Леха просидел около часа, а затем ушел. После пришел Матвей. Говорить не хотелось, боль мешала, поэтому я больше слушал. Девушка по имени Алена, которую мы спасли, ухаживала за мной, и рассказала, что происходило пока я был в отключке.
С ее слов я узнал, что из двадцати трех заложников, мы спасли только девятнадцать. Двенадцать девушек возрастом от шестнадцати до двадцати пяти лет. Остальные старше. Также она рассказала, что Семёна и Леонида похоронили в лесу.
Вечер и ночь прошли относительно быстро. Мне сделали укол, и я спал как убитый. Хотя совсем недавно я почти стал им. Лежать и ничего не видеть порядком надоело. Примерно в десять утра Алена пришла, и сообщила, что повязку на голове нужно сменить.
Стараясь сильно не напрягаться, я сумел сесть. За-что получил серьезный выговор. Странно, силы быстро восстанавливаются. Завтра я попробую встать на ноги!
После того как она сняла повязку, я наконец-то прозрел. Отдирать прилипшие бинты было больно. На вторую такую экзекуцию я не согласился. Впервые за три дня я увидел свою рожу в зеркале, и остался вполне доволен. На том месте, которое недавно зашивал Филиппыч, теперь красовался еще больший разрыв. Пуля прошла вскользь. Хотелось очень сильно кое-кого обматерить, но я не стал этого делать.
Артем пришел в обед. Целый час мы разговаривали, обсуждая произошедшее…
— Леха, когда я был в отключке, мне снова снилась та хрень! — сказал я. Прошло пять дней со штурма. Моё самочувствие заметно улучшилось. Прихрамывая на правую ногу, я понемногу начал ходить.
— Я знаю! — коротко ответил Смирнов, сидя на стуле напротив меня.
— Откуда? — спросил я.
— Шухов, ты должен был умереть. С такой кровопотерей просто нереально было выжить. Я сразу понял, что тебе помогли. — ответил он. Странно видеть его одетым в шорты и футболку.
— Тогда у меня к тебе вопрос. Тот, с кем я разговаривал во сне, он умер?
— Нет. Тот, с кем ты разговаривал, и есть защитная система. Вирус окончательно добил ее. Она отдала тебе свою энергию, прекратив существовать. — договорив, он встал и направился к выходу из комнаты. Около двери он остановился и сказал. — Мы потом об этом поговорим. Тебе нужно больше отдыхать. — не дожидаясь моего ответа, он вышел из комнаты.
— Как всегда на самом интересном месте! — сказал я в пустоту…
Филиппыч проснулся в шесть утра. Умывшись и размявшись, он накрыл на стол. Всю свою жизнь этот человек питал слабость к вкусной еде. Последние несколько дней они с Тейлором активно тарились продуктами в близлежащих окрестностях.
Лежа на спине, Чарли Тейлор спал ни о чем не подозревая. Нависнув над ним, Филиппыч схватил его за плечи руками и принялся активно трясти, пока тот не открыл глаза. Причина столь раннего пробуждения была неясна Чарли, последнее время он привык вставать ближе к обеду.
— Филиппыч ты сдурел? — возмутился он, приподнимаясь на руках. — Нахрена разбудил?
— Праздник сегодня! Отмечать будем!!!
— Какой нахрен праздник? — Чарли Тейлор посмотрел на наручные часы. — Пол седьмого утра! Я спать…
Бухнувшись обратно на кровать, Чарли закрыл глаза и попытался уснуть. Филиппыч что-то пробурчал под нос, и развернувшись ушел к столу. Запах свежезаваренного чая, копченого сала и чего-то еще стоял в избе, и от этого у Тейлора заныло под ложечкой. Прожив всего немного с Филиппычем, он неслабо привязался к леснику. Особенно Чарли балдел от еды. Филиппыч явно знал в этом толк! Пару дней назад они приволокли из деревни барана, и Филиппыч пожарил наивкуснейший шашлык. Такого изысканного блюда американец не пробовал ни разу в жизни.
Пролежав пять минут, Чарли выругался, использовав распространённое русское слово, и скинув с себя одеяло, потянулся к инвалидному креслу. Старое, видавшее жизнь и сделанное еще в советском союзе кресло они нашли в деревне. Мощные натренированные руки сильно помогали Тейлору. Благодаря им он многое делал сам.
Подъехав к столу, Чарли молча налил чаю, и принялся завтракать. На мощной диете лесника он уже набрал несколько лишних килограммов. За исключением ног. Не получая нагрузки, они худели на глазах.
— Что за праздник? — буркнул он, засовывая в рот бутерброд из сала и хлеба.
— День ВДВ. Второе августа. — ответил ему Филиппыч с набитым ртом.
— Блин, Филиппыч, совсем забыл, что ты у нас «вдвшник»! Извини, а? — Чарли положил ладонь на грудь.
— А вот это уже обидно! — сказал Филиппыч с серьезным лицом. Поставив кружку на стол, он продолжил. — Извинения я принимаю. Но на будущее, никогда не называй меня «вдвшником» … — он встал со стола, и сжав свой мощный кулак, сказал — Я ДЕСАНТНИК! До мозга костей десантник!
Американец не понял разницы, его мышление моментально заработало. Сравнив три слова, он ничего не понял.
— А в чем отличие? — удивленно спросил он Филиппыча. — Десантники служат в ВДВ, соответственно они «вдвшники». Разве не так?
