– Наоборот, мне будет легче, если все узнают. Вам известно, что мы с Марком муж и жена, так?
Все согласно кивают.
– Этого трудно не заметить, милая, – говорит Джин. – Вы живете на Лонг-Айленде и только что поженились. Сейчас у вас медовый месяц и вы друг от друга не можете оторваться. Вот все, что я знаю.
– Верно. Мы живем на Лонг-Айленде в местечке под названием Монток. И у каждого из нас есть семья. Но только не общая.
Какое-то время мы перевариваем это сообщение. После неловкой паузы Эд тихо спрашивает:
– Выходит, у вас разные семьи?
– Точно.
– О Господи, – произношу я. – Значит, вы приехали сюда…
– Да, мы далеки от идеала, – бормочет Марк.
– Значит, вы приехали сюда, чтобы без помех наслаждаться друг другом, делая вид, что у вас медовый месяц? – уточняет Кейти. – Черри, ты была права. Это потрясающая история. С тех пор как мы здесь, мне впервые стало интересно. Ты нас посвятишь во все подробности?
– Ну конечно. Мне так хочется выговориться. Я расскажу все как есть, чтобы вы нам посочувствовали. И нам больше нечего будет скрывать. Все равно мы уже засветились. Какой смысл что-то скрывать?
– Именно, – поддерживает ее Кейти. – Говори, не стесняйся.
Устроившись поудобнее вокруг костра, мы готовимся выслушать исповедь Черри. Сначала ее голос звучит слегка виновато, но, видя наш интерес, она обретает уверенность.
– Я выросла в Северной Калифорнии, а в Монток переехала уже с мужем, его зовут Том. Мы вместе уже семь лет, и у нас двое детей. Ханне четыре годика, а Аарону два. А теперь у них не будет мамы, и все потому, что… – Она глубоко вздохнула. – Простите, я постараюсь не отвлекаться. Я не очень счастлива в браке. Серьезно. Все говорят, что Том – отличный парень, но мне он кажется противным. Знаете, когда к человеку появляется отвращение, любая мелочь начинает раздражать. Он слишком толстый даже для американца. Майки у него постоянно мокрые под мышками, и эти пятна невозможно отстирать. В спортивных штанах он выглядит ужасно. Правда, надевает он их крайне редко, потому что работает как лошадь.
Я, конечно, в миллион раз хуже его и прекрасно об этом знаю. Уверена, что и вы так считаете, хотя я не вижу ваших лиц. Том восхищается Марком, говорит, что он просто идеал. Хотя сейчас уже вряд ли.
Так вот, мне было уже под тридцать, и я устала ждать, когда Том наконец вспомнит про свой холестерин и начнет вести здоровый образ жизни, чтобы я могла снова его полюбить, или по крайней мере заработает инфаркт и умрет на мне, как порядочный человек. Как раз в это время в дом напротив въехала новая семья. Мы живем в небольшом поселке на берегу океана рядом с гаванью. Все друг друга знают. В Монтоке полно катеров и потрясающие пляжи. И все они находятся на большой земле, не то что эта чертова дыра. Так что на них невозможно потеряться. Теперь-то я знаю цену пляжам. Вы смотрели фильм «Вечное сияние чистого разума»? На мой взгляд, он так себе, но его снимали по соседству с нами. Бескрайние белые пляжи – это как раз про нас.
Из окна второго этажа было видно, как они въезжают. Сначала я увидела трех чудесных мальчишек. Адам, Бретт и Коннор. У всех такие же черные волосы, как у Марка. И все на одно лицо, только разного возраста. Правда, Марк?
Я бросаю взгляд на Марка, но его лицо непроницаемо, как маска. Он молча смотрит в огонь.
– Они просто красавцы, – не дождавшись ответа, продолжает Черри. – Ну так вот, когда они взглянули на мое окно, я улыбнулась и помахала им. Потом появилась их мать – Антония. Она бывшая модель, очень высокая и длинноногая с роскошными локонами и серыми глазами. Ей я тоже улыбнулась, но на ее фоне почувствовала себя блеклой коротышкой. А потом я увидела Марка, и внутри у меня все оборвалось.
В подробности я вдаваться не буду, вы и так видите результат. Мы познакомились и стали вполне благопристойно дружить семьями. Но я постоянно чувствовала, что между мной и Марком протянулась невидимая нить. Что-то неосязаемое, взаимопонимание, если хотите.
А потом мы поссорились с Томом. Я сказала, что ему надо похудеть и больше уважать себя. Я-то слежу за собой, после родов сбросила лишний вес, и сейчас у меня фигура такая же, как была в шестнадцать. И все ради чего? Еще я сообщила, что моя подруга Джесс считает, что я выгляжу, как молодая жена богатого старика, и когда мы появляемся где-нибудь с Томом, все думают, что у этого старого хрена куча денег, раз он оторвал такую красотку. Она, конечно, приукрасила, чтобы сделать мне приятное, но мне это запало в душу, и я вывалила это на голову своего мужа. Он ответил, что я пустая никчемная дамочка, презирающая людей за их физические недостатки. А потом сел в машину и уехал. Это так похоже на Тома: при любой проблеме прятать голову в песок. Ну или уезжать.
Было жарко, я чувствовала себя несчастной. Увидев Марка, дергающего сорняки на своем участке, я решила пойти и извиниться. Ведь он, наверное, слышал нашу ссору, и мне было перед ним неудобно.
