Три другие записи я пропустил и перелистнул страницу:
«Начало июня. Семь человек жалуются на плохое самочувствие. Многие видят то, чего видеть не могут. Проявляют агрессию к друг другу. На объект ввезли роту охраны и распределили по участкам. Количество драк существенно снизилось. А вот количество жалоб увеличилось. Строителям мерещится всякая ересь. Работают три психолога. На просьбу заменить строителей на новых, отдохнувших, вышестоящее начальство никак не отреагировало. Думаю, что постоянное нахождение под землей плохо сказывается на психическом состоянии людей. Психолог подтвердил моё предположение».
Я хмыкнул. Похоже черти делали свое грязное дело уже тогда, еще в начале стройки. Следующая запись идет спустя двое суток предыдущей:
«Сразу три ЧП на объекте. Мясников погиб в тоннеле на двенадцатом километре. Жаловался он несколько раз, но думаю к делу это не имеет отношения. Просто несоблюдение техники безопасности. Мясников случайно попал под колеса идущего с бетоном миксера. Товарищи и водитель утверждают, что он сам бросился под колеса. Только один строитель сказал, что Мясников запнулся о пачку лежащей вдоль стен арматуры. Заливка пола тоннеля продолжается. Другие два ЧП произошли непосредственно на объекте «Аполлон». Захаров упал с третьего уровня на армокаркас. Рыков зачем-то полез в щитовую и получил сильный удар током. Строительство продолжается. Мне хочется уехать с объекта, но этого сделать не дадут».
Я начал бегло листать страницы. Каждый месяц на объекте умирают по три-пять человек. Спустя год после всего прораб начал пить. Самое интересное началось в феврале две тысячи третьего:
«Две недели мой погибший семь лет назад брат не дает мне покоя. Ходит вокруг да около и постоянно зовет. Только алкоголь помогает не свихнуться. Никто не верит моим рассказам. Всем наплевать. Несмотря на происходящее я по-прежнему отлично выполняю возложенные на мои плечи задачи. Неизвестно сколько смогу продержатся…».
Последняя запись прораба датируется четвертым марта:
«Мне надоело это терпеть. Брат ждет. Петлю связал. Скоро допью последнюю бутылку и наконец-то встречусь с братом…».
Я дочитал последнее написанное прорабом сообщение и вручил дневник Уфимцеву.
– Читай…
Уфимцев пробежал записи бегло, но главную суть уловил и сказал:
– А чертики то нехило народу на стройке замучили… Интересно, почему документы не забрали из сейфа?
– Потому что сейф не открывали, – объяснил я. – Он так и стоит с того времени как вздернулся прораб. Думаю, что новый прораб жил в другом помещении. Я бы на его месте сделал именно так. Спокойнее, сам понимаешь.
Уфимцев кивнул:
– Скорее всего все было похоже на твою версию. Но, тем не менее, проект «Аполлон» и тоннель закончены. Много странностей и очень мало документов. Почему убежище-лаборатория с кричащим названием «Аполлон» не функционирует?
Я пожал плечами и ответил:
– Думаю мы еще выясним.
В комнату вошел Мангуст, показав большим пальцем за спину, сказал:
– Седой, там командир «Вымпела» на связь вышел. Тебя просит.
– Пойдем, – сказал мне Уфимцев, наклонив голову в сторону выхода, – пообщаемся с федералами…
Федералы, первыми вышли на наш след и сейчас активно пытаются попасть в убежище. По нашу душу выслали матерых ребят. Отряд «Вымпел» ЦСН ФСБ. Командует отрядом некий Артем Кириенко. Мне он не знаком, а вот Уфимцев знает его довольно неплохо. По его словам – с этим человеком нам биться не стоит. Лучше сразу сдаться…
– В эфире, – сказал подполковник, включив радиостанцию.
– Снова здравствуй, Седой, – отозвался веселый голос с той стороны. – Как настроение? Готовы сдаваться?
– Тёма, ты же понимаешь, – ответил Уфимцев, – я – не дурак! Какой был приказа на нас счет?
– Не могу ответить, – сказал Кириенко. – Закрытая информация. Но ты не бойся, не будете сопротивляться – останетесь живы.
– Дай нам пару часов, – твердо потребовал Уфимцев.
– Да не вопрос. Примерно столько времени нам потребуется чтобы найти ваше убежище и вскрыть его, – Кириенко издал короткий смешок. – Но лучше будет если вы сами выйдете на поверхность и, сложив оружие, сдадитесь. Сам понимаешь, вас там не очень много, а нас целый отряд. Вам еще повезло, что мы прибыли первыми. Поговаривают, что помимо нас за вами охотятся свои и группа матерых наемников. Подполковник, скажи честно – чего такого вы натворили?
– Если бы мы знали, Тёмыч, – ответил Уфимцев более мягко. – Ты же знаешь, что обстановка накаленная. Знаешь! Мы просто оказались не в том месте не в то время. Может сообщишь приказ на нас счет? Не терпится узнать кто мы теперь…
– Так уж и быть, скажу, – согласился Кириенко. – Мне поручили захватить группу террористов, устроивших в одном из жилых комплексов Волгограда кровавую резню. Удивлению не было предела, когда узнал, что это ты, Уфимцев. Скажи, что этого не было?
