Связь прервалась, и капитан обернулся к адъютанту.
— Что со столичным миром?!
— Станция обеспечит канал через три минуты. Но прямо сейчас к нам направляются корабли «Аметист» и «Шторм». Они открыто грозятся уничтожить «Немезиду», если мы откроем огонь по кораблю с их детьми. Видимо, «Вольный» дублировал канал связи…
— Единый, монолитный флот консорциума… — Процедил Форган сквозь зубы. — Отмена боевой тревоги. Но десантные шаттлы приготовьте.
— Абордажные команды?
— Нет, конечно. Отправим «зёрна» пустыми. — Форган внимательно посмотрел на своего молодого, назначенного на эту позицию всего год назад офицера, которому покровительствовала одна могущественная семья высшей касты. — Включайте голову, лейтенант Сольво. Она нужна не только для того, чтобы носить фуражку. — Следом капитан отыскал взглядом одного из проштрафившихся офицеров. — Что до вас, младший лейтенант Дуклас… Думаю, после того, как ситуация разрешится, вам пойдёт на пользу повторное прохождение курса подготовки офицеров флота на Карате-2.
— Капитан…
— Вы собирали карты вместо того, чтобы готовить корабль к бою, младший лейтенант. Я на многое могу закрыть глаза… — Форган посмотрел на Сича. — … но не на это. Личную карту сдадите охране.
— Так точно, капитан…
Потерянный и опустошённый, Дуклас вернулся на пост, уже представляя себе переподготовку на проклятой холодной луне, где кроме тренажёров с курсантами и инструкторами не было ничего и никого. Сич же возносил хвалу Пустоте и своей удаче, в то время как капитан Форган пытался понять, во что выльется вся эта странная ситуация…
Глава 11
Директива № 11 (перезаписано): Использование в расчётах неизвестных переменных допустимо и необходимо ввиду невозможности объять весь доступный массив информации.
— Сын.
— Матушка. — Хинко, едва на экране появилось изображение, уважительно склонил голову. Годы в отрыве от семьи не заставили его забыть, что такое дисциплина рода Зёрстронг. Но прошла секунда, и его выдержка дала трещину. — Хвала пустоте, та наша встреча не стала последней.
Строго одетая высокая женщина, чьи изначально чёрные волосы уже тронула благородная седина, убрала руки за спину, а после с ног до головы окинула сына внимательным взглядом тёмно-серых глаз. Если бы драматурги знали, как матриарх Зёрстронг попрощалась со ним в день отбытия лайнера с учебной группой, они бы написали об этом пьесу, сняли фильм и сочинили балладу. Тот день можно было назвать апогеем конфликта поколений, когда родитель и ребёнок говорят, не подумав, оставляя незаживающие раны в сердцах друг друга. Они расстались, рассчитывая при следующей встрече дружно сделать вид, будто не было никакой ссоры…
Но «Заря» в самом конце своего путешествия подверглась дерзкому нападению, а все пассажиры бесследно пропали. Прибывшие на место эсминцы консорциума обнаружили лишь разваливающийся на части лайнер — и затухающий след подпространственной установки. Ни останков, ни намёков на то, где искать детей.
— Воистину, хвала пустоте. — Женщина прекрасно понимала, что за её разговором с сыном наблюдают, по меньшей мере, другие дети и капитан доставившего их судна, но всё равно позволила себе продемонстрировать эту маленькую слабость. — Я готова говорить с капитаном «Вольного».
— Я сожалею, матушка, но одно из его условий — это ведение переговоров через меня.
Установившаяся пауза надолго не затянулась.
— Будь он преступником, контрабандистом, пиратом или кем угодно ещё — я всё равно гарантирую ему жизнь, свободу, безопасность и щедрую награду. — Дория говорила медленно, чётко проговаривая каждое слово. И пусть всё выглядело так, словно она не отрывает взгляда от лица сына, на самом деле матриарх со всем тщанием изучала обстановку, в которой тот находился. — А слово Зёрстронгов крепче стали.
— Увы. При всей своей добродушности, капитан — тот ещё параноик. — PR-0, прослушивающий разговор, примерил на себя оба термина. Совпадение с первым — три процента, что в пределах погрешности. Со вторым — девяносто семь целых и шесть десятых процента. — Он не намерен менять корабль, лишь хочет моим присутствием на борту гарантировать свою безопасность на время ремонта. И, предупреждая закономерный вопрос, я сам вызвался остаться на корабле.
На лицо Дории легла тень.
— Мне сообщили, что ремонт этого старого рудовоза может растянуться на месяцы, если мы предоставим лишь материалы и разобранных дроидов. Это слишком большой срок, сын.
— Таково требование разумного, сохранившего наши жизни. — Хинко пожал плечами и неловко улыбнулся. — Если я только так могу ему отплатить, то сделаю это. Тем более капитан согласился принять челнок со всем необходимым для нашего комфортного пребывания на борту «Вольного».
— Я горжусь тем, что ты не забыл о роли нашей семьи в альянсе, но согласиться на предложение капитана «Вольного»… - Женщина чуть поджала губы. — Взамен тебя мы можем прислать других высокопоставленных андайрианцев. Их присутствие на корабле, полном боевых дроидов, послужит гарантией не хуже…
— По определённым причинам это исключено, матушка.
