– Сильно тебя потрепало, дружище… – пробормотал я.
Таро сидит рядом с девушкой и что-то делает с ее почти безжизненным телом. Похоже, в Особом Отделе учат многому.
– Как она? – обратился я к японцу.
– Нормально, жить будет, – ответил Таро. – Сильное истощение и тяжелые физические травмы, включая черепно-мозговую на затылке. Скорее всего, удар прикладом.
– Как вас зовут? – обратился я к врачу, колдовавшему над Алексеем.
– Геннадий, – ответил он, не отвлекаясь.
Второй врач суетится около большого чемодана, передавая Таро лекарства в ампулах и шприцы. Японец уже поставил девушке капельницу. За несколько минут пассажирская кабина вертолета «Ми-8» превратилась в больничную палату и, по совместительству, операционную. Артур Хамзин сидит в углу, не привлекая к себе внимания и ожидая, когда придёт его черёд.
– Каковы перспективы? – обратился я ко второму врачу, который распаковывает непонятное приспособление, состоящее из множества пластиковых трубок. – Печень сильно повреждена? Выстрел с «АКМ» наносит серьезные раны. Часто – летальные.
– Печень повреждена достаточно, плюс сильно пострадали вены. От того большая кровопотеря. Более одной третьей объема, и постоянно увеличивается, – ответил за коллегу Геннадий. – Нужна срочная госпитализация. Я поражаюсь, как он до сих пор держится.
– Леха – мужик крепкий, – спокойно сказал я, положив руку на плечо врача. – Делайте все, что максимально возможно. Моя кровь в вашем распоряжении.
После недолгих процедур, меня усадили рядом с Алексеем и при помощи устройства из трубок и небольшого блока, работающего на батарейках, начали переливание крови. Как только кровь пошла по трубкам, нарисовался Матвей. Лицо еще больше распухло, а глаза почти видно. Похоже, я перестарался.
– Твои странные мутации, – начал он, – не боишься, что твоя кровь может навредить ему?
– Нисколько, – ответил я. – Напротив, мне кажется, что она должна помочь.
– Ты в этом уверен наверняка? – спросил Матвей.
– Уверен. Все будет хорошо. Лёха крепкий, выкарабкается. В свое время даже вирус не смог поразить его.
– Значит, будем надеяться…
Когда один из врачей освободился, то сразу же занялся ремонтом Артура. Парню требуется операция. Установка титановой пластины и сшивание разорванных тканей. Держится он отлично.
– Ваша кровь помогает, – сообщил Геннадий, – испытываете легкое головокружение?
– Нет, – ответил я. – Никаких побочных эффектов. Можете свободно откачать с меня полтора литра кровушки. Думаю, она быстро восстановится.
Объяснять свои сверхъестественные способности удивленному врачу я не стал. Позже все узнает. Спустя длительное время откачивания легкое головокружение все-таки появилось, но тревожиться по этому поводу я не стал.
– Феноменально! – воскликнул Геннадий. – Молодой человек, мы откачали уже больше литра, но вы держитесь, как ни в чем не бывало! Скажите, в чем секрет?
– Мутации, – спокойно ответил я. – Некий дискомфорт я все-таки испытываю, но это вполне терпимо. Однажды я потерял около половины крови. Была повреждена бедренная артерия, и еще несколько других ранений, но я выкарабкался и, спустя несколько дней, был на ногах. Повышенная регенерация.
– Вы просто уникальный человек, Игнат! – Геннадий покачал головой, не веря в происходящее. – Мне нужно немного крови. Там, куда мы полетим, должна быть лаборатория. До меня никто не пытался брать вашу кровь?
– Нет, – ответил я. – Специалистов мало. Помнится, в последний раз меня лечил патологоанатом.
Я посмотрел на лежащего Алексея. Цвет лица немного изменился. Стал более живым. Дыхание стало ровнее. Похоже, он прекратил умирать. Вот только почему не приходит в сознание? Или я слишком многого хочу…
– Чудеса, да и только! – во второй раз удивился Геннадий. – Давление стабилизировалось! Сто двадцать на восемьдесят. Словно его печень не порвана, а в теле нет сквозного отверстия. Этого просто не может быть! Вы, Шухов, не человек, а ходячий регенератор!
– Человек, которого вы лечите, еще более уникален. Если вы зарекомендуете себя как хорошего специалиста, то вас введут в курс дела, – ответил я.
Геннадий несколько минут расспрашивал меня о способностях, постоянно контролируя состояние Алексея. Откачав один литр двести грамм моей крови, он прекратил переливание, перед этим набрав полную пробирку крови и поместив ее в специальный контейнер. Я вышел из вертолета с сильнейшим головокружением и, пройдя с двадцатку метров, развалился на сухой осенней траве, пытаясь прийти в себя. Два вертолета все также кружат в небе, контролируя территорию от вторжения мутантов.
«Разрыватель Пространства» прибыл в заданное время, и началась быстрая погрузка пострадавших и спасенных девушек.
– Полетели, – позвал Матвей, когда «Крыло» готово было подняться в воздух.
– Я не полечу.
– Шухов, не перегибай! – Матвей начал злиться. – У тебя крови целую полторашку выкачали. Тебе нужно на базу!
