Когда вертолет поднялся в воздух, я активировал новенький планшет и попытался настроить его под свои параметры. Устройство показало частичную потерю сигнала. Несколько попыток не принесли результата. Матвея по такому пустяку тревожить не стал, решив попробовать настроить чуть позже. Предстоит пять часов полета и это время нужно как-то скоротать. Марченко начал травить анекдоты, которых он знает бесконечное множество и время побежало быстрее…
Глава 12. Жажда власти и боль потери
Спустя полтора часа как вертолет, на котором находились спецназовцы, улетел, Шерстнев вызвал в кабинет Егора Афанасьевича.
– Сергей Константинович, сделал все в лучшем виде, как вы просили! – воскликнул полковник ФСБ с порога.
– Детонатор у тебя? – спросил министр, не удостоив полковника взглядом.
– Сергей Константинович, зачем детонатор? Много возни синхронизировать взрыватель со спутником, – заговорил Егор Афанасьевич. – Я установил небольшой заряд пластида в хвост вертолета, и поставил таймер на два часа, – посмотрев на наручные часы, полковник продолжил: – Через семь минут бомба взорвётся… Савельев и его спецназовцы прекратят существовать!
Если бы Матвей Савельев присутствовал при разговоре, то он бы сильно удивился, увидев Шерстнева с новой стороны.
– Афанасьевич ты идиот! Идиот! – заорал Шерстнев, не боясь быть услышанным другими идиотами. – Ты установил бомбу на хвост вертолета?! Я же сказал установить на крыло! Там двигатель и топливный бак! Это вертолет последней разработки! Он без хвоста может лететь!
– Но у них пилот Американец! Он первый раз в жизни сел управлять такой вертолет! Сергей Константинович, я вам даю гарантию, они скоро хлопнуться…
– Хлопнуться говоришь?! – Шерстнев встал из кожаного кресла, обошел стол и подошел к полковнику. Схватив его за гудки, и подняв со стула, он начал орать еще сильнее, при этом брызжа слюной: – Этот Американец умеет летать абсолютно на всем! Нет такого самолета или вертолета, который он не сможет поднять в воздух! Ты, дурак, не понимаешь! Если Савельев выживет, он нас из-под земли достанет…
Около пяти минут Шерстнев расхаживал по кабинету, выкуривая сигареты одну за другой в три тяги. С трудом сумев успокоиться на третей, он вернулся на дорогой кожаный стул.
– Мы не можем допустить провала. Президента нет, Савельев умрет… Вся власть будет у нас. Мы сможем править остатками человечества и построить новое государство…
На душе скребли кошки. Складывалось ощущение, что я что-то забыл. Анекдоты Марченко давно не слушал, пытаясь найти причину беспокойства. Может вертолет не в порядке? Сторожевая система еще никогда не подводила.
Сообщить Матвею о беспокойствах я не успел. Раздался взрыв. Конвертоплан сильно подбросило в воздухе, и накренившись носовой частью к земле, он начал падать.
Я находился к взрыву ближе всего, поэтому получил легкую контузию ударной волной. Прижимная сила, создавшаяся из-за начавшегося стремительного падения, начала вдавливать тело в кресло. В наушниках раздался голос Савельева:
– Черт! Нас что сбили? Чарли, выравнивай вертолет, иначе упадем…
– Я пытаюсь! – ответил Чарли Тейлор. Из-за сильнейшей перегрузки голос прозвучал отдаленно. – Нет, не сбили! Это бомба. Монитор показывает полное отсутствие хвостовой части.
Повернув голову в сторону сидящего впереди Руслана Урвачева, я понял, что он без сознания. Марченко, сидящий рядом с ним, готов отключиться в любое мгновенье. Собравшись с силами, я сумел пристегнуться ремнем к креслу. Прижатых к креслам товарищей пристегнуть не смог. Слова Савельева и Чарли Тейлора, сидящих в кабине пилотов, раздавались в голове:
– Чарли, вертолет можно посадить без хвоста, винты вращаются в разные стороны, поэтому нас не раскручивает. Переведи каждый двигатель на ручное управление, и попробуй прекратить падение…
– Заткнись Савельев! Я пытаюсь сделать все возможное…
Каким-то чудом Чарли Тейлору удалось замедлить падение, и немного выровнять машину в воздухе. Я не слушал, о чем они кричали, всеми силами пытаясь не потерять сознания, но спустя несколько секунд отключился.
Не знаю, возможно Чарли пытался пролететь лесополосу, и уронить нас в поле, но ему не удалось. Он сделал все, на что способен, и даже немного больше. Ломая макушки деревьев, винтокрылая машина разлеталась на ходу. Лишившись крыльев, деформированный фюзеляж хлопнулся на землю. Подпрыгнув, он пролетел в воздухе добрых тридцать метров, чудом не зацепив деревья, и снова упал. Скользящий удар в дерево развернул поврежденный остов, сделав несколько кувырков в воздухе, тот окончательно остановился…
Я очнулся от сильнейшей боли. Тело ноет, а голова готова взорваться. Туловище находится в горизонтальном положении, пристегнутое ремнем безопасности к креслу. Шлем сильно мешает, поэтому я отцепил его и просто откинул в сторону.
Когда удалось немного прийти в себя, первым делом попытался вспомнить, что произошло и где нахожусь. Осмотрев все вокруг, понял, что нахожусь внутри металлической коробки, сильно поврежденной и отдаленно напоминающей десантный отсек вертолета. Слева, вверху, там, где должна была находиться дверь, зияет пустой проем и в него видны макушки деревьев и небо. Поврежденная носовая часть также просматривается и в ней виден висящий на ремне человека.