Правда, перед этим я переоделась, надев обтягивающие шорты и топик с тоненькой лямочкой вокруг шеи. Аарон катался по участку на своем трехколесном велосипеде, а Ханна смотрела дома телевизор.
Я подошла к нему и улыбнулась. Марк улыбнулся в ответ.
«Я должна извиниться. Вы, наверное, слышали, как мы ругались с Томом».
Марк был само очарование. Он деликатно сделал вид, что ничего не слышал. Но сразу же бросил взгляд на мои шорты. Наши взгляды встретились, и это длилось гораздо дольше, чем принято у соседей, решивших просто пообщаться.
«Да, семейная жизнь – это не сахар, – заметил Марк. – Не стоит извиняться. Как у вас дела?»
«Да как вам сказать…»
Влажный воздух был раскален до предела, и я со вздохом произнесла: «Ну и жара».
По взгляду, который он на меня бросил, я поняла, что это всего лишь вопрос времени. Марк, почему ты все время молчишь? Я ведь о тебе говорю.
– Давай, продолжай. Ты прекрасно обходишься и без меня, – бросает он.
– А что было дальше? – спрашивает Эд, выражая наше общее любопытство.
Мы все захвачены этим повествованием. Я лежу на животе на своем саронге, дырявом и усеянном пятнами, подперев руками голову и позабыв о нашем бедственном положении.
– Дальше? Я ожила и воспрянула духом. Просто парила в воздухе. Извинилась перед Томом, а он пообещал за собой следить. Мы стали внимательнее друг к другу. Дружелюбнее. Я уже давно не испытывала к нему приязни, но теперь расшибалась в лепешку, чтобы казаться любящей женой. И все были счастливы. Ханна с Аароном сразу же заметили перемену и были рады, что папа с мамой больше не грызутся.
И все это из-за Марка. Когда наши взгляды встречались, я тотчас же становилась улыбчивой, терпеливой и любящей женой.
В конце концов это произошло. Иначе и быть не могло. В тот день мы встретились на улице между своими домами. Том был на работе. Антонии тоже не было дома – вероятно, она работала. Дети были в школе или детском саду. Мы с Марком остались одни. Мы немного поболтали, так, ни о чем. А потом он наклонился ко мне и спросил: «Эй, Черри, а тебе никогда не хотелось рискнуть?» – «Я уже думала, ты никогда не спросишь», – ответила я.
Черри с улыбкой потягивается.
– Вот так это случилось. Мы нарушили семейные обеты, и теперь у нас была общая тайна. Совершив это раз, мы уже не могли остановиться. Теперь мы занимались этим каждую неделю. Я так любила наши четверги. Это было как наркотик. Но я старалась всеми мыслимыми способами оправдать себя. Все ведь это делают. А нашей семье это только на пользу. Я стала лучше справляться с обязанностями жены и матери. Значит, наша семейная лодка не сядет на мель и детям ничего не угрожает. Ну и так далее…
По четвергам Том уезжал на работу в восемь утра. У него отличная работа – он шеф-повар недорогого ресторана и все лето занят по горло. Я надевала свое лучшее белье и тщательно приводила себя в порядок. Потом отвозила Ханну с Аароном в детский сад и уезжала за город. Встречаться с Марком в городе было все равно что вывесить объявление о нашей связи. К счастью, Марк работал далеко от Монтока, в Брентвуде. Я заходила в «Старбакс», а потом ехала в мотель рядом с его офисом.
Марк говорил, что надо вести себя как можно естественнее, тогда ничего не выйдет наружу, правда, милый? Не хочет говорить, но он действительно так думает. И в офисе, и жене он сказал, что по четвергам будет работать в мотеле, потому что там ему никто не мешает думать. Он руководитель проекта и должен хорошо соображать, поэтому все ему поверили. На работе его очень ценят, считают высококлассным специалистом и вряд ли заподозрили бы в подобных похождениях.
Я оставляла машину на парковке рядом со «Старбаксом» и для маскировки заходила в кофейню. Брала там два кофе и несла стаканы к дверям нашего номера, стараясь избежать глаз персонала. Толкнув дверь, которую Марк оставлял незапертой, я входила в комнату.
Все прекрасно работало. Эти дни держали меня на плаву. Я даже не считала, что веду себя аморально. Мне казалось, раз моя семейная жизнь от этого ничуть не страдает, а только выигрывает, значит, мы не делаем ничего плохого. Ведь так случается довольно часто. Супружеская неверность. Постепенно я пришла к выводу, что так живут все семейные пары, только хранят это в тайне. Признаюсь, мне это нравилось. Совсем новое, прежде неизведанное ощущение. Мы просто не могли друг от друга оторваться. Вы ведь заметили, правда?
Но через некоторое время встречаться в мотеле нам надоело. Нас потянуло на приключения. Сначала мы просто фантазировали в духе «Было бы здорово куда-нибудь уехать. Южный пляж, пальмы, никого из знакомых, короче, место, где мы можем быть вместе, ни от кого не прячась».
В один из наших четвергов Марк достал ноутбук и занялся поисками. Это должен был быть тропический рай. Место, куда не заглядывают американцы. Значит, Карибы отпадали. Там можно наткнуться на знакомых. Мы подумали о Кубе, но туда сложно добираться: надо лететь через Канаду или Мексику. В конце концов мы остановились на этом месте, оно показалось нам безупречным. Я имею в виду не этот чертов остров, на котором мы сейчас торчим.