– Сколько всего на семи базах? – спросил президент.
– Сегодня утром было две тысячи семьсот, – ответил Зарипов.
Президент на секунду задумался, а затем обратился к Евгению:
– Что с передвижением групп мутантов и организацией эвакуации выживших?
– Группы мутантов постоянно увеличиваются. На сегодняшнее утро – самые большие около двух тысяч особей. Передвижения постоянные. Несколько достигли зон похолодания и прекратили дальнейшее движение. С первыми серьезными холодами большая часть мутантов и зараженных должны вымереть, – Евгений покашлял в руку, а затем продолжил: – По части эвакуации – работают девять групп. У парней постоянная нехватка ресурсов. Что людских, что авиации. «Разрыватель Пространства», к сожалению, только один.
– Значит, нужно перебросить все силы на эвакуацию. Не можем решить проблему с Программой Уничтожения – будем заниматься эвакуацией уцелевшего населения, – сказал президент. – С этого момента аналитический центр начнет поиски выживших и создаст план по их эвакуации. Матвей Савельев назначается ответственным за всю оперативную работу. Всем все понятно?
Похоже, я попал в святая святых. Решение проблем государственного уровня проходит в моем присутствии. Конечно, уровень немного не тот. Да и от самого государства практически ничего не осталось, но все же. Если я нахожусь здесь, то вполне могу сказать свое мнение. Но для начала спрошу, какие задачи поставят именно передо мной.
– Могу я участвовать в эвакуации?
Все присутствующие посмотрели на меня, словно увидели заговорившего мутанта.
– Боюсь, задействовать Шухова, Смирнова и Таро Судзуки как оперативников – слишком рисковая затея. Ключевые фигуры, нельзя рисковать ими, – сказал Евгений.
– К слову, я все еще здесь, – подметил я. Не люблю, когда решают, не спросив, хочется мне этого или нет. В любом случае отстранить меня не получится. Даже президенту.
– Я согласен взять всех троих на эвакуацию, – вмешался Матвей. – С «Разрывателем Пространства» у нас не возникнет особых проблем.
– Я не против, – начал президент. – По себе знаю, что сидеть сложа руки – самое тяжелое занятие. Тем более, когда вокруг тебя погибают люди, а ты знаешь, что можешь выполнить эту работу гораздо лучше других. Когда-то я сам был оперативником… Но, есть одно но – Игнат, как магнит, притягивает к себе мутантов. С этим могут возникнуть сложности.
– Сложности – неотъемлемая часть нашей работы… – заговорил Матвей.
Президент остановил его жестом и сказал:
– Ты прав, Матвей. Разрешаю задействовать все возможные ресурсы. «Разрыватель Пространства» в твоем распоряжении. Я буду вынужден покинуть базу сегодня вечером, поэтому все могут быть свободны, кроме Савельева и Зарипова.
Все присутствующие встали из-за стола и направились к выходу. У меня было дикое желание остаться и задать президенту несколько вопросов, которые остались нераскрытыми. Но нужно иметь совесть. Авторитет штука сложная. Я его заработал, но могу лишиться в один миг, если буду не слишком сдержанным. Решение президента по принятым мерам эвакуации выживших – правильное. Очень интересно, куда он полетит? Попытаюсь потом разузнать об этом поподробнее у Савельева.
Выйдя из кабинета, я направился в жилой блок, но по пути решил сходить до тренировочного сектора. За несколько маршрутов мне удалось неплохо изучить расположение коридоров базы.
Проходя мимо жилых комнат, я услышал странно знакомый басистый голос. Остановился и прислушался. Не может быть!
Я постучал в дверь.
– Входи уже! – пробасил голос с той стороны.
Чарли Тейлор и Михаил Филиппович собственной персоной. Увидев меня, они удивились.
– Игнат! Какие люди! Не ожидал тебя увидеть! – Филиппыч вскочил с кровати и, втащив меня в комнату, стиснул в медвежьих объятьях. Силушки ему не занимать, но, когда я надавил на его грудную клетку, глаза Филиппыча округлились, а ребра мелодично захрустели.
– Ну, ты, Игнат, силен! – удивился Филиппыч, потирая широкую грудь. – У меня все ребра от позвоночника отстали.
Пройдя в середину маленькой, но уютной комнаты, я подметил стоящую в углу инвалидную коляску. Чарли Тейлор протянул руку. Твердое мужское рукопожатие. У инвалидов-колясочников сильные руки, а вот с ногами у Чарли стало хуже. С последней нашей встречи от некогда мощно развитых мышц осталось совсем немного. Без нагрузки ноги американца стали похожи на две спички.
– Давно вы здесь? – поинтересовался я, присаживаясь на край кровати Чарли.
– Уже неделю. Держат как аквариумных рыбок. Можно от скуки сдохнуть, – рассказал Чарли.
– Врет он. Я почти каждый день работаю… – начал рассказывать Филиппыч. – В основном принеси-подай. Но бывает и поинтересней задания. Тут есть один плюс – мутанты не докучают. Еще кормят хорошо.
А ведь Чарли раздобрел. Тренируется? Все возможно. Руки стали толще. Грудина шире. Или мне кажется? Обман зрения на фоне атрофировавшихся ног?
– Как попали на базу? – спросил я.
– Бомбили склад, который вы с Савельевым нашли. Филиппыч грузил оружие в Тайфун, а я отбивался от мутантов при помощи турели. – Чарли схватился руками за спинку кровати и принял сидячее положение. – Когда хотели сваливать, заметили грузовой вертолет. Он нас тоже заметил.
