Шестеро бандитов были уже в пятнадцати метрах от машины, и двое из них держали свои ружья наготове. Смирнов выдернул чеку из гранаты, нажал на предохранительный рычаг, и выждав несколько секунд, привстал, и метнул ее в бандитов. Раздался выстрел, а через мгновение второй, и у Мазды разлетелось несколько стекол…
Бандиты стреляли картечью, и Алексея чудом не зацепило, пока он прятался обратно. Мысленно он отсчитал две секунды с момента броска, и прогремел взрыв…
У Мазды и еще нескольких легковушек, от разлетевшихся осколков вылетели стекла. После взрыва Алексею подумалось, что походу бандиты так и не поняли, что произошло, и подняв автомат, осторожно выглянул из-за машины…
Четверо бандитов, оказавшихся к взрыву ближе всего, были мертвы, и частично разбросаны по асфальту. Пятый лежал на спине, и был еще жив, но сильно посечен осколками, а шестой отползал куда-то в сторону, оставляя на дороге кровавый шлейф…
Снайпер сидевший в машине, после того как произошел взрыв, все бросил, и теперь улепетывал по шоссе, в противоположную от Смирнова сторону, видимо сообразив, что он остался без поддержки.
Выйдя из-за машины, Алексей присел на одно колено, и вскинув автомат, прицелился. Прозвучал выстрел, и беглец споткнувшись упал. Встав на ноги, он подошел к месту взрыва, и хладнокровно сделал шесть выстрелов, а затем направился к мальчишке, сидящему возле машины. Подойдя к нему, он присел рядом с ним на корточки, и влепил ему хлесткую пощечину. Видимо удар подействовал на Егора отрезвляюще, и он вопросительно уставился на Смирнова.
— Ну все, давай приходи в себя, мне твоя помощь нужна! — сказал Алексей мальчишке, и направился к своему рюкзаку.
Егору удалось более-менее отойти от шока через десять минут. От увиденных трупов, мальчишка лишился содержимого своего желудка. Пуля, которая попала Смирнову в плечо, не задела костей и прошла на вылет, и мальчишка помог ему наложить повязку, чтобы хоть немного остановить кровотечение.
— Зашить было бы надежнее… — сказал Смирнов, надевая свой костюм, — Но за неимением лучшего, и это сойдет!
Через пару минут они шли по шоссе, в том направлении, куда пытался убежать парень, стрелявший в Алексея.
— Далеко не уполз, спрятался где-нибудь за машиной. — сказал Смирнов, по его лицу было видно, что рюкзак больно давит ему на плечо.
— Кто? — спросил шагающий рядом Егор.
— Тот парень, который стрелял в меня.
— Так ты его не убил?
— Нет, только ногу прострелил. — подойдя к машине, из которой в него стреляли, он достал из нее малокалиберную винтовку «ТОЗ 8», и сказал, — Теперь, я убедился, что в меня стреляли мелким калибром.
Они прошли еще около пятидесяти метров, и нашли стрелка, лежащего на обочине, возле белого микроавтобуса. Его правая нога была прострелена чуть ниже колена, и из нее торчали раздробленные кости. Выше колена она была перетянута веревкой. Увидев Алексея и Егора, идущих к нему, он очень сильно испугался.
— Как тебя зовут? — спросил его Алексей, садясь рядом с ним на корточки.
— Я Серега! Парни только пожалуйста не убивайте меня! У меня жена и дочь! — раненый попытался отползти ближе к микроавтобусу.
— Лежи не дергайся! — сказал Алексей, взяв нож в правую руку, — Значит жена и дочь? Удивительно! А те шестеро, кто такие?
— Это такие же выжившие, как и я! Мы с ними организовали убежище в пятнадцати километрах от сюда. А сегодня поехали за припасами в город. Я не хотел в тебя стрелять, это случайно получилось!
— Ах да, случайно! — улыбаясь сказал Смирнов, и тут же резко воткнул ему нож в бедро здоровой ноги. Дождавшись, пока раненый Серега перестанет кричать, он продолжил, — Слушай меня! Если хочешь, что бы я оставил тебя в живых, ты должен честно ответить на все мои вопросы! Ты меня понял? — раненый начал энергично кивать головой, и Смирнов спросил, — Сколько человек вы убили на этой дороге?
— Одиннадцать! Восемь мужчин, и три женщины.
— Ответ не верный. — спокойно сказал Алексей, и вытащив нож, воткнул его снова. Когда вновь стало тихо, он вновь обратился, к стонущему Сереге, — Я вижу, когда человек лжет, и дам тебе еще одну попытку. Сколько человек вы убили на этой дороге?
— Девять мужчин, четыре женщины и троих детей. — после сказанного, он с ужасом стал смотреть на Смирнова.
— Зачем? Что вам сделали эти люди? — по лицу Алексея было заметно, что он очень сильно злиться.
— Оружие и припасы! Мы не могли сунуться в город, там слишком много зомби. Поэтому решили убивать проезжающих по шоссе.
— Любители легкой наживы. Вы конченые люди! Ты что-то сказал про жену и дочь?
— Да! Там! В нашем убежище. И еще жены и дети тех парней, которых ты убил!
— Что прямо у каждого по жене и ребенку? — усмехнувшись спросил Алексей.
— Нет. Только у троих! Если ты убьешь меня, то через несколько дней у них кончиться еда, и они умрут.
