Габриэль ужинать отказалась и разместилась на панорамном балконе. Я ковырялся в еде словно школьник, а затем отодвинул тарелку и вышел из-за стола.
– Ну и правильно, – прокомментировал Никита. – Иди спать. Мне больше достанется…
Я через силу улыбнулся и вышел на балкон. Ясное небо, похожее на черную скатерть, усыпанную узорами созвездий. Без труда нашлась большая и малая медведицы. Город светиться тысячами огней. Туда-сюда снуют автомобили. В некоторых местах моргают проблесковыми сигналами силовики. Здесь, на высоте, создается чувство защищенности. Мир там, внизу. Он не знает о нас. Он живет своей жизнью. Даже если нас не станет ничего не измениться…
– Теплая ночь… – нежно прошелестел голос Габриэль. – Тебе стало легче? Покушал?
– Прекрати это, – попросил я. – Не нужное. Пустое. Нянчишься со мной как с ребенком. Ты ангел, я человек. Эта ночь будет последней. Завтра ты уйдешь.
Габриэль промолчала. Я сжал кулаки. В последние минуты присутствие ангела стало невыносимым. Появилось чувство ненависти. Захотелось убить ее, потом остальных ангелов. Убить всех до единого… Добраться до Михаила, и расправившись с ним, идти за Люцифером.
– Ненависть к ангелам… – прошептала Габриэль. – Не забудь про демонов…
Я не забыл. Демоны легли в мой воображаемый список самыми первыми. И даже нарисовались сцены расправы. Воображение стремительно разыгралось. Я мотнул головой, прогнав наваждение. Убивать ангелов и демонов мне не под силу. Не стоит фантазировать.
– Воспоминания – тяжелая ноша, – заговорила Габриэль. – Я не читаю мыслей, не думай. Ты для меня без этого как открытая книга. Все написано на лице. Проживи столько же как я и научишься подобному. Люди не умеют скрывать эмоций. Особенно те, кто старательно делают это.
Она помолчала несколько секунд, а затем продолжила:
– Деймос передал тебе воспоминания. Зачем – мне не известно. Тебе придется разбираться в этом самостоятельно. Но возможно, что воспоминания не единственный его подарок. Возможно проявление способностей. Любых. Обычно они просыпаются в моменты максимального психологического напряжения. Постарайся избежать этого.
– Почему? – прорычал я, борясь с ураганом эмоций. Вмешательство Деймоса не прошло даром. Похоже я медленно схожу с ума.
– Быть Нефилимом, значит быть наполовину ангелом. Тело с легкостью переносит нагрузки и регенерирует. Человек не выдержит подобного. Ты можешь умереть. Вряд ли Деймос задумывался об этом в последние секунды жизни. Постарайся не погибнуть от самого себя иначе усилия Деймоса будут напрасными…
Больше Габриэль ничего не сказала. Молча развернулась, покинула балкон и ушла в свою комнату. Я постоял пару минут в одиночестве. Полностью успокоился и отправился спать. Как только голова коснулась подушки сознание начало меркнуть. Минута, и я заснул…
Взрывы снарядов нарушили тишину. Яркие вспышки озарили ночное небо. Беспрерывная канонада зениток и гул множества кружащих в небе самолетов. Тысячи, миллионы звуков, сливающихся в унисон. Война… Страшная, никого и ничего не щадящая война… Танки и солдаты идут в наступление… Стоны тысяч раненых… Тысячи убитых… Десятки тысяч… Враг наступает… Есть рубеж, дальше которого он не должен пройти…
Я зажмурился, пытаясь стряхнуть наваждение. Вокруг идет наступление. Остовы поверженных машин все еще горят. Небо ярче самого праздничного салюта, который когда-либо запускали в нем…
Я упал на колени и зажал уши руками. Рядом упал в землю снаряд и разорвался. Пласт грунта поднялся в воздух, разлетелся на множество частей и осыпался. Меня не зацепило. Не чудом. Не волшебством. Меня не может зацепить в принципе. Меня здесь нет. Я лишний. Я настоящий. Происходящее – воспоминание…
Я побежал… Прочь… Прочь от смерти… Прочь от крови… В город… Как можно дальше…
Город ощетинился стволами зениток, в ожидании глядящих в небо. Улицы перекрыты баррикадами и плотными рядами противотанковых ежей, которые по большей части сварены из рельсов. Небо усеяно аэростатами, которые должны создать помеху бомбардировщикам. Стекла залеплены бумагой. Вибрация от бомбежки – враг стекла. Город во тьме. Город замаскирован. Город спит…
Я убежал далеко вглубь, оставив сражение позади. Страх неожиданно улетучился, а на его смену пришел ужас. Я узнал город. Я узнал столицу. Я узнал Москву…
– Увы, но это так… – сказал знакомый голос за спиной.
Я развернулся стремительно быстро и машинально подумал об оружии, которого у меня нет. У меня нет ничего кроме легкого спортивного костюма и кроссовок. На улице осень, но мне совершенно не холодно. Я не чувствую температуры. Я в воспоминаниях…
Деймос. Тот, что погиб на крыше. Не изменившийся. Живой и ухмыляющийся смотрит на меня. Даже одежда осталась прежней.
– Оставь пустые восклицанья, – спокойно сказал он, приближаясь.
Я вытянул руку чтобы дотронуться до него, но она прошла насквозь словно через туман.
– Как… почему… где мы? – забормотал я.
– Москва, сорок первый год, немец наступает, все только начинается, – перечислил Деймос.