– Думали, новых знакомых встретим, – перебил Филиппыч. – А встретили вояк. Парни, не церемонясь, погрузили нас в вертушку, и через пару дней мы были на этой базе. Склад, кстати, они изрядно подчистили. Забрали все ценное.
– А где третий? Алкоголик. Как его там зовут? Петрович? – поинтересовался я, разглядывая спартанские условия комнаты. Все по минимуму. Но на стене есть телевизор, а на тумбочке Чарли лежит ноутбук с эмблемой надкусанного яблока.
– Допился Петрович. Помер. Алкогольное опьянение, с последующим отравлением, – рассказал с грустью Филиппыч. – Ладно бы от мутанта смерть принял. А так… эх…
– Да хрен с этим алкоголиком. Бухал каждый день как чмо, – выпалил Чарли. – Я его предупреждал, что сдохнет, если не завяжет. Но ему же все нипочем было. Легкая смерть. Уснул и не проснулся.
– Сегодня разработали операцию по эвакуации выживших, – рассказал я. – Вас будут задействовать? Могу замолвить словечко.
– Я не хочу, – покачал головой Филиппыч. – На базе много ребят, которые могут стрелять и бегать гораздо лучше меня. Староват уже. Силушки хватает, а вот выносливость не та. Лучше буду делать вещи, которые приносят пользу.
– А я инвалид. Мне путь заказан, – грустно ответил Чарли. – Просился в аналитики, но этот Зарипов, упертый мужик, ни в какую не соглашается. Хотя у меня мозгов побольше некоторых будет. Двенадцать лет нелегальным разведчиком проработал. Ни одного прокола. Очень хочется чувствовать себя нужным. Кататься без толку по базе чертовски надоело!
Ожидание всегда угнетает. Хотя и является большей частью нашей жизни. Мы всегда чего-то ждем. В детстве конца школы, дня рождения, нового года. Когда стаем постарше – зарплаты, конца рабочей смены, новой машины. В старости – пенсии, приезда детей и внуков, юбилея, на который все соберутся. Единственное, чего мы не ждём, – смерть. Каждый раз, когда кто-нибудь умирает, мы знаем, что это может произойти с любым, но только не с тобой.
Особенно угнетает бессмысленное ожидание. Сидеть сложа руки и знать, что тебя считают ненужным – трудное занятие. Читать книги, смотреть фильмы и играть в видеоигры быстро надоест. Человеку так же, как воздух, необходимо чувствовать себя нужным. Особенно ущербному.
– Чарли, я посодействую, чтобы тебя взяли в ряды аналитиков. Уже сегодня ты сможешь приступить к работе, – пообещал я.
– Это будет лучшее, что ты можешь для меня сделать! – воскликнул Чарли. Он словно засветился от радости.
– Игнат, тут, на базе, очень трудно узнать новости. Все молчат как партизаны, – сказал Филиппыч.
– Да. С информацией здесь тяжеловато. Большая часть сотрудников из ФСО и разведки. ФСБшников тоже хватает, – сказал я.
– Нет. Тут и женщины есть, и дети. Но мало. В другом крыле проживают. Я там часто бываю, – рассказал Филиппыч. – Но слухи все равно имеются. И главный из них ты. Правду говорят, что изменился? Раны заживают на глазах. Человека можешь поднять одной рукой. Мутанту голову открутить голыми руками. Или брешут?
– Врут, конечно, – ответил я. – Мутанта я плевком убиваю. А человека силой мысли могу поднять!
Шутка зашла. Чарли и Филиппыч дружно рассмеялись…
После часовой беседы с мужиками я отправился на поиски Ильи Алексеевича Зарипова. Пришлось намотать несколько кругов по петляющим коридорам, прежде чем он нашелся.
Помещение, в котором находится руководитель аналитиков, представляет из себя жилую комнату и по совместительству рабочий кабинет. Обстановка крайне спартанская. Ничего лишнего.
– С чем пожаловал? – спросил он, не отрываясь от экрана монитора.
– С просьбой, – ответил я.
– Рассказывай, – Зарипов усердно изучает диаграмму, делая пометки в блокноте.
– Чарли Тейлор. Инвалид-колясочник. Сможешь взять его аналитиком в группу?
Зарипов оторвался от монитора и начал крутить карандаш в зубах, пытаясь вспомнить, кто такой Тейлор.
– Исключено, – ответил он, видимо, вспомнив, о ком идет речь.
– Почему?
– Аналитиков у нас хватает. Тем более инвалид. Пусть развлекается. На базе есть, чем заняться. Его никто не будет упрекать.
– В том-то и дело, что человек хочет быть нужным. Выдай ему задание, а дальше сам все увидишь. Не справится – твое право. Откажешь человеку.
– Хорошо, – согласился Зарипов. – Пусть появится у меня через час.
Покинув кабинет Зарипова, я направился к Тейлору и, объяснив суть дела, со спокойной душой вернулся в отведённую нам комнату. Наташа и Катя сидят на полу и наслаждаются просмотром сериала про зомби. Обмолвившись с девчонками несколькими фразами, я узнал у Катерины, что Алексей находится у себя в комнате, и направился к нему.
Апартаменты Алексея и Кати оказались полной копией нашей комнаты, если не считать некоторых мелких деталей.