— Ты кажется настолько глупый, что ничего не понимаешь! Я не стану убивать тебя. Смерть — это слишком просто. Ты будешь долго мучиться. Я тебе обещаю…
Раненый Серега пытался что-то объяснить Смирнову, чтобы он его отпустил, но тому было уже наплевать, и встав, он ударом ноги лишил его сознания.
Через пять минут, они погрузили раненого стрелка в багажник стоящей неподалеку легковушки, предварительно хорошо его связав. Смирнов не стал приводить его в сознание, и просто захлопнул крышку, а затем направился в сторону леса.
— Дядь Лёш, а мы с ним не слишком жестко? Все-таки у них же дети! — спросил Егор Смирнова, шагая рядом с ним.
— Даже если он сказал правду, и они реально существуют. Мы уже ничего не в силах сделать. Они сами решили свою судьбу.
— А почему люди стали такими? — с грустью спросил мальчишка, — Нас ведь и так мало! Зачем убивать друг друга?
— Тут все просто. Отсутствие закона порождает преступность и беспредел. А выживают, как правило, сильнейшие…
— Я понял. Дядь Лёш, мне что-то есть сильно захотелось! Дойдем до леса, привал устроим?
— Обязательно. Отдохнем пару часов, и снова в дорогу. Нам с тобой предстоит долгий путь…
Глава 13
«В две тысячи седьмом году, я уехал на обучение в Новосибирск. К родителям, в родной Златоуст, ездил довольно редко, один-два раза в год. Обучаться в академии ФСБ мне очень нравилось, хотя это было довольно сложно. Уровень языковой, математической, юридической и физической подготовки, здесь был на очень высоком уровне. В академии преподавали легендарные личности, о которых к сожалению, у меня нет времени рассказывать, но скажу одно, почти все из них были удостоены звания Героя Советского Союза и Героя России. Многие предметы нам преподавали в особых кабинетах, туда нельзя было вносить не листка ни ручки. Все, что там до нас доносили, было под грифом „секретно“.
Каждый день служба в Академии начиналась с семи утра, и продолжалась до позднего вечера. Да-да, я не оговорился, именно служба, а не обучение. Так-как дороги назад, уже практически не было. Такие загруженные и насыщенные дни, создавали очень сильный эмоциональный и физический прессинг.
Поступить в Академию для меня не было особой сложностью, но запомнился один момент. Полиграф! Там ты словно становишься прозрачным, все твои внутренние убеждения становятся доступны кадровику, и создается впечатление, что ты находишься в Чистилище.
Нам было запрещено светить своим статусом обучения в АФСБ в социальных сетях, даже друзья не знали об этом. Круг лиц, знающих где я обучаюсь, был очень ограничен. На моем факультете было даже несколько девушек, очень особенных и уникальных. Интеллектуальные и сдержанные, с отличной физической подготовкой.
Многие из нас, нашли в Академии свою вторую половинку. Один мой товарищ женился спустя три года обучения, а другой сразу же после получения диплома. Возможно, я бы тоже мог жениться, если бы не настолько серьезно относился к обучению, но по факту, у меня просто не оставалось свободного времени, поэтому как-то не вышло.
На четвертом году обучения случилось, то, за что я себя до сих пор не могу простить: погибли мои Родители. Так, впервые в своей жизни, будущий боец Антитеррористического подразделения столкнулся лицом к лицу с проявлением терроризма. По воле злого рока, в определенный момент мои Родные просто оказались не в том месте, не в то время. Они ехали в Сочи на поезде отдыхать. Отцу тогда было ровно пятьдесят, а маме сорок один. Произошел захват поезда террористами. Как бывший военный, отец не смог смотреть на это, и в определенный момент, атаковал террориста, который приблизился к нему слишком близко. Сломав ему шею, он завладел оружием, это был Калашников, и решил дать бой. В одиночку он уложил четверых, пока автоматная очередь не сразила его. У террористов было огромное преимущество, они могли стрелять не целясь, а отец не мог себе этого позволить, так-как кругом были люди. Мама, и еще около сорока человек, погибли при штурме поезда бойцами ФСБ.
Когда я вернулся после похорон в Академию, меня практически не замечали в течении месяца, а затем начались проверки. Все ждали, что я „сломаюсь“! Снова полиграф и беседы с психологами. Меня заставили пройти огромное количество тестов, но отклонений в моей психике они обнаружить так и не смогли. Психически неустойчивым, и негодным к службе меня признали гораздо позже, в две тысячи девятнадцатом. А пока, я продолжил обучение и службу.
Каждый выпускник АФСБ, после получения диплома, должен пять лет посвятить службе Отечеству. Кто-то из нас попал даже в „горячие точки“. Я же по окончанию обучения, из-за гибели родителей, выбрал только один путь, и пошел служить в „Альфу“, и был одним из немногих, кто сумел в двадцать два года попасть в такое подразделение. Мне удалось прослужить там семь лет, и побывать за это время во многих местах. А потом меня уволили…».
— Да! Не думал я, что твой батя погиб при таких обстоятельствах. — Михаил Филиппович сидел напротив меня за столом, выслушивая мой рассказ, — Когда это случилось? Поезд захватили, по-моему, в две тысячи одиннадцатом. Но по телевизору про него вроде ничего не говорили, сказали только число погибших, да и то гораздо меньше сказанного тобою. Что-то около десяти, если я не ошибаюсь!