– Я в порядке. Летите без меня. Мы с Артемом останемся и будем помогать эвакуировать спасённых. – Я старался говорить максимально убедительно, зная, что Матвея трудно переубедить.
– Ну и черт с тобой! – он махнул рукой и легким бегом направился к «Крылу». Входной трап втянулся и футуристичный летательный аппарат поднялся в воздух, а затем быстро ускорился и пропал в облаках.
Натянув защитный шлем, я с трудом поднялся на ноги и, покачиваясь, направился к опустевшему вертолету. Пилоты уже запустили двигатели и готовы взлететь.
– Майор, как слышишь меня? – позвал я в эфир.
Ответа не последовало.
– Чарли, дай канал к Серебрякову и подключи Артема, – повторно запросил я.
– Сделано.
– Майор, как слышишь? – повторил я.
– Слышу тебя прекрасно, – ответил Серебряков.
– Что с топливом? До аэродрома дотянешь?
– Дотяну на малом ходу.
– Тогда дуй туда. Будем еще один заправщик искать. Чарли, дай команду крокодилу, в котором сидит Артем. Пусть подберут меня.
Я показал пилотам «Ми-8» сложенные крестом руки, и они, кивнув, начали поднимать машину в воздух, оставив меня одного.
– Я не понял, Шухов, – зарычал Зарипов, – что за самодеятельность? Кто разрешал лететь на аэродром?
– Пошел ты, Зарипов! – мне давно хотелось это сказать. – Сиди в своем сверхнадежном убежище и наблюдай за нами со спутника.
– Шухов, ты об этом пожалеешь! – скрипя зубами, сказал Зарипов. – Это неподчинение приказу.
– Помнится, я где-то уже слышал подобное… – спокойно сказал я. – Только голосок был другой и год тоже. Скажу тебе честно: не пожалел тогда – не пожалею сейчас!
Зарипов не ответил. Я представил, как он носится среди подчиненных и разносит всех в пух и прах с красной от злости рожей. А Савельев наверняка слушал переговоры и теперь улыбается.
Летающий по кругу «Ми-24» совершил посадку и принял меня на борт. Взлетев, отправился догонять «Ми-28», которым управляет Серебряков.
– Значит, еще повоюем! – воскликнул Артем. – Только в лес больше не полезем. Ты как себя чувствуешь? Может, стоило лететь на базу?
– Нормально себя чувствую. Еще час, и буду в полном порядке, – ответил я, разрывая сухпаек и готовясь с силой запихнуть в себя большую его часть. Организму требуется энергия и много жидкости. Регенерация – штука полезная, но без строительного материала работать не будет. Сейчас бы винца намахнуть, для восстановления крови. Так говорят врачи. Но алкоголь не переношу в принципе.
– Не обижайся на него, Илья Алексеевич, – попросил Матвей, удобно расположившись в кресле ВИП зоны «Крыла». – У Шухова темперамент такой. А так он парень ответственный.
– Матвей Григорьевич, это было неприятно. Послать меня, когда все аналитики были в эфире, а также половина бойцов, задействованных в эвакуации – предел наглости и неуважения… – пожаловался Зарипов.
– Тебе еще повезло. Я вообще под горячую руку попал, – рассказал Матвей. – Теперь полморды – один сплошной синяк.
– И ты это просто так оставишь? – злобно спросил Зарипов.
– В большей степени я сам виноват. Парни справились с возложенной на них задачей без потерь. Спасли пять человек, – объяснил Матвей. – Наша тупая ругань в эфире только мешала им. Нужно понять ребят. Мы с тобой всю жизнь служили на благо государства, не думая о простом народе, а они спасали жизни простых людей. Сколько предотвращенных терактов? Долго считать.
– Я согласен с тобой, Григорьевич. Как там Смирнов?
– Нормально. Держится. Врачи на базе подлатают, и будет как новенький, – рассказал Матвей. – Чувствую, у нас скоро появится еще один мутант… Который будет на нашей стороне…
– Все, я почти пустой, – сообщил Серебряков. – Сейчас отработаю по видимым целям тридцатимиллиметровыми и пулеметами, а затем можно бросать машинку. Боезапаса не останется.
– Принял, – ответил я. – Там есть крупный ангар. Садись рядом с ним. Тёма, что с боезапасом крокодила?
Артем заменил пилота Эрнеста, который теперь сидит в десантном отсеке вместе со мной с очень недовольной рожей.
– Боезапаса семьдесят процентов. Все ракеты на месте. Можем неплохо повоевать, – отозвался Артем.
Аэродром Толмачева показался на горизонте, и винтокрылая машина пошла на снижение. «Ми-28» Серебрякова продолжил кружить в воздухе и утюжить многочисленные цели. Я проверил личный боекомплект. Не густо. Три магазина к «Ак-18», один к пистолету и один неполный в автомате Алексея. Похоже, скоро остро встанет вопрос пополнения патронов. Неплохой запас имеется в одном из поисково-спасательных вертолетов, но он сейчас находится в свободном поиске поселений выживших. Попробовать связаться с аналитиками и запросить координаты ближайшего стратегического склада? Хорошая идея, только если он не находится в черте города.
– Чарли, можешь дать координаты складов с оружием? – попросил я.
– Сейчас поищем, – отозвался безразличным тоном Зарипов.