Несколько секунд мать и сын играли в гляделки, после чего женщина сдалась.
— Я пришлю не шестьсот разобранных и готовых к проверке дроидов, а три тысячи. И что бы наш благодетель ни говорил, простейшая мобильная верфь подходящего размера так же будет доставлена и развёрнута в системе. Обладая даже полусотней сервис-дроидов он сможет проверить её от и до меньше чем за неделю. — Именно сейчас Хинко прочувствовал, на что была готова пойти матриарх Зёрстронг… или мать одного подростка, оказавшегося не в том месте и не в то время. — Первая партия грузов прибудет меньше чем через сутки, вместе с челноком снабжения. Но заложников «Аметист» заберёт незамедлительно.
— Спасибо, матушка. И за согласие, и за то, что доверилась моим словам. — Хинко шумно втянул носом воздух, убрав за спину обе руки. — Всего нужно будет вывезти двенадцать андайрианцев.
Суть Дория уловила сразу.
— Кто ещё остаётся с тобой?
— Наша наставница, Кайя Фал`Тори. Она хочет лично всё проконтролировать и не допустить обострения ситуации на правах старшей в нашей группе. — Парень говорил как по писаному, но женскую интуицию, подкреплённую интуицией политика, так просто не обмануть.
— Что-то мне подсказывает, ведёт её не одно лишь чувство долга. Я надеюсь, сын, ты до сих пор помнишь, какую цену нам приходится платить за каждую, даже совершенно незначительную ошибку. — За Зёрстронгами, сосредоточившими под своей рукой мощь половины консорциума, наблюдали. Ежеминутно и ежесекундно, сохраняя и анализируя каждое их слово, каждое движение. И Дория, прекрасно разбирающаяся в психологии и умеющая читать между строк, всерьёз опасалась, что её сын решит избрать какую-то там Фал`Тори в качестве спутницы своей жизни.
— Осознаю, матушка. Но я так же и помню, что такое честь, долг и благодарность. — Глаза Хинко стали не по-детски серьёзными, а он сам ощутимо напрягся. — Я скажу лишь раз: даже если Кайя — не пара мне, пострадать она не должна.
— Хорошо, сын. Регулярно выходи на связь с капитаном «Аметиста» — я хочу знать, что тебе ничего не угрожает. — Странно, но Дория решила поверить словам Хинко касательно их наставницы, которая каких-то три года пропала из консорциума, будучи стажёром. Её сын не был дураком, и наверняка понимал — Фал`Тори, случись Хинко объявить об отношениях с ней, не проживёт и года. Но до того момента пройдёт время.
— И ещё одно, мама. — Брови Дории взмыли вверх, она отвернулась — и звук с её стороны пропал. Хинко видел, как матриарх прогнала прочь тех, кто оказался подле неё, а после связь на мгновение прервалась — прямое свидетельство того, что станция перешла на режим усиленного шифрования. Дория поняла, что «мама» — это отнюдь не оговорка. — О том, что я сейчас скажу, не должен узнать никто кроме вас, матушка. Наши вассалы на борту «Вольного» знают, что делать, но я всё равно настаиваю на том, чтобы мы продержали их в изоляции. Найдите подобающую причину, но не позвольте им встречаться с кем бы то ни было кроме самых доверенных слуг. Дополнительно или ограничьте распространение информации среди экипажа находящихся рядом с нами кораблей, или запретите им высылать дронов-разведчиков…
— Что это за тайны, сын?
— Нас спас дроид, мама. Осознавший себя дроид…
Когда экран в рубке потух, из Хинко, казалось, вынули стержень. И проблема заключалась не только в том, что прямо сейчас его жизнь фактически стала напрямую зависеть от того, смогут ли остальные двенадцать членов их группы держать язык за зубами и придерживаться плана. Сама встреча, — пусть и не личная, — с мамой выбила парня из колеи вопреки его стараниям удержать эмоции в руках. Эмпатия. Величайший дар и величайшее же проклятье андайрианцев, практически не позволяющее им лгать друг другу с глазу на глаз. Хинко чувствовал, как к нему стекаются эмоции его союзников, тех, с кем уже через несколько лет ему придётся вести дела.
Эмоции друзей, за которыми скоро прибудет челнок…
Но ярче всего он «слышал» настороженное беспокойство, источником которого была старательно отводящая взгляд Кайя. В противовес Хинко, их наставница никогда не рассматривала одного из своих подопечных в том качестве, в котором он видел её. А эмоции… все мальчишки в группе с какого-то момента стали засматриваться на Кайю, и она просто привыкла к соответствующему фону.
— Я благодарна за желание защитить меня, Хинко, но лучше оставить всё как есть. — Кайя первой начала разговор, выйдя из «слепой зоны» камер. — Ты лучше меня должен знать, что в твоём возрасте разум особенно уязвим перед гормонами…
— Только не начинай, пожалуйста. Я готов слушать такие нотации от кого угодно, но не от тебя. — Парень нахохлился, повернувшись к интересной ему девушке. — Это было необходимо. Иначе бы ты вскоре куда-нибудь исчезла бы просто из-за своего потенциал