– Ты живой? – спросил я, как зачарованный, взмахивая рукой и пытаясь дотронуться до несуществующего тела.
– Да, – кивнул Деймос и улыбнулся. – Я живой. Но только здесь. В твоих воспоминаниях.
– Моих? – удивился я.
– Они в твоей голове, а значит твои. И я тоже в твоей голове. Я стал тобой. Не полностью, но частичку твоей памяти пришлось отвоевать. Не бойся. Это не опасно. Человеческий мозг пластичен. Он привыкнет.
– Ты помнишь свою смерть? – спросил я слишком резко. Почему-то именно этот вопрос всплыл в голове самым первым.
Деймос кивнул:
– Я помню все. Я все еще жив. Не в реальной жизни, а тут, – он осторожно показал пальцем на мою голову. – Я жив в твоих воспоминаниях. Жив в уголках твоей памяти. Я занял совсем не много. Но в реальном мире меня больше нет.
– Разве такое возможно? – недоуменно пробормотал я.
– Возможно, – улыбнулся Деймос. – Вот только для настоящего меня смерть оказалась неизбежна. Я нынешний – проекция. Фантом живущий в твоей голове.
– Подчинишь меня? – спросил я, потихоньку приходя в себя.
– Не нужен ты мне, дубина. Зачем я тогда спас тебя? Включи логику, Суворов!
Я переступил с ноги на ногу и посмотрел по сторонам. Сражение слышно, но не сильно. Кажется, я отмахал не меньше двадцатки километров. Я спросил:
– Зачем я здесь? Какой смысл?
– Ты попал в одно из моих воспоминаний…
Деймос помолчал, а затем добавил:
– В одно из худших воспоминаний. В пучину боли, страха и страданий…
Я зажмурился. Я помню, что сплю. Я должен проснуться. Я не могу этого сделать.
– Я сплю?
– Спишь, – кивнул Деймос.
– Как мне проснуться?
– Только с моей помощью.
– Разбуди меня! – рявкнул я, испытав неожиданный страх, в котором застреваю в собственном сне.
– Пожалуйста! – Деймос отвесил прощальный жест и щелкнул пальцами…
Просыпаться после кошмаров всегда неприятно. Не сразу понимаешь где сон, а где реальность. Напал вампир и укусил – открываешь глаза и судорожно трогаешь место укуса. Падаешь с большой высоты – в момент пробуждения испытываешь дикий ужас и не сразу понимаешь, что остался жив. Разбиваешь во сне любимое авто – вскакиваешь с кровати и бежишь в гараж чтобы убедиться, что оно в целости и сохранности. Страх кошмара отступает не сразу.
Я проснулся и сразу определил где сон, а где явь. Сон-воспоминание отличается от обычного сна. Первое – ты помнишь все настолько ясно, словно это происходило наяву. Второе – ты чувствуешь гораздо больше, чем в обычном сне. Третье – ты все осознаешь…
Деймос… Нефилим… Погибший, но отыскавший себе место в уголках моей памяти. Деймос стал воспоминанием. Он жив. Жив пока живу я…
Подаренная Деймосом память не стала послушной. Я не могу копаться в ней словно в сохраненных на компьютере файлах. Она сопротивляется. Только один отрывок стал стабильным и послушным – тот, что пережит мной во сне. Почему память Деймоса не стала моей памятью? Почему она сопротивляется? Возможно, ответом будет живущий в воспоминаниях владелец. Деймос сохранил возможность думать. Пусть даже во снах. По сути он занял кусок моего мозга и теперь живет в нем.
Я лежал с открытыми глазами, смотрел в потолок и прокручивал в голове приснившееся раз за разом. Пол часа лежания в полной темноте прошли очень быстро. Снова уснуть не получилось. Легкий, немного прохладный ветерок врывается в комнату через открытый балкон и шевелит тяжелые, плотные шторы. Я намеренно оставил дверь открытой. Мне нравится так спать…
Ночной город живет своей жизнью. Звуки сирен, гудки автомобилей, музыка и крики. Пару раз слышались глухие хлопки выстрелов. В городе неспокойно.
Звуки легкого, еле уловимого шуршания. Словно жук древоточец пробивает себе путь в сухой доске. Такой звук будет нормальным если ты находишься в деревянном доме, лесной избушке или землянке. Здесь, в бетонной могиле, такого звука быть не должно.
Я напрягся и превратился в слушателя. Полная концентрация. Уши улавливаю всё, а мозг обрабатывает. Единственно важная задача – слушать!
Легкий, практически неслышимый звук. Словно кто-то встал на паркет. Кто-то в резиновой, специально подготовленной для уменьшения шума, обуви. Словно кто-то очень не хочет, чтобы его услышали.
Я запаниковал. Оружия нет. Я голый. В кровати. Трусы – единственное что имеется, но они не помогут. Пистолет в трех метрах. В кобуре. Кобура под одеждой. Ближайший предмет – часы-будильник. Пластиковые, но сделанные под старину. Такими очень сложно убить, но при хорошем броске можно неслабо оглушить.
Шторы бесшумно раздвинулись и тень чернее ночи скользнула в комнату. Я увидел ее периферическим зрением и тут же потерял из виду.
Кто ты, таинственный незнакомец? Если атаковать сейчас, то можно нарваться на нож или пулю. Вряд ли в наш номер забрался обычный воришка. Вариант с ангелом или демоном так же не стоит рассматривать. Эта свора работает по-иному. Одно ясно наверняка – нас посетил профессионал. Не простой, а высшего уровня. Этот профи – король тишины…