Все трое – я, Жанна и Пашка – в мгновение прекратили есть. Арсений, готовящий себе еду из содержимого сухпайка, не сразу понял, что на него пристально смотрят три пары глаз. Когда понял, сделал идиотское выражение лица, махнул рукой и выдал:
– Да шучу, шучу, всё нормально будет. Уделаем мы их, элемент внезапности на нашей стороне будет, выстрелю издалека и первого сразу положу. Второго чуть позже хлопну, но это уже не так важно, второй всё равно менее опасен, главное первого грохнуть. Короче, ребята, забыли всё, что я сказал, и продолжаем кушать!
– Арсений, рассказывай! – в голосе Жанны льда было столько, сколько его не наберётся во всех Уральских горах в январе.
– Ладно, ладно, так уж и быть, расскажу. – То, что Сеня так легко согласился, вызвало всеобщее удивление. – Смысла что-то скрывать всё равно теперь нет. Если среди нас есть предатели или прослушивающие устройства, если даже кто-то узнает, что я сказал, и передаст Савельеву, то вмешаться он всё равно не успеет, не сможет физически это сделать. Мало того, что нас надо найти, так ещё и добраться нужно будет. В общем, всё, пора приступать к рассказу. Поведаю, что узнал. Так сказать, обнародую…
Псих замолчал и стал поедать гороховую кашу, которую успел приправить консервированным фаршем и разогреть на костре. Медленно работая челюстью, начал издавать звуки, в которых иногда можно услышать какой-то знакомый мотив.
Пашка не выдержал первым и прохрипел простуженным голосом:
– Сеня, сука ты вредная, рассказывай!
– Сосредоточится не даёте, торопите, способ повествования выбрать не позволяете. – Арсений в мгновение доел остатки каши, смачно рыгнул, сделал глоток ягодного чая и приступил к рассказу: – Мой путь был долгим, тернистым, полным тягот и лишений. Я мог сдаться, но нет, жажда знаний вела меня, она была сильнее целой вселенной. Я нашёл то, что искал. Побывал в колыбели! Встретился с Хранителем Равновесия! Узнал решение!
Задобренный пафосом, но ничего особо не значащий набор слов иссяк. Псих, радостно поглядывая то на меня, то на Жанну, почему-то намеренно игнорирует Пашку. Тот, готовый взорваться, разразился сильным приступом кашля.
– Если ты и дальше будешь так делать, Сень, то Пашок просто сдохнет от нетерпения. – Я, уже покончивший с завтраком, переместился к костру и подкинул в него дровишек. С огоньком, когда вокруг ничего кроме гор и снега, веселее.
– Вот порошок, разбавь тёплой водой и выпей. – Жанна дала больному какой-то цветастый пакетик. Объяснила: – Это редкое лекарство, для армии делалось, но в серию пойти не успело, экспериментальным осталось. Пей не боясь, травить не собираюсь, через двадцать минут спасибо нормальным голосом скажешь.
– Не верю я в чудо средства, побеждающие простуду как по волшебству… – буркнул Пашка и снова закашлялся. Но упираться не стал, решил всё-таки заварить лекарство. Лишь пробормотал: – Надеюсь не сдохну…
– Человечество уничтожило само себя… – Сеня, греющий ладони от пламени костра и смотрящий куда-то ввысь, вновь приступил к рассказу. Тон голоса выбрал мрачный, тяжёлый, как свинец, давящий на психику. Ни грамма веселья, беспросветная тьма. – Мы с вами, братцы и сестрица, видим самый конец. И только мы способны всё исправить. Здесь, на горе Мертвецов, совсем скоро свершится история. Пан или пропал. Мы либо спасём род людской, либо…
– Что, дурик, словарный запас кончился? – поинтересовалась Жанна, жующая шоколад. – Или что-то в горло попало?
Сеня, несколько раз мощно вздохнув через нос, буркнул:
– Сбился, сука, с мысли…
– Мы на горе Мертвецов? – спросил я, сидящий у костра с отвисшей челюстью. – Сеня, ты привёл нас на перевал Дятлова?
– Руслан, почему тебя удивило именно это? И почему не удивились остальные? – на лице психа помимо заинтересованности появилось беспокойство. Рука машинально легла на рукоять пистолета. Если я так и буду молчать, то рискую вскоре оказаться под прицелом. Сомневаюсь, что дойдёт до выстрела, но и проверять не горю желанием.
– Не знаю, почему не удивились Пашка и Жанна. Пусть сами ответят. А я отвечу за себя. Мечтал побывать в этом месте, и мечта сбылась. Притом неожиданно!
– Меня после всего пережитого ничто не удивляет. – Паша сама апатия, всякий интерес к происходящему у него теперь отсутствует, занят самолечением.
– Я как Паша, – улыбнулась Жанна и откусила от шоколадной плитки солидный кусок. – Даже если сейчас где-то рядом проснётся вулкан, то это никак не отразится на моём эмоциональном фоне.
– Ладно, я вас понял, и вижу, что утомил своим поведением. – Сеня убрал руку с пистолета, зачем-то пожал плечами и продолжил: – Рассказываю, как есть, без приколов, только факты. Когда-то я называл себя избранным, кто-нибудь помнит это?
– Помню, – кивнул я. – Кажется, это было лет эдак сто назад. Попробую угадать – ты окончательно убедился в своей избранности. Верно, Сень?