Память о случившимся вернулась, когда пытался отцепить ремень, на котором повис. Вспомнил как мы падали, вспомнил взрыв в хвостовой части, и вспомнил, что в кабине находились Марченко и Урвачев.
Стараясь не думать о плохом, сумел отстегнуть ремень, и упал на поврежденное железо. Мне не повезло, потому что при падении с высоты в один метр, я умудрился сильно приложиться головой о что-то очень твердое. Сознание снова покинуло…
– Шухов…
– Шухов…
– Очнись…
– Сейчас я тебе стимулятор воткну… махом оклемаешься…
Голос казался смутно знакомым, но звучал где-то далеко. Неимоверным усилием открыл глаза. Рядом со мною на коленях стоит Савельев и измазанными в крови руками распаковывает армейский шприц-тюбик. Заметив, что я пришел в себя, он произнес:
– Терпи, парень. Сейчас вколю стимулятор, а затем обезболивающее и через пять минут легче станет, – Матвей воткнул мне в шею два шприц-тюбика. – Игнат, ты на хрена шлем снял? Всю голову разбил…
Матвей усадил меня, прислонив спиной к железной стенке. По щеке потекло что-то теплое и дотронувшись до нее рукой, я увидел кровь. Пошевелить челюстью оказалось больно, наклонив голову я выпустил изо рта скопившуюся кровь. Хотелось сказать Матвею, что все нормально, но вместо слов из груди вырвался сиплый хрип.
– Игнат, терпи. Скоро легче станет. Я пока Тейлору помогу. Скоро вернусь… – прихватив с собой армейскую аптечку, Савельев прихрамывая выбрался из опрокинутого вертолета через носовую часть.
Боль постепенно ушла и стало легче. Стимулятор начал действовать, силы вернулись в тело. Я просидел около десяти минут и собравшись, принял решение выбираться наружу. Сперва встал на колени, а затем поднялся на ноги. Удержать равновесие удалось с трудом. Пошатываясь из стороны в сторону, стал пробираться в сторону кабины, хватаясь руками за все, что можно.
Правая часть кабины, где сидел Чарли Тейлор, сильно повреждена. Видимо при падении вертолет ударился о что-то большое и твердое. Стекла отсутствуют напрочь и я выбрался наружу через оставшийся от них проем. Возле одного из деревьев увидел сидящего спиной к стволу Чарли Тейлора.
– Игнат, смотрю тебе повезло больше… Вот нас потрепало… Ты садись рядом, сейчас Матвей вернется. Он Марченко ушел искать… – оттолкнувшись от земли двумя руками, Чарли попытался подтянуть вытянутые ноги ближе к себе, и продолжил: – Ты зачем шлем снял? Всю голову разбил…
Только сейчас я заметил, как неестественно лежат ноги Чарли и сделал вывод, что у него либо полностью раздроблен таз, либо сломана спина. Сплюнув остатки крови изо рта, я проговорил:
– Да хрен с ней… с головой… Приложился о что-то твердое слегка. Скажи, что у тебя с ногами? – мое самочувствие постепенно улучшается, и голова почти полностью прояснилась. Оглядевшись, я увидел валяющиеся кругом запчасти от вертолета. – Не вижу ни Савельева, ни ребят… Где они?
– Хана моим ногам, Игнат… Сломало спину! – прорычал Чарли. – Когда падали, об дерево приложились сильно, как раз моей стороной. После я сознание потерял, а когда очнулся возле дерева, то ног совсем не почувствовал… Меня Матвей из вертолета вытащил. Кстати, он где-то там, за вертолетом… Марченко ищет. – Чарли попытался встать, но ноги совсем не слушаются его. Оставив эту затею, он продолжил: – Руслану повезло меньше всех. Он мертв. Вертолетом придавило…
Вскочив на ноги, и не обращая внимания на боль в теле от резких движений, я побежал на поиски. Среди многочисленных обломков, и измятой двери вертолета не сразу заметил тело. Руслан Урвачев лежит на земле лицом вверх, в десяти метрах от упавшего вертолета. Защитный шлем валяется рядом с ним. На голове полностью отсутствуют повреждения, лишь изо рта сочится тонкая струйка крови. Шлем наверняка снял Матвей. Нужно проверить пульс.
– Нет смысла, Шухов… – сказал Матвей, появившись за спиной. – Он умер. Ребра пробили легкие и сердце. Не было шансов…
– Тварь! Сука!!! Почему… Почему… Рвач… Сука… – я упал на колени рядом с Русланом и принялся колотить землю кулаками. Прошло пару минут, прежде чем прекратил кричать и расшвыривать куски вертолета по сторонам. Выпустив ярость, вернулся и обессиленный упал рядом с телом товарища.
Голос Савельева прозвучал где-то вдалеке, и услышанное не сразу дошло до меня.
– Шухов, там Марченко, я вколол ему три шприца морфия, но он не долго продержится… Я не смог… Он просит… Но я не могу…
Вскочив на ноги, я побежал туда, где вертолет врезался в дерево. Пробежав около двадцати метров, обнаружил Тараса, сидящего возле обломанного крыла вертолета. Из его живота торчит большой кусок металла. Удар был настолько сильным, что даже защита костюма «КОБРА» не смогла вынести его. Заметив меня, Марченко заговорил: