Осветив коридор и не увидев ничего сверхъестественного, я покинул комнату. Парни наверняка слышали канонаду, устроенную Олегом, и сейчас спешат на помощь.
– Пошли давай, – довольно громко крикнул я и посвятил на все еще стоящего у шкафа Олега. Дрожит так, что все ящики ходуном ходят.
Осторожно вылезающая из шкафчика рука с двадцати сантиметрах от головы Олега не стала для меня открытием. Постарался не удивиться чтобы он ничего не понял, но периферическое зрение бойца спецназа всегда натренировано очень хорошо. Даже бьющий в лицо фонарь не помешал ему заметить движение. Плавно повернув голову, он воскликнул «Мама!» и потерял сознание.
Я прыжком оказался в комнате и рявкнул:
– Покажись, тварь! Я тебя голыми руками уничтожу…
Тварь не показалась. Руки пропали в стене. Я вновь проговорил:
– Если ты слышишь меня, то яви себя! Или боишься?
– Тебя? – рявкнул громкий, леденящий все тело голос. Из стены вылез черный силуэт и стремительно приблизился ко мне вплотную, не взирая на луч фонаря.
Свет, попадая в черную, рябящую фигуру, преломляется и становится тусклым. Фонарем эту тварь не убьешь. Нужно что-то мощнее.
– В глубинах твоей души есть страх, – сказало привидение, в упор смотря на меня пустыми глазницами черепа черного цвета, который постоянно тикет и оттого меняет форму.
– У меня нет души, тварь! – рявкнул я и выхватив свободной рукой пистолет, сунул руку и оружие прямо в тело призрака. Ее словно парализовало. Пальцы закололо, и они стали менее чувствительны. Неизвестно, получится ли нажать на курок.
– Значит вот ты какой, чертила, – продолжил говорить я. – Каково это?
– Я твоя смерть и ужас, – продолжила запугивать грозным голосом тварь. – Я твоя погибель!
– Придурок ты, – я сделал быстрый шаг назад, убрал пистолет в кобуру и опустил луч фонаря в пол. Улыбнувшись, сказал: – Чертик, ты еще не понял? Твои запугивания на меня не работают.
Послышалось шебуршание. Это пришел в себя Олег. Черт, если так можно назвать призрака, мгновенно устремился к нему и нависнув, взвыл.
– Кто здесь? – замотал головой Олег. Единственное, что он видит – просвет фонаря через тело призрака.
– Олег, закрой глаза и молчи, – требовательно сказал я. Удивительно, но он послушался. Снова лег на пол, закрыл глаза и замер.
– Так-то лучше, – сказал я, приближаясь к черной массе призрака. – Ну что, тварь, шах и мат тебе!
Чёрт стал гораздо плотнее, резко поднявшись и став одного роста со мной, вывернулся прямо через тело и жуткий череп без глазниц снова уставился на меня.
– В гляделки играешь? – ухмыльнулся я. – Ты настолько тупой, что не можешь говорить? Пойми уже, – я начал говорить по слогам, – я тебя не боюсь!
– В твоей душе есть страх, – проговорил призрак более спокойным тоном, – но меня ты правда не боишься. Ты боишься за других…
– Ну вот, – улыбнулся я. – Ты вполне разговорчив. Хватит пытаться напугать нас. Пуганные мы, нас таким не проймешь…
Тварь развернулась и зависла над Олегом. Постоянно меняющий форму черный силуэт. Взлетев к потолку, черт завис горизонтально и уставился на дверь за моей спиной. Оттуда доносятся шаги и легкое насвистывание мелодии. Через несколько секунд я заметил легкое свечение, а затем услышал голос Никиты:
– Приезжайте к нам на огонек, мы вас тут прожарим. Нам не важен вес и пол. Нет моральных правил. В подземелье мы ушли. Дети тьмы и мрака. Уничтожим силы зла. Остальное нафиг!
– Ну ты певец, однако! – крикнул я в коридор.
– Рифмоплет, – отозвался Никита.
– Тут подойдет другое слово, – следом сказал Уфимцев.
Я повернулся к призраку и сказал:
– Идут мои друзья. Огнем будут жечь. Уходи и больше никогда не возвращайся…
– Страх! – грозно пророкотал чёрт и стрелой метнулся в коридор. Спустя секунду он озарился мощными струями огня. Никита не стал медлить.
– Лёха, уже можно глаза открыть? – жалобно спросил лежащий на полу Олег.
– Да, – ответил я. В комнату вошли Никита и Уфимцев. Первый с ярко светящимся огненным шаром в руке.
Пара минут ушли на рассказ произошедшего и демонстрации пачки из-под сигарет, на которой главное это дата выпуска. О действиях Олега рассказывать не стал и за это был удостоен взглядом, преисполненным благодарности.
Никита и Уфимцев засмеялись. Последний сказал:
– Сыщики из вас неважные. Мы уже нашли кое-какие документы и знаем об убежище-лаборатории достаточно много.
– И самое главное, – добавил Никита, – скоро будет свет!
Пока шли на последний уровень, Уфимцев и Никита рассказывали добытые сведенья. Убежище-лаборатория – грандиозный проект, созданный нашими военными и учеными, совместно с англичанами, немцами и китайцами. Единственная преследовавшая здесь цель – разработка новых видов оружия. Здесь исследовалось очень многое. Начиная от генетики и попытки изменить растения настолько, что сделать контролируемыми и по команде – смертельно опасными для человека. Заканчивались исследования на самом невообразимом – попытка приручить мистические силы, вроде наших новых знакомых – чертей. Как ни странно, но именно по этой части у ученых вышел провал. Схему создания новых чертей из плохих людей они смогли воспроизвести, а вот приручить свои творения яйцеголовые не смогли. Как бы банально это не звучало – чертей не было в изначальном проекте исследований. На них наткнулись во время строительства убежища-лаборатории и тут же не тушуясь решили приручить. Но разве можно приручить тех, кто даже при жизни не поддавался контролю?
– Интересное кино вырисовывается, – продолжил рассказывать Уфимцев. – Чтобы сделать чертика, или как их назвали по-научному «Фантом человекоподобный стремящийся к постоянной агрессии и желающий приносить только страдания», ученым не нужно было сильно напрягаться. Ингредиенты – темнота, человек неимоверно злой и обиженный на весь мир, мучительная долгая смерть и последнее – температура окружающей среды свыше сорока градусов плюса по Цельсию. Есть еще мелочи, но они незначительны. Что-то типа предмета убиенного и крови семерых девственниц, – подполковник улыбнулся. – С последним я пошутил. Остальное – правда. Соблюдаешь условия и будет тебе чёртик.
– Если подумать, то Черти – обычные призраки, только злые, – вмешался Никита.
– Разве бывают добрые? – поинтересовался Олег. По нему заметно, что пытается взбодриться, но выходит плоховато. Черти неслабо так тряханули психику бойца. Одно – иметь дела с людьми злыми и вооруженными, другое – нарваться на сверхъестественное. Меня после ангелов, демонов, нефилимов и самого Люцифера ничто не удивляет.
– Да, – кивнул Уфимцев, шагая по однообразным коридорам убежища рядом с Никитой. – Существуют и добрые призраки, которых большинство. Но они лояльны к живым и являют себя редко. Все их появления спирают на видения и пьяный угар. Как-то так…
До комнаты, в которой парни устроили временное пристанище, мы не дошли. Зажегся свет и стало светло как днем. Мощные диодные светильники справляются на ура. Миллиарды – столько денег ушло на постройку этой громадины, которая законсервирована до лучших времен.
– Этим яйцеголовым палец в рот не клади, дай что-нибудь поизучать, – сказал Никита, показав на дверь с надписью: «Рабочий материал». Ниже эта надпись дублируется еще на трех языках. – В этой комнате много жутких скелетов. Не знаю, что они пытались сделать, но уроды у них получались на ура.
В комнату мы заходить не стали. Хватило рассказанного о скрещенных животных, а также генетически измененных. Попытки поиграть в Творца у ученых провалились. Идеального убийцы не вышло. Все твари дохли после рождения, а должны были получиться со сверхмощной регенерацией и очень стремительным ростом. Именно последнее сыграло злую шутку – организм не успевает обеспечивать рост тканей и умирает от истощения. Этот барьер ученые не одолели…
– Есть здесь другая комнатка, – сказал Уфимцев, остановившись у двери и схватившись за ручку. – Мангуст ту комнату нашел. Говорит там над людьми опыты ставили. Сердце проекта «Аполлон» – создание сверхчеловека. Ответы вы знаете сами – сверхлюдей не существует.
– Один есть, – сказал Никита, создав в руке маленький огненный шарик. – Чем я не сверхчеловек?
– Ты человек-фитиль, – пошутил Уфимцев, но Никита не обиделся.
– Почему закрыли проект известно? – спросил я, прежде чем Уфимцев вошел в комнату.
– Да, – кивнул он. – У яйцеголовых ничего не вышло. Тринадцать в пустую потраченных лет. На затраченные деньги можно было провести десять олимпиад…
– В мире столько дряни, – пробормотал я, входя в помещение следом за Уфимцевым.
– Ты даже не представляешь сколько, – сказал Артём Кириенко, сидящий за столом слева от двери. За кучей соскладированных бумаг его просто не видно. Каким-то чудом он сумел услышать мое бормотание.
Комната когда-то была одной из столовых. Парни заняли ее и расположились кто где. У каждого есть занятие – изучать найденную документацию. Я словно попал в офис неформалов-качков. Странно видеть бойца в полном снаряжении за столом на кожаном стуле и с папкой в руках. Нет только Мангуста и Чупатого. Скорее всего они заняты решением проблемы с электричеством и остальными мелочами.
– Знаешь, что я тебе скажу, Уфимцев, – проговорил Кириенко, отправив очередную папку с бумагами в общую кучу просмотренных в середине комнаты. Не дождавшись, он ответил: – Плохое вы место нашли. Очень плохое. С нас за это спросят. И спрос этот будет очень неприятным…
– Застрял ты, Леха, – недовольно сказал Деймос, шагая по осеннему березовому лесу. – Нужно было выбираться из убежища и валить как можно дальше от столицы. Я вроде как не существую, но даже находясь здесь чувствую, что тучи сгущаются. Затевается что-то нехорошее.
Я не помню, как уснул. Прилег отдохнуть на мягкую кровать в одной из комнат убежища-лаборатории и отрубился. Раньше не позволял себе подобного. Всегда на чеку. Даже в безопасном месте внутренняя сторожевая система бдит и заставляет просыпаться от каждого шороха. Сейчас сплю мертвым сном, и это плохо.