Когда я просыпаюсь, над морем уже встает солнце. Серо-голубое небо начинает розоветь. Воздух неподвижен, вокруг все застыло.
И только в джунглях царит оживление: птицы, насекомые и иные существа, которых мне даже страшно представить, шумно встречают новый день. Костер чуть тлеет, и его мягкий свет дает нам надежду.
Даже дома раннее утро наполнено какой-то особой прелестью, здесь же оно просто завораживает. Кажется, что ты попал в райские кущи. Осмотревшись, я вижу, что ночью скинула полотенце на Кейти (которая спит как младенец) и отодвинулась от костра. Перевернувшись на спину, я смотрю в розовое небо и прислушиваюсь к голосам природы. Но прежде всего мои уши пытаются уловить рокот мотора.
Хотя ждать лодку пока рано, и я это отлично понимаю. Но Санад обязательно вернется, и мы набросимся на него. Он все объяснит, мы его простим и попросим не переживать. Я скажу ему: «Самад, все отлично! Это было самое интересное приключение в моей жизни». Я так живо представляю себе эту картину, словно он уже здесь и стоит на берегу рядом с нами.
Жизнь, ключом бьющая в джунглях, начинает действовать мне на нервы, и я перевожу взгляд на море. Волны с тихим шорохом набегают на берег. Марк и Черри сплелись в одно целое, и я уверена, что, вернувшись домой, они будут рассказывать об этом как о самом забавном приключении своего медового месяца. Все, кроме Эдварда, который куда-то ушел, еще спят на песке. Раскинувшись вокруг костра в самых непринужденных позах, они кажутся беспечными и абсолютно беззащитными, и это меня тревожит.
Я представляю, как из джунглей выползает огромный доисторический ящер и вонзает зубы в ближайшую жертву, Черри. Несмотря на все свои мышцы, она наверняка мясистая и сочная. Остается только молиться, чтобы эти твари не обнаружили нас до приезда Самада.
Я встаю с ноющей болью в самых неожиданных местах и иду к морю. Вообще-то я рада, что мы здесь переночевали. Мне даже кажется, что Самад это нарочно подстроил, чтобы мы прочувствовали местную экзотику. Возможно, именно так он представляет по-настоящему захватывающее путешествие. План довольно дерзкий, но он удался.
Теплая вода плещется вокруг моих щиколоток, пока я вглядываюсь в безукоризненно ровную линию горизонта. Я тщетно пытаюсь вспомнить, с какой стороны мы приблизились к острову. Но мы ведь приплыли сюда после кораллового рифа, а не прямо с нашего острова. Вчера, отплывая, Самад вроде бы повернул налево. Закрыв глаза, я стараюсь вспомнить этот момент. Да, точно налево.
Слева от берега возвышаются скалы. Они довольно высокие, но на них легко взобраться. Я карабкаюсь наверх, цепляясь за камни. И вот я на вершине, откуда открывается вид на море и маленькую бухту с правой стороны.
Больше ничего отсюда не видно: ни главного острова, ни приближающейся лодки – только море и горизонт. Но для наблюдения это самое подходящее место. Я сажусь, скрестив ноги, поворачиваюсь в левую сторону и начинаю вглядываться в даль. Стараюсь дышать глубоко и спокойно, как нас учили на занятиях йогой, которые я когда-то недолго посещала. И начинаю ждать.
Солнце припекает все сильнее. Я стараюсь поддерживать оптимистичный настрой и ни о чем не думать. Скоро к нам придет помощь. Ничуть в этом не сомневаюсь.
Никто не хочет уходить с пляжа. Все ждут, когда появится Самад, чтобы засыпать его вопросами, если, конечно, за нами приплывет он. Возможно, это будет его друг, или член семьи, или кто-нибудь из Райской бухты. Кто бы это ни был, мы все хотим видеть их появление. Я все еще сижу на скалах, когда снизу раздается голос Эдварда.
– Эстер! – кричит он. – Мы собираемся поделить оставшуюся еду! Давай спускайся и возьми свою долю.
– Стоит ли это делать? – спрашиваю я, пытаясь проявить осмотрительность.
Марк и Черри сидят под деревьями в глубине пляжа, поглощая бананы и запивая их «Спрайтом» из одной банки. На их напряженных лицах больше не сверкают улыбки, они не обнимаются и вообще отодвинулись друг от друга. У Черри потекла тушь, вымазав все лицо. Странно, что Марк ничего ей не сказал. Моя симпатия к нему постепенно тает.
Какое-то время я наблюдаю за ними. Порой они обмениваются замечаниями, даже не глядя друг на друга.
Ощущать себя брошенными довольно неприятно. Никто из нас не выбирал это место и своих спутников. Райский остров постепенно превращается в ад. Нам остается только ждать. Мы совершенно беспомощны, и у нас нет выбора.
– Мы исходим из того, что сегодня нас отсюда заберут – либо Самад, либо кто-нибудь еще, – говорит Эд.
Он не впадает в панику, но в его невозмутимости проскальзывает некоторая натянутость. Джин и Джен раскладывают продукты по маленьким кучкам: несколько бананов, банка газировки на двоих, горсточка чипсов из двух оставшихся пачек.
– А как еще прикажете с ними поступить? – спрашивает Джен, кивком указывая на мою кучку. – У вас с Кейти одна банка на двоих, дорогая. Если мы начнем растягивать продукты, то они просто пропадут. Сегодня вечером мы уже будем заказывать деликатесы в кафе у нас на острове, а юный Эд смотается за пивом в Коралловую бухту, так что мы сможем отметить это маленькое приключение. Вы меня поняли?
Его уверенность передается и мне. Я кладу в рот хрустящую пластинку картофеля, и мне сразу становится лучше.
– Звучит неплохо, – говорю я, стараясь как можно дольше держать чипсы на языке. – А вода у нас осталась?
– Две маленькие бутылочки, – сообщает Джин, указывая в сторону ящика со льдом. – Но мы считаем, что сначала надо выпить сладкую газировку, чтобы не искушать судьбу. Нужно оставить что-нибудь в резерве. К счастью, у нас есть удочки, так что, если случится худшее и нам придется провести здесь еще одну ночь, мы сможем поймать рыбу на ужин.
Джен издевательски смеется:
– Вы только посмотрите на этого бывалого рыболова! Ей кажется, что это легко. Ты вообще в курсе, зачем люди рыбачат с лодок? Потому что чертова рыба плавает в море. Причем далеко от берега, а не на мелководье.
Джин пожимает плечами:
– Рыба живет в воде. А у нас есть снасти, чтобы вытащить ее оттуда. Поэтому заткнись и не выступай, болван!
И они решительно поворачиваются друг к другу спиной.
Забрав свою порцию еды, я иду в середину пляжа и сижу там в одиночестве, глядя на горизонт. Скрестив ноги, я стараюсь усилием воли материализовать лодку. Я смакую каждый обломок чипсов, высасывая из него соль, и глотаю его лишь окончательно размякшим. Когда с чипсами покончено, я берусь за банан и начинаю отщипывать от него маленькие кусочки. Я так поглощена едой, что не замечаю приближающуюся Кейти, пока она не дотрагивается до моей руки.
– Кейти! – испуганно подскакиваю я.
– Прости, не хотела тебя напугать. Ты ведь была где-то далеко отсюда?
– Хотелось бы. На, половина этой банки твоя.
– Спасибо.
Она берет банку и делает большой глоток.
– М-м-м, теплый «Спрайт». В обычной жизни мы бы такое в рот не взяли. Я уверена, что мы скоро покинем этот остров и, может, на какое-то время перестанем принимать все как должное.
– Наверняка. В Райской бухте мне казалось, что мы ведем такую простую жизнь. Когда мы обедали в кафе, не знаю, как тебе, но мне даже в голову не приходило, что нас обслуживает столько людей, готовых выполнять любой наш каприз. Они готовят, спрашивают, что мы хотим съесть, и приносят нам это. Одни трут фрукты и делают для нас смузи. Другие покупают у рыбаков рыбу и запасают все необходимое, чтобы ее приготовить, всякие специи для соусов и прочее. А я совершенно не задумывалась об этом, потому что была слишком занята собой.
Кейти кивает:
– Понимаю, что ты хочешь сказать. Ты принимаешь все как должное, даже не отдавая себе в этом отчет. И только такая встряска заставит тебя осознать… Нет, это еще не встряска. Мы сидим и пьем шипучку известной компании. Едим приготовленные не нами продукты. И пока еще в шаге от суровой действительности. Надеюсь, нам все-таки не придется самим заботиться о себе.
Мне вдруг стало страшно.
– А мы сможем сделать плот, как ты думаешь?
Мы как по команде оборачиваемся. Здесь так много деревьев, которые, если судить по Кесилу, в чаще гораздо толще, чем на берегу. Да и лиан здесь достаточно, так что все необходимое для плота имеется. А из огромных листьев можно смастерить парус.
– Нам понадобится топор, – резонно замечает Кейти. – Или что-то с острой и прочной кромкой.
– Может, мы найдем острый камень? – не сдаюсь я, бросив взгляд на песок, покрывающий пляж. Но на нем нет ничего похожего. Все острые края были обкатаны морем еще тысячу лет назад.
Кейти явно не разделяет моего оптимизма, но, сжалившись, произносит:
– Возможно.
И мы обе снова всматриваемся в горизонт.
Солнце уже в зените, и мы лежим в тени деревьев на опушке леса. Все молчат. Говорить не о чем.
Я периодически погружаюсь в дремоту. Мы съели все до последней крошки и можем только ждать. Даже в тени мы изнемогаем от зноя и обливаемся потом. Я все отчетливее ощущаю, что ношу бикини уже второй день, а саронг был ночью моим одеялом.
Но сегодня вечером я буду вымытой, свежей и сытой. И все произошедшее будет казаться лишь необычным приключением. Я из последних сил цепляюсь за эту мысль.
Иногда мне кажется, что на горизонте что-то темнеет, и я вскакиваю, чтобы получше рассмотреть. Однако это всего лишь солнечные блики, играющие на воде, или какое-то морское существо, поднявшееся из глубин. И ничего похожего на лодку. Я замечаю, что остальные ведут себя так же, но результат у всех одинаков. В висках у меня стучит, словно на них отбивают какой-то ритм.
– Мы можем подать сигнал, – вдруг произносит Марк.
– Интересно, как? – неожиданно резко отзывается Черри.
Ответ очевиден, поэтому все молчат. То, что Марк с его неизменным скепсисом и насмешками мог предложить такую глупость, окончательно выбивает меня из колеи.
Когда солнце скрывается за деревьями, нам становится ясно, что сегодня ждать уже бесполезно. Мы проведем на острове еще одну ночь, но теперь у нас нет еды и только две бутылочки воды на семерых.