в вперёд, развернулся и взял на прицел.
– Вы так со всеми пленными поступаете? – оскалившись, спросил Матвей, наблюдая то, как ведут других бойцов.
– Сиди смирно и не тявкай, – отрезал конвоир, не изменившись в лице. Двадцатипятилетний мальчишка, возомнивший себя героем. Суровое лицо и полнейшая отрешённость от происходящего. Получил приказ – выполняет. Только автомат держит неумело. Совсем еще зеленый и, скорее всего, даже не служивший в армии. Когда придут Смирнов, Шухов и Кириенко, у таких парней не останется шанса. В какой-то степени Матвею стало жалко конвоира.
Меньше чем за десять минут всех пленных поставили на колени в две шеренги и взяли под прицелы автоматов. Изучив местность, Матвей легко обнаружил двух снайперов. Значит, за спиной еще двое.
Один из конвоиров начал обходить пленников, вслух пересчитывая количество. «Семьдесят семь», – мысленно повторил Матвей спустя минуту.
– Что будем делать, Матвей Григорьевич? – шепотом спросил один из бойцов, сидящий рядом.
– Ждать, – тихо ответил Матвей.
Боец промолчал.
Из трехэтажного здания с зонтом в руке вышел коренастый мужичок и направился к пленникам. Остановившись в середине шеренги, он посмотрел на счетовода и спросил:
– Сколько? – по голосу Матвей узнал недавнего незнакомца, говорившего с ним по рации.
– Семьдесят семь, – ответил счетовод, ежась под неутихающим дождем.
– Хорошая цифра. Добрая. Много новой рабсилы! – громко обрадовался коренастый. – Кто командир? Встать!
Матвей Савельев непринужденно поднялся и, мотнув головой, стряхнул воду, стекающую по лицу.
– Этого в штаб. Остальных в третий ангар. По семеро на контейнер. Воды и еды не давать, одежду… – коренастый задумался, – одежду оставьте.
Развернувшись, он быстрым шагом направился в здание, сгорбившись и прикрываясь зонтом от ветра и дождя.
Двое парней с автоматами завернули Матвею связанные руки и, не церемонясь, потащили в штаб. Оказавшись в слабо освещенном коридоре, он всю дорогу, пока его вели, запоминал расположение комнат. В отличие от старых типовых казарм, тут всё иначе. В конце коридора его остановили напротив широкой двери, на которой белыми буквами написано «Генералиссимус». Матвей усмехнулся, не обращая внимания на боль в вывернутых суставах. Убить конвоиров он мог даже со связанными руками, вот только дальше оказался бы в ловушке.
В дорого обставленную комнату его завели аккуратно. Коренастый бросил на Матвея ничего не значащий взгляд и продолжил покуривать сигару.
– Развяжите ему руки! – приказал коренастый и выпустил густую струю дыма.
– Не советую этого делать, – спокойно посоветовал Матвей.
– Это почему? – спросил коренастый, заинтересовавшись.
– В целях безопасности. С развязанными руками мне захочется убивать.
– Тогда не развязывайте. Помнится, я обещал тебя отыметь. Могу сделать это прямо сейчас.
– Не думал, что попаду в общину сексуальных меньшинств, – довольно оскалился Матвей. – Но, когда прочитал надпись на двери, окончательно убедился, что я в ней. Только лица нетрадиционной сексуальной ориентации способны на подобное извращение.
Приклад автомата ударил между лопаток, и Матвей упал на колени. Болью его трудно удивить. Разозлить тоже не получится.
– Это тебе за гомиков! – рявкнул ударивший. – Думай, прежде чем что-то говорить.
– Олег, остынь, – попросил коренастый. – Не стоит обращать внимание на глупого человека. Мы выше этого.
– Простите меня, господин Генералиссимус. Это больше не повторится, – извинился Олег.
– Как тебя зовут?
– Император Матвей Савельев. Первый и великий. Единственный и неповторимый. Святой и целомудренный. Повелитель Евразийского континента и всей вселенной, – выпалил Матвей скороговоркой и расхохотался.
– Ты разговариваешь с Генералиссимусом Василием Огурцовым! – рявкнул коренастый. – Я могу убить тебя!
– Ты меня хочешь смертью напугать? – спросил Матвей холодным, как сталь, голосом. – Она давно ходит за мной по пятам, – поднявшись на ноги, он распрямился и, слегка улыбаясь, продолжил: – Давай я буду называть тебя ВасяГен. Производная от имени и звания. – Подняв голову вверх, Савельев захохотал ещё громче. Мощный удар прикладом лишил его сознания…
– В карцер его. К Соболеву, – приказал Огурцов. – Раздеть и не кормить. Пусть подумает. Глядишь, спеси поубавится.
Матвей очнулся в полной темноте и с адской болью в затылке. Рука не хочет слушаться, и он с трудом сумел дотянуться до головы. Деревянные пальцы не позволили определить степень повреждения. Облизнув их, Матвей почувствовал солоноватый привкус крови. Сильный холод пробрался до костей и заставляет дрожать. Попытка подняться не принесла успеха. Единственное, что вспомнил – удар по голове и то, что он отключился. Вокруг шершавый бетонный пол и такие же шершавые стены.
– Старайся шевелиться как можно меньше, – посоветовал хриплый мужской голос. – Кровь уже остановилась, но рана серьезная. При травме головы всегда большие кровопотери, но ты крепкий. Очнулся быстро. Слишком быстро!
