не брал в руки дробовик. Вот так я и стал хорошим лучником.
Готфрид Баум взял его на работу сразу после освобождения из тюрьмы, — добавил Сансоне. — Лучшей кандидатуры и быть не могло.
Но ему все равно придется поехать в город и подписать заявление. — Полицейский повернулся к лесничему. — Пойдемте, господин Роман.
Директор Баум позвонит куда следует, Роман, — заверил Сансоне. — Он приедет к вам в город. Больше ничего не говорите, пока он не появится там вместе с адвокатом.
Роман последовал за полицейским к двери, но внезапно остановился и посмотрел на Сансоне.
Не думаю, что вернусь сюда вечером. А потому хочу предупредить, господин Сансоне, что у вас тут большие проблемы. Я знаю, что не убивал этого человека. Так что вам лучше узнать, кто это сделал.
28
Летний туман опустился на шоссе, ведущее к Провиденсу. Сидевшая за рулем Джейн вытянула шею и стала вглядываться в легковушки и грузовики, которые плыли впереди, словно призраки. Сегодня мы с Фростом тоже гонялись за призраком, подумала Риццоли, глядя, как дворники смахивают серую пленку с ветрового стекла. За призраком Николаса Клока, отца Тедди. Родился в Вирджинии, выпускник Военной академии Вест-Пойнт по специальности «экономист», заядлый турист и моряк. Женат, отец троих детей. Был финансовым консультантом в «Джарвисе и Маккрейне» — эта работа требовала частых поездок за границу. Ни разу не был ни арестован, ни оштрафован за нарушение правил дорожного движения; невыплаченных долгов за ним тоже не значилось.
Во всяком случае, так Николас Клок выглядел на бумаге. Надежный гражданин. Семьянин.
Перед ними на дороге клубился туман. Там не было ничего надежного, ничего реального. Как и Оливия Яблонски, Николас Клок был призраком, неслышно перемещавшимся из страны в страну. И что это вообще значит — финансовый консультант? Одна из неясных должностей, выдуманная бизнесменами в костюмах и с портфелями, теми, кто говорит только о деньгах. Спроси у человека, чем он занимается, и этими двумя словами, «финансовый консультант», он легко пустит тебе пыль в глаза.