— Знаешь Чарли, тебе повезло. Я инвалидов не бью. — Филиппыч плюхнулся обратно на скамейку. — Давай я попробую более подробно донести до тебя эту информацию. А то твой «пиндосовский» мозг совсем не догоняет.
Тейлор не стал обижаться. Он уже давно привык к подобным шуткам Филиппыча. На предложение объяснить, он утвердительно кивнул.
— Вот если полицейского назовут мусором, ему будет обидно? — спросил Филиппыч.
— Думаю да! — ответил Чарли.
— Вот! А если тебя, нормального парня, назовут гомиком, ты разозлишься? — снова спросил он его.
— Конечно! — сказал Чарли. — Я не гомик!
— Вот так и для меня. Василий Филиппович Маргелов никогда не называл своих парней «вдвшниками», он всегда говорил ДЕСАНТНИКИ. Я не разу в своей жизни не шатался по улицам пьяным, и тем более не купался в фонтанах. Это делают «вдвшники». — сказал Филиппыч, и встав изо стола, направился к выходу. — Допивай чай, и выползай на улицу. Нас ждет интересный день…
— Чарли, ты как думаешь, смогли они министра достать? Уж больно много времени прошло, кабы чего плохого не случилось… — спросил Филиппыч. Пассажирское кресло стало ему как родное.
— Не знаю. — ответил Чарли. Он ехал со скоростью шестьдесят километров в час по шоссе, ловко обруливая брошенные машины. — Матвей Савельев отличный боец, да и Шухов не промах. Они точно не пропадут.
— В этом я не сомневаюсь. Вот только тревожно что-то. Как бы в засаду не влетели! — сказал Филиппыч. — Еще пару дней подождем. Если не появятся, выручать поедем.
— Как скажешь командир! — сказал Чарли, и сделал характерный жест, приставив ладонь к голове.
— К пустой голове руку не прикладывают. — буркнул Филиппыч. Они приблизились к развилке, и он сказал. — Сворачивай на право.
Чарли Тейлор послушно повернул, и они поехали по неширокой асфальтированной дороге. Спустя десять километров снова уперлись в развилку, и свернули на убитую грунтовую дорогу. Даже очень мягкая подвеска внедорожника «Волк» не смогла справиться со страшными ямами и выбоинами. Сильная тряска мешала Тейлору управлять машиной.
— Так куда мы все-таки едем? — спросил Чарли. Спустя несколько километров качество дорожного покрытия слегка улучшилось.
— Проведать старого друга. — ответил спокойно Филиппыч.
— Ты думаешь он живой? — удивленно спросил Чарли, не зная о ком идет речь.
— А что с ним будет?! — расхохотался Филиппыч. — Петровича вообще не одна зараза не возьмет. Он сам кого хочешь съест!
Петляя по извилистым дорогам, внедорожник проехал небольшой лес, потом поле, а затем приехал в деревню. Семь видавших лучшие временна хибар, имели место называться населенным пунктом. Филиппыч показал Тейлору дом, к которому нужно подъехать.
— Странно. — сказал Чарли. — Не вижу зараженных.
— Их нет! — рассмеялся Филиппыч. — Все нормальные люди давно покинули эту дыру. Остался только Петрович!
Чарли аккуратно подъехал к покосившимся воротам, и посигналил. Пневматический гудок издал звук, сравнимый с тепловозным. Прошло около тридцати секунд, и открыв ворота, на улицу вышел сухонький старикашка с ружьем в руках. По его виду было заметно, что он пьян. Открыв дверь, Филиппыч вышел из машины.
— Кто такие? Сколько лет? Почему не в армии? — сказал Петрович, направив ружье на Филиппыча. Только теперь Тейлор сумел разглядеть, что он совсем не старик. Этому человеку от силы не больше шестидесяти.
— Петрович, ты карамультук свой на меня не направляй! Когда-нибудь я его тебе в одно место засуну. — Филиппыч подошел почти вплотную, и зарядил ему щелбан. Сделав несколько шагов назад, Петрович плюхнулся на задницу.
— Миша, ты сдурел? — сказал он Филиппычу, когда понял кто перед ним.
О чем разговаривал с Петровичем лесник, Чарли не слышал. Они зашли в дом. Прошло где-то пятнадцать минут, и Филиппыч вышел обратно, держа в руках две свиные ноги. Он погрузил их в бронекапсулу, и прихватив с собой штурмовую винтовку «FN F2000» и патроны к ней, подошел к Петровичу.
— На вот. — Филиппыч протянул оружие. — Это тебе бартером!
— А по что она мне? — ответил ему Петрович. — У меня вот, свое родное есть! — он потрёс ружьем перед лицом Филиппыча.
— Бери давай. Через пару недель мы к тебе опять заглянем. — сказал Филиппыч. Сунув винтовку и патроны к ней в руки Петровичу, он выхватил у него ружье, и спокойно сломал его об колено.
Не обращая внимания на возмущенные возгласы, Филиппыч залез в броневик.
— Поехали. — коротко скомандовал он.
— Зачем ты сломал ружье? — спросил Чарли, когда они отъехали от деревни довольно далеко. — Хоть и хреновое, но это оружие.
— Не смеши меня! — ответил ему Филиппыч. — Эта палка уже лет десять как не стреляет! Он ее носит чтобы пугать свиней, которых разводит…
Филиппыч достал из-под сиденья бутылку с холодным травяным чаем, и сделав несколько глотков, передал Чарли.