– Кто ты? – спросил Матвей, с трудом выдавив из сухого горла слова.
– Тихон Соболев. Такой же пленник, как и ты, – ответил товарищ по несчастью. – Тебя за что в карцер посадили? Отказался работать?
Матвей не понял, почему, но почувствовал, что Тихону можно доверять. Подумав, решил всё рассказать:
– Матвей Савельев. Полковник ФСО. Мы попали в засаду. Рисковать бойцами не стал, поэтому решил сдать без боя. БТРы против танков не вывозят.
– Два полковника в одной дыре, – сказал Тихон и издал звук, отдаленно напоминающий смех. – Только я из СОБРа. Командиром был.
Матвей поинтересовался:
– Давно ты здесь?
– Две недели. В карцере пятый раз. Им проще убить меня, чем попытаться сломать.
– Тихон, будь добр, ответь на некоторые вопросы, – попросил Матвей.
– Без проблем, полковник.
– Сколько человек живет на этой базе и что они из себя представляют?
– «Дети Апокалипсиса» – кучка свихнувшихся религиозных фанатиков, во главе с Императрицей и тупым Генералиссимусом. Всего около пятисот человек. Ну и двести рабов.
– С Генералиссимусом я уже знаком, – сказал Матвей, пытаясь привыкнуть к холоду. Одежды его лишили. Всей. – А вот о Императрице не знал. Кто она?
– Вживую не видел. Она в бункере сидит. Но знаю, что зовут Ксения.
– Знавал я одну Ксению. Неудачная попытка стать президентом. Ненависть к власти и, особенно, к народу. Но она должна была сгинуть в мегаполисе вместе с остальными. Или где-нибудь за границей. На курорте, – Матвей с трудом сумел встать и нащупать рукой потолок. – Мало ли, сколько Ксений могло учудить такое.
– Это точно. Но именно эта совсем повернутая. Почему ты не рискнул дать бой? Лучше умереть, чем заживо гнить в этой могиле.
– Потому что я не собирался губить ребят. На моих плечах и так висит непосильный груз смерти, – ответил Матвей. – Помощь придет. Пятьсот человек – много. Но парни, которые придут нас спасать, справятся.
– За тобой придут? – спросил Тихон, заметно оживившись.
– Придут. В течение суток. И не оставят от этого места камня на камне, – улыбнувшись, ответил Матвей и с огромным волевым усилием заставил себя разминать затекшие конечности.
– Если отряд будет численностью не менее тридцати человек и они грамотно сработают, все должно получиться. Ночная диверсия, убрать снайперов, подорвать технику. Большая часть обитателей не нюхала пороху реального боя. Устроить им хаос, и разбегутся по углам как испуганные мыши, – мечтательно сказал Тихон.
– Бойцов будет гораздо меньше, но сработают они грамотно, – успокоил Матвей. – Эта база уже обречена…
Артем Кириенко отключил шумоподавление, встроенное в шлем и, приподнявшись из воды, которая заполнила ложбинку, сместился на относительно сухое место, если не принимать во внимание непрекращающийся ливень. Вычислить двух бойцов в лесу, о существовании которых врагу неизвестно, при такой непогоде достаточно сложно. Руслан Уфимцев бесшумно подполз к Артему и затаился.
– Есть вероятность словить пулю снайпера, – сказал он. – Квадрокоптер был сбит и, скорее всего, снайпером. Мы в черных костюмах и поэтому заметны.
– Что предлагаешь? – спросил Артем, пытаясь унять начинающийся мандраж. – Парни прибудут через час с лишним. Оружие и новые костюмы будут. Но лежать и бездействовать все это время не хочется.
– Для начала расслабься, – посоветовал Руслан. – Организм приспособится к холоду гораздо быстрей. ФСБ редко работает за пределами городов. Лес – моя стихия. За моими плечами несколько десятков подобных операций.
– Предлагаешь искать снайпера? – спросил Артем, полностью расслабившись и оттого замерзнув еще больше. – Я за любое решение, лишь бы не сидеть на месте.
– Снайпера можно найти и убрать, но тем самым мы себя обнаружим. Технику захватывать тоже не станем. Никаких активных действий в отношении противника. У нас есть река. Сместимся вверх по течению и по другому берегу переместимся ближе к военной базе. Как будем на месте, проведем разведку и, если получится, уйдем обратно.
– Согласен, – кивнул Тёма, оживляясь от предложенного плана. – Ты первый, я за тобой…
За двадцать минут Артем и Руслан сместились вверх по течению на полтора километра и переплыли реку в максимально узком, но довольно глубоком месте. Вода оказалась холодной. Слишком холодной.
Выбравшись на берег, Тема долго ругался, пытаясь унять возобновившуюся дрожь.
– Дождь начинает стихать… – пробормотал Руслан, подставив забрало шлема под капли. – Пойдем не пределе и заодно согреемся…
Двигаясь на максимально возможной скорости по пересеченной местности, Руслан и Артем за пятнадцать минут достигли границы лесополосы и увидели военную базу. Небольшое поле, шириной в полкилометра, отделяет лес от забора базы. Руслан первый взобрался на подходящее дерево. Артем влез следом. Затаившись среди мокрой и желтой листвы, они начали оценивать силы противника.