– Было, – чуть тише ответил Уфимцев. – Но это устроили не мы. Мы спасали. Впрочем, это уже не важно. Наверху решили по-другому. Тёма, ты и я – пешки. Стал неугодным – тебя уберут. Я стал таким.
– Не дави на жалость, подполковник, – сухо сказал Кириенко. – Мне дали задачу – я ее выполню. У тебя два варианта – сдаться, остаться живым и сохранить жизнь ребятам. Или умереть. Для меня симпатичнее первый вариант. Не хочется убивать отличных бойцов. Всегда есть надежда, что все образуется.
– Иди ты в задницу, – рассмеявшись сказал Уфимцев. – Делай, что хочешь, но мы не сдадимся без боя.
Все присутствующие удивленно посмотрели на Уфимцева. Радиостанция вновь ожила голосом Артема Кириенко:
– Хорошо, Седой, я тебя понял. Последний вопрос – сколько вас и жив ли Алексей Суворов?
Теперь взгляды присутствующих уперлись в меня. Я развел руками.
– Не знаю, – весело ответил на вопрос Уфимцев. – Возможно еще жив. А по количеству пятеро нас. Я, Шоха, Ероха да Колупай с братом. Вот и думай…
Сказав, подполковник выключил радиостанцию щелчком пальцев.
– Ну, что, ребята, – сказал он. – Крупицы информации у нас есть. Готовы начать поиски входа в «Аполлон»?
Никто не ответил. Все молча приступили к работе…
Крупицы информации – это данные из сейфа прораба о том, как войти в «Аполлон». Вариантов открытия двери и убежища три. Первый – найти вмурованную в стену панель управления. Второй – найти в командном центре старого убежища схему питания ворот нового убежища и подать ток в определенной последовательности и по определенной комбинации. Третий – найти вмурованную в бетон проводку и замыкать от «балды» пока дверь не откроется. Четвертый – пробраться внутрь нового убежища и открыть дверь из командного центра. Если первые три варианта имеет право на жизнь, то четвертый абсолютно невозможен. Чтобы попасть в командный центр нового убежища нужно открыть дверь. Но зачем нам командный центр если дверь будет открыта?
Мы расположились напротив входа в новое убежище, осветив участок тоннеля при помощи переносок и пяти старых прожекторов. Парни принялись активно уничтожать бетон кувалдами и ломами. Так как марка бетона очень хорошая – выходит это у них слабо. Стенам просто по барабану на мощные удары. Первым спустя двенадцать минут выдохся Чупатый и отбросив лом, затарахтел:
– Да я лучше со всеми чертями раз на раз выйду, чем буду продолжать долбить эти стены! Седой, бетон очень крепкий. С таким же успехом мы можем долбить стальные ворота.
Уфимцев, сидящий на ящике с папкой документов в руках не отреагировал на реплику подчиненного и громко заговорил:
– Три уровня убежища. Каждый по двести метров в ширину и столько же в длину. Итого почти шестьдесят тысяч квадратных метров. Не слабо! Интересно, чего такого здесь спрятало наше правительство?
– Вопрос в другом, – заговорил я, примеряя к рукам мощную кувалду. – Зачем было строить эту бандуру под землей? Столько ресурсов и все зря!
Удар кувалдой. Второй… Десятый…
Бетону плевать. Только маленькая щербинка. Бить в стену сложнее чем в пол. Но даже пол мы не сможем проломить кувалдами и ломами. Дальше арматуры делать нечего.
– Больно… – взвыл Никита, сидящий у массивной двери. Обхватив голову, он начал раскачиваться из стороны в сторону, и негромко постанывать.
– Боль… не моя… чужая… я так не могу… отпусти… не хочу быть марионеткой…
Парни побросали инструмент и уставились на Никиту. Уфимцев спросил меня:
– Что с ним? Припадок?
– Что-то типа того, – ответил я. – Иногда бывает. До этого проявлялось несколько раз, а затем утихло. В этом парне загадок больше чем во всех нас вместе взятых.
– Где ты его нашел?
– Не находил, – ответил я. – Скорее всего он меня нашел.
Никита перестал стонать и поднялся. Осмотрев всех присутствующих, сказал:
– Здравствуйте, парни! Вижу, что я вовремя. У вас тут безвыходное положение нарисовалось…
– Кто ты, Ник? – перебил я, приблизившись вплотную.
Никита улыбнулся и ответил:
– Тот, кто пришел помочь вам…
– Мир – сложная структура, понять которую не сможет даже самое могущественное существо Веера Миров, – заговорил Никита, примеряясь к массивным воротам нового убежища, словно готовясь взять их на таран. – Пока что не удалось понять устройство самого худого мирка Веера Миров. Как видите – понимать устройство самого Веера – занятие глупое и ни к чему не ведущее. Поэтому не спрашивайте кто я и зачем вам помогаю. Ответ будет прост – хочу помочь, и точка!
Изменившийся Никита стал слишком самоуверенным и невыносимо эгоистичным. От него веет силой и несокрушимой мощью. Я встал между ним и воротами нового убежища и спросил:
– Люцифер рассказывал о Веере Миров и том, что ты подключен к нему как радиоприемник. Ты все тот же, или от НАШего Никиты не осталось и следа?
– Никита все тот же и ничего с ним не сделается. Конечно физическая оболочка получит некоторые изменения и немного поизносится, но думаю, что с его образом жизни это не сильно повлияет на продолжительность существования. Что касательно психики – мое пребывание в этом теле