Машину мы оставили в Джанкое, поменяв ее на Ладу десятого семейства. Хозяин гнилой «десятки» даже доплатил нам двадцатку, что копейки, если сравнивать состояние машин. Но у десятки есть один большой плюс. Она «пацанская», так сказать, и тонирована «в хлам». Увидеть, кто в машине снаружи просто невозможно.
Добравшись до северной границы, мы встали возле огромного военного лагеря, состоящего из пехотных, танковых и мотострелковых частей. Так же в гарнизоне присутствует отдельный батальон разведки и рота ГРУ.
– Эта целая армия! – присвистнул Никита, закурив сигарету и присев на капот.
– Еще не армия, – ответил Мрак, разглядывающий военных в бинокль. – На той стороне – Украинская армия. Хорошую часть поставили. Если схлестнуться, то будет серьезный замес…
Я отобрал у Мрака бинокль и посмотрел сам. Два военных лагеря: Российский и Украинский, стоят на расстоянии пяти километров друг от друга. Молча, без провокаций и нарушений границ. Выжидают чего-то или ждут команды. В семидесяти километрах позади располагается вертолётная часть, состоящая из таких машинок как «Ми-8», «Ми-24», «Ми-28» и «Ка-52». Точное количество вертолетов не известно, но их не менее пятидесяти. Пять минут назад два «Ми-28» прошли вдоль границы, выполнив патрульный облёт.
– Ох не к добру это… ох не к добру… – пробормотал Бес.
От части отделился военный «УАЗ Хантер». Поднимая пыль по грунтовой дороге и прыгая на ямах направился к нам. Остановился по-умному, перегородив дорогу. Два парня, в форме разведчиков ГРУ вышли из машины и подошли. Один русский, отлично сложенный физически, высокий ростом, с грубыми чертами лица и серыми глазами. Второй – бурят, на голову ниже товарища, но такой же широкий и с автоматом на плече. У русского с собой только пистолет. У русского слишком знакомое лицо. Русский – Миша Третьяк, старший лейтенант ГРУ, с которым мы служили на Кавказе два года назад и долгое время ели с одного котелка. Мишаня Третьяк – парень отличный. На год старше меня и успевший поженится еще пять лет назад. Челябинский паренёк. Там, на Урале, у него жена и дочка. Я не единожды видел их фотографии…
– Удивительно! – воскликнул Третьяк, и мгновенно оказавшись рядом, стиснул меня в объятьях. – Суворов, сколько лет?! Какими судьбами в Крыму?
Мрак и Бес не показали удивления, оставшись невозмутимыми. Никита – идеал спокойствия.
– Нелёгкая занесла, – улыбнулся я, пожав протянутую ладонь.
– Да… – покачал головой Мишаня. – Тут ты прав. Лёха… извини конечно… Но ты знаешь, что я должен сделать.
Я кивнул.
– Что-то не так? – спросил Бурят.
– Все нормально, – отмахнулся Мишаня. – Убери ствол. Ребята нам не враги.
Бурят убрал автомат за спину.
– Лёх, на пару слов отойдём… – попросил Мишаня и пошел за УАЗ, на котором приехал. Я кивнул и пошел следом.
– Рассказывая! – потребовал Третьяк, когда мы остались наедине.
Я рассказал вкратце, утаив семьдесят процентов инфы, но постарался максимально выгородить себя и парней. Мишаня поверил. Но о дальнейших действиях не уведомил. Минуту стоял и думал, а затем сказал:
– В данный момент тебя и твоих товарищей разыскивают многие. Я не стану бежать сломя голову и кричать о том, что видел тебя. Но перед выбором поставлю. Либо убираешься отсюда к чертям собачьим, и я тебя не видел. Либо едешь с нами в гарнизон и лично сдаешься человеку, который тебя разыскивает.
– Кто он? – спросил я.
– Федерал, – ответил Мишаня, рисуя на грунтовке полукруг при помощи носка армейского ботинка. – Суровый мужик. Он весь полуостров на уши поднял, но тебя так и не нашел. Либо хорошо прятался, либо повезло. Но приехал ты прямо в его лапы. Решай!
– Как зовут федерала? – поинтересовался я. – Или не представился?
– Полкан Смирнов, – сказал Мишаня. – Теска твой. Говорят, что Альфы командир. Я в этом не сомневаюсь. Мужик суровый. Попусту не говорит. Нервничает только сильно. Больно нужен ты ему.
Я растянул лицо улыбкой и облегченно выдохнул:
– Мишаня, ты не поверишь, но я сдамся с превеликим удовольствием… Едем!
В гарнизон нас пропустили без труда. Мишаня тут же повел меня в палатку, в которой, по его словам, обосновался Алексей Смирнов. Возле палатки стоит новенькая хонда аккорд.
– Снаружи подожду, входи, – показал на палатку Мишаня.
Я откинул полог и вошел внутрь. Смирнов сидит за столиком и работает с ноутбуком. Бросив на меня беглый взгляд, он вернулся к монитору, но тут же резко посмотрел на меня. Замешательство сменилось удивлением. Секунда, и на лице появилась улыбка:
– Ну здравствуй, пропажа! – воскликнул Смирнов.
Я подошел и протянул руку.
– Привет…
Смирнов не стал расспрашивать и тем более возмущаться. Молча закипятил чайник, собрал стол и усадил меня за него. Дождавшись, когда пакетик чая заварится, я вынул его из стакана и отжав при помощи пальцев, отправил в рядом стоящую урну. Сделав глоток, поставил кружку на стол и спросил:
– Что нового?
– Где ангел? Где Уфимцев? Как остановить войну? – вопросами ответил Алексей.
Я округлил глаза и засмеялся. Несколько секунд понадобились чтобы подобрать ответ.
– Вопросы конечно жесткие, – покачал головой я. – Начну с известного. Уфимцев где-то в Ростове. Вряд ли он пойдёт на контакт, – вытащив телефон, я протянул его Алексею и добавил: – Номер записан. Звони и разговаривай.
Смирнов взял телефон и положил в карман, при этом сказав:
– Позже. Не самое важное в данный момент. Ответы на остальные вопросы дашь?
– Насчет ангела – если ты о Габриэль, то ее местонахождение мне неизвестно. Она ушла и не вернулась. Да и хрен с ней… – я перестал улыбаться и стал серьезным. – На последний вопрос ответа не имею! Может расскажешь свою версию? Странно что ты спросил. Думал тебе известно большее.
– Мне известно многое, – кивнул Смирнов. – Гораздо большее чем тебе, но ключевой фигурой по-прежнему остаешься ты. Знаешь, что сказал Люцифер в последнюю встречу?
– Что и почему в последнюю? – удивился я.
– Потому что Люцифера больше нет. Он ушел менять реальность. Но напоследок оставил еще одну загадку – сказал, что не истинный ты знаешь ответ.
– Менять реальность? Разве можно ее изменить? И как? Я знаю ответы?… Нет, ответы мне точно не известны…
– У нас с Китаем нагрузка… – сказал Алексей, думая о чем-то своем. – Скоро в полноценную войну вступим.
– «Возмездие» на государственный уровень бы вывести! – предложил я, проигнорировав информацию о войне. Война неизбежна. Она неизбежна только при наличии ангелов. Уничтожить ангелов – уничтожить опасность войны. Я продолжил: – Создание организации борьбы с крылатыми, которая будет работать на государственном, а лучше мировом, уровне – значительно упростит ситуацию и снизит опасность ядерной войны. Загоним ангелов в угол! Ангелов тысячи, людей – миллиарды! Ты понимаешь о чём я?
Не знаю, послушает меня Смирнов или нет, но в данный момент именно этот вариант кажется самым оптимальным. Если люцифер не в состоянии изменить ситуацию, то это придется делать нам. Давно пора брать инициативу в свои руки. Там, в правительстве, я никто. Отец не станет слушать. А вот Смирнова послушают многие. Он человек серьезный…
– «Возмездие» уже выведено на государственный уровень. Так же ведутся переговоры с другими странами. Нужно время, которого категорически не хватает. Готов лететь в Москву?
– Зачем? – удивился я.
– Не в Армянске же нам торчать! – воскликнул Алексей. – Если война начнется, то точно не здесь. Я по дороге многое объясню. Летим в Ростов, подбираем Уфимцева и в Москву. Столица ждет!
Кто мог подумать, что Ростов станет ключевой точкой? Я так точно не думал.
Смирнов? Возможно он предполагал, но наверняка знать не мог.
Уфимцев? Матерый разведчик преследовал иную цель, и если говорить проще – пытался выжить.
Люцифер? Точно нет. Он предполагал многое и почти все, но с недавних пор события развиваются по иному сценарию. Люцифер ушел и больше не играет в игру. Он где-то «там». Он точно не здесь. Пытается изменить мир в лучшую сторону. Надеюсь, что у него получится.
Архангел Михаил? Скорее всего только он знал об этом. Этот серый кардинал, проявивший себя только раз, и показавший истинное лицо. Он многое спланировал, но до последнего не считал нас серьезным противником. Он не считает нас таковыми и сейчас. Мы для него – блохи, которые кусаются, но не настолько сильно чтобы обращать внимание. Почему архангел решил явить себя именно сейчас? Что изменилось? Ответы будут даны, но не скоро…
Я вышел из аэропорта и поймал такси. Идущие следом Никита и Алексей Смирнов сели на заднее сиденье потрепанного Соляриса. Водитель, молодой кавказец, попытался завести разговор, но наше безразличие дало понять ему, что не стоит, и он замолчал.
До промзоны доехали молча. Рассчитались и отпустили машину. Нашли гараж, в котором обосновались разведчики и постучались. Дверь отворил Уфимцев и впустил нас внутрь.
Гараж – только название. Внутри вполне себе достойное жильё со всеми удобствами, имеющее два уровня. Первый – кухня и прихожая в стиле студии. Нижний уровень – спальная зона на восемь мест и рабочий кабинет с тремя серьезными машинками, подключенными к сети. Хорошее место, способное дать защиту на долгое время.
– Конторские хоромы? – спросил Смирнов, протянув Уфимцеву руку.
Разведчик ответил на рукопожатие и кивнул:
– «Возмездие». Мы времени даром не теряли и во многих городах обосноваться успели. Какие новости?
– Все хорошо, – успокоил я, так же поздоровавшись за руку. – Мы перестали быть вне закона и, более того, вновь числимся сотрудниками спецслужбы, только иной, «Возмездие» которая называется.
– Я в курсе, – раздраженно отрезал Уфимцев. – Доступ в сеть имею. Не знал, что ты брат президента, – он одарил Смирнова странным взглядом. – Вы взялись за дело в полную силу, но слишком поздно. Череда событий уже запущена. Цепная реакция, которую не остановить.