– Нет, Русланчик, не угадал, хрена лысого мне, а не избранность, так хранитель равновесия сказал. В более мягкой форме, конечно же, но результата это не меняет. Кстати, хоть я и не настолько избранный, насколько таковыми являются Шухов и Смирнов, но я всё равно остаюсь чуточку избранным. В сравнении с вами, простейшими. Есть несогласные?
Жанна, пристально глядящая на Арсения, почти незаметно качнула головой и с нескрываемой грустью сказала:
– Нет, имбецил, несогласных нет, каждый из присутствующих признаёт твою избранность, рядом с нами ты можешь чувствовать себя кем-то вроде Бога.
Сеня, указав на Жанну пальцем, серьёзным голосом выдал:
– Про Бога мне понравилось, девочка, продолжай в том же духе. Про имбецила, так уж и быть, я забуду. Но только один раз, имей в виду. В следующий буду сильно огорчён и наказание станет неизбежно…
– Сеня, что там с избранными? – напомнил я.
– Избранных двое, Шухов и Смирнов, и с ними пока всё нормально. – Арсений мечтательно закатил глаза и пробурчал: – Но я очень надеюсь, что в скором времени нормально станет ненормальным…
– О чём ты, псих? – Пашка заметно насторожился.
Следом за ним насторожился Сеня. И, вновь положив руку на пистолет, рассказал:
– О избранных и о том, как за их счёт самому стать таковым. При всей сложности ситуации, в которой мы, а так же, и всё человечество вместе с нами, оказались, решение не является трудным, оно удивительно простое. Чтобы отменить апокалипсис нужна самая малость – смерть двух человек. Они это знают, и могут убить себя сами, но нет, инстинкт самосохранения не позволит, поэтому нужен кто-то, кто сможет это сделать за них. Как бы сильно избранные не хотели жить, созданные Творцом Единым правила не могут им позволить такой роскоши. Творец всё продумал, конец ужасно примитивен – убей избранных и стань избранным сам. Без дополнительных привилегий, конечно же. Никаких плюшек мне не светит, а я ведь надеялся!
Я уверен, Сеня ждал неординарной Пашкиной реакции. Наверное, он надеялся, что тот прыгнет на него с криком «Не тронь избранных!» и начнёт убивать. Именно для этого рука лежала на рукояти пистолета, который так не пригодился, потому что Пашка повёл себя иначе. Он просто покрутил пальцем у виска и спросил:
– Решил убить избранных? Псих, ты совсем дурак?
Глава 37
– Да, согласен с тобой, Паш, всё это звучит как бред, но, увы, это не бред, а самая настоящая правда. – Сеня будто застеснялся недавних подозрений: убрал руку с рукояти пистолета, затем вообще накрыл его полотенцем и отсел на целый метр. Заинтересовавшись галетами, начал рассказывать удивительно спокойно для своей манеры поведения:
– Для начала вернёмся немного назад, в тот злополучный день, когда всё началось. Ужасное пятое июля, крах человечества, апокалипсис…
Кто-нибудь из вас когда-нибудь задумывался, почему он наступил? Механизм, оставленный творцом, никогда не запускался просто так, он не зря называется «Чистка», чтобы его запустить нужно сильно постараться. Мы, нынешнее человечество, уже несуществующее, смогли.
Мировой океан имеет множество островов из мусора, и если их сложить в кучу, то получится целый континент. В воздух выбрасывается много всего нехорошего, какой-то там слой нарушается. Нефть льют, лысеют многие, бесплодие, импотенция, гомосексуалисты и прочая дребедень, толерантность, сука! Вообще не туда развитие идёт, да и нет его, по сути, одна деградация! В общем, не туда понесло меня, лысые были не к месту, но, я думаю, все меня поняли, мы сами подвели себя к апокалипсису. Сказать проще – не оправдали ожиданий Творца. Папочка, нас создавший, не оставил детишек на самопопечение, позаботился, в который раз уже под корень выкашивает, по новой перезапускает всё. Пятого июля был очередной перезапуск…
Но нельзя говорить, что Творец Единый, как называл его хранитель равновесия, который по сути своей является лишь куском материальной информации… эх, опять не туда! В общем, нельзя сказать, что Творец совсем уж плох, нет, он не такой. Он своих детишек сильно любил, и поэтому защитил их, создал защитную систему, которая настолько эффективна, что ничто и никогда не сможет навредить детям Творца. Даже сами себе они не навредят. Захотят войну глобальную устроить, к примеру ядерную, или что похуже, ведь всякое оружие было у людей, что до нас жили, наши уничтоженные предыдущими апокалипсисами предки… Вот захотят уничтожить – а хрен им! Нельзя, Папочка-Творец такой вариант запретил, и запрет наложил умелый, превентивный. В виде апокалипсиса, сука…
Для простоты буду оперировать терминами Смирнова Алексея, избранного, ходячей библиотеки, обладателя всех знаний вселенной, которые без его ведома были записаны в его мозг и которыми пользоваться в полной мере он так и научился. Защитная система – то, что нас защищает от всех угроз, как внешних, так и внутренних. Она работает в так называемое мирное время, и отлично справляется со своими задачами. Программа уничтожения, Смирнов не мог придумать более нормального названия, противостоящая защитной системе функция, заложенная в мироздание Творцом. Её цели просты – уничтожать не оправдавших надежды детей. Время работы не мирное, она и есть сам апокалипсис. Вирус, который внезапно появился пятого июля, её рук дело. Хотя, рук на самом